«Вот почему отец Себастьян не спешил меня окрестить, – услышал Метельский на тактической частоте "Гедеона". – Ведьма им все-таки нужна, только нашли другое применение, чем сжигать на костре».

– Мы не хотим привлекать внимания большим количеством людей, – продолжал Иегуда, – поэтому вас будет только трое. – Третьим сержант-майор Нахум, однако в его распоряжении будет и небольшое подразделение. Ваша задача по возможности снизить накал страстей и предупредить инциденты, не вставая ни на чью сторону. Конечно, вы будете при оружии, но применять его на поражение вам позволено лишь в двух случаях: нападение хасил, или террористический акт.

– Что такое «хасил»? – спросила Хельга.

– На иврите – «губитель», та саранча, с которой вы столкнулись в море. В Торе описаны пагубные налеты саранчи, и, хотя сейчас она появилась в другом обличье, название опять стали использовать. В Иерусалиме таких налетов пока не было, но надо быть наготове… Второй случай – нападение вооруженного фанатика или группы, но и тут желательно ограничиться станнерами, в крайнем случае стрелять по ногам.

Хельга скептически хмыкнула: – Не доверяю станнерам, подготовленный террорист может носить отражающую сетку. И наши автоматы в толпе не годятся, дают слишком большой разлет. Лучше снабдите нас еще пистолетами, из них удобнее стрелять по ногам, да и в корпус, если надо ликвидировать наверняка. Для небольших дистанций хорошо подойдет «глок».

Нахум кивнул: – Израильская полиция использует модернизированный «глок 17», вас снабдят.

– Вы согласны выполнять наше поручение? – спросил Иегуда. – Если так, тогда вместе с сержант-майором Нахумом займитесь практической стороной. Оружие, огневая подготовка, знакомство с правилами действий израильской полиции. Вы будете считаться дружинниками, без присвоения званий, но вследствие важности миссии вам назначается оклад на уровне сержант-майора.

«Отдают нас на растерзание, – сказала Хельга на тактической частоте, – и всего-то за сержантский оклад. Ты как, Лон?»

«Я просто обязан согласиться, раз отец Себастьян просит».

«А… Поймал нас на удочку, не хуже иезуитов. Ну что же, в случае чего хотя бы умрем вместе»».

– Мы согласны, – коротко ответил Метельский.

Так что весь день занимались этой «практической стороной». Носить форму было не обязательно, однако Хельга подобрала два комплекта полицейской одежды.

– Брюки подгоним в нашей мастерской, она перебазировалась с «Азамары», а на рубашках напечатаем эмблему «псов господних». – Примерила к поясу полицейскую дубинку: – Больше полагаюсь на сюрикены, но вдруг понадобится ткнуть в ребра какого-нибудь мужика. Лучше бы между ног, но меня предупредили, что для женщин такое абсолютно недопустимо, какой-то иудейский запрет. Так что это удовольствие придется оставить тебе. Дубинку берешь?

Метельский подумал: – Нет, лучше палку Морихеи. Только как ее носить, к поясу не привесишь, а руки лучше оставить свободными?

– Закажу тебе перевязь, будешь носить за спиной, будто меч… Как там поживает Юкико?

Постреляли из «глока», прошли на тренажере краткий курс обучения и только к вечеру вернулись в отель. Хельга забрала полицейскую форму и отправилась в мастерскую, а Метельский принял душ и раскинулся на кровати. Снова влезает в чужую историю, но что делать, если он дал слово? Как там говорил Морихеи?.. «Поднимись над личной любовью и личным страданием, существуй во благо человеческое» – кажется, тоже слова Миямото Мусаси.

Метельский вздохнул: была у него личная цель – выпустить кишки Сувору, и чтобы подольше мучился. Только радости это не принесет, ведь Татьяну и убитых жителей села Иогач не воскресишь. Остается существовать во благо человеческое, хотя с Хельгой это не так уж плохо.

Та явилась к ночи и кинула на кресло ворох одежды. – Брюки, рубашки, для тебя перевязь, всё примерим завтра. Надеюсь, ты хорошо отдохнул, а то у тебя есть и другие обязанности, кроме службы в израильской полиции.

Эти доставили больше удовольствия, чем возня с оружием, потом неплохо выспались, а после завтрака занялись примеркой.

– На рубашку мне нашили погончики, – объяснила Хельга, – только без знаков отличия. Все-таки я офицер, но это больше для удобства Мунина. Собака с факелом теперь на груди, чтобы сразу видели, мы не обычные израильские полицейские. Примерь перевязь, палку вставляешь в это гнездо сбоку, так удобнее выхватывать. Ну а при мне мои сюрикены.

Она покормила ворона, потом вставили в карманы пояса запасные магазины, Метельский перекинул через плечо автомат, а Хельга открыла окно: – Мунин, лети!

Тот с громким хлопаньем крыльев вылетел. Хельга тоже подхватила автомат и спустились на улицу. Там Хельга пронзительно свистнула, и паривший в воздухе ворон опустился ей на плечо.

– Небось, удивлю сержант-майора Нахума, – сказала она. – Но он нам не начальник, командует только своим подразделением.

– Эффектно смотришься. – похвалил Метельский. – Черный ворон на плече, светлые волосы выбиваются из-под кепи, прямо валькирия.

Ворон пошевелился. «Кар-р», – будто подтвердил он.

– Как и мечтала, – вздохнула Хельга, – только вот не мечтала служить в еврейской полиции. Интересно, куда мы сегодня? Что-то Нахум помалкивает… Гедеон, какие планы для нас?

«Ждите, – суховато сказал голос Гедеона в ухе Метельского. Выразительности не больше, чем у жестянки, не чета прежней " Сивилле". – Сержант-майор Нахум приедет за вами на глайдере».

На дворе появился отец Себастьян, подошел и благословил.

– Особо не усердствуйте, – посоветовал он, – ваше присутствие будет скорее символическим. Лишь если будет назревать серьезный конфликт, помогите его уладить. Ну и будьте готовы к появлению хасил или каких-нибудь фанатиков.

Метельский пожал плечами: – Отец Себастьян, от нашей охраны мало проку, если этих проповедников попробуют снять пулей издалека. Что стоит Мадосу, или кому там еще, использовать снайперов?

Отец Себастьян сдержанно улыбнулся: – Во-первых, свидетели Божии появляются неожиданно и в неожиданных местах, заранее позицию не подготовишь. Во-вторых, и мы кое-что предусмотрели. Над городом будет летать дрон с «Азамары», через него Гедеон сможет отследить возможных террористов. Дрон не виден простому глазу и вооружен. Конечно, в «Откровении» сказано, что если кто захочет причинить свидетелям вред, огонь изойдет из уст их и пожрет врагов их, но это было написано до появления снайперских винтовок, и лучше подстраховаться… Ладно, за вами кажется летят. С Богом! – И отошел.

К ним спустился глайдер – белая машина с синей полосой и надписью «Police». Верх убран, за штурвалом Нахум. Он воззрился на ворона Хельги, потом спохватился:

– Шалом! Эта птица с вами?

– Ну да. Знакомьтесь, это Мунин, один из двух вещих воронов Одина. Но вещать он не будет, да и жалованья не просит.

Сержант-майор явно с кем-то проконсультировался, а потом натянуто улыбнулся:

– Что же, ваше дело. Если не будет создавать проблем… Садитесь.

– Я с Мунином сзади, – сказала Хельга.

Садясь, Метельский поинтересовался:

– А почему не ховер? Тот бесшумен.

– Хорошо помогает остудить горячие головы, если зависнуть сверху. Кстати, этот глайдер теперь в вашем распоряжении, отец Себастьян оплатил лизинг. Но, с вашего разрешения, пока поведу я, лучше знаю город.

– А эти… проповедники всегда выступают в одном месте?

– Нет. Они как хорошие актеры, выбирают обстановку. Похоже, заботятся об аудитории холовидения, она порой достигает сотни миллионов человек. Ночуют в домах иудеев или христиан, а где оказываются утром, мы узнаем только потом. Сегодня это долина Кедрона. Так что…

Стекла глайдера поднялись, а крыша задвинулась.

– Извините, фрау Хельга, вдруг ваша птица нагадит на какое-то надгробье.

Хельга пожала плечами: – Ничего, пускай посидит в глайдере.

– Да и мы пока тоже. – Сержант положил руки на штурвал, и машина поднялась в воздух. – Без нужды не будем появляться рядом.