— Сережа, Квинке, быстро везем, — а мать ребенка уже готова, и как это все сумел проделать водитель всего за несколько минут, совершенно непонятно. Не позволив никому прикоснуться к малышу, Сережа завернул того в одеяло, устремившись к машине.

— Мамочка, садитесь к водителю, — скомандовала Варвара, — Наташа, Квинке, работаем.

Снова взвыла сирена, и машина устремилась по мокрым после дождя улицам в сторону больницы. Работали в салоне Варя с Наташей, немного напряженно крутил руль водитель, и горько плакала мамочка ребенка. Сотрудники педиатрической бригады привычно называли родителей детей «мамочками» и «папочками», в этом не было издевки или нежности — они просто так привыкли.

Только отдохнули, и снова вызов, снова летит по ночному городу ярко-желтый автомобиль с красной полосой. Так проходил час за часом, вызов за вызовом, потому что такая у них работа — спасать, помогать, успокаивать. Ночь катилась к рассвету, заканчивались и сутки дежурства. Вот, пожалуй, и последний вызов… Неожиданный вызов в семь утра, когда смена закончилась, и можно не реагировать, но… «массовое дэтэпэ, школьный автобус, все, кто слышит» — это не просто вызов, это отчаянный крик о помощи. Школьный автобус — это два-три десятка детей, которым вот прямо сейчас, экстренно нужна помощь, и со всех концов города понеслись автомобили скорой, пожарной, даже МЧС… Этот крик о помощи стоял над городом, заглушая, казалось, даже десятки сирен спешащих машин.

— Варя, помоги, остановка, — воскликнул Сережа, и вот они уже работают рядом, а Наташа дрожащими руками набирает в шприц… А ведь их не один-два — их десятки, как Сережа с другого конца города умудрился прибыть первым, как? Варя этого не понимает, не иначе, волшебством. Теперь они могли, должны были спасти всех детей. Вот начали подъезжать другие машины, и стало полегче. Слева лежали те, кого в первую очередь, справа — те, кто мог немного подождать.

Десятки машин, десятки докторов бились и победили — сегодня не погиб ни один ребенок. Домой разъезжались уже просто падающими от усталости, и только Сережа улыбался, шутил и всячески веселил уставших докторов Скорой Медицинской Помощи. Он завез домой и ничего уже не соображавшую от усталости Наташу, и буквально засыпавшую в машине Варю, отправившись на подстанцию сдавать дежурство. «Настоящий мужчина», — подумала доктор Варя, едва добравшись до дивана, чтобы мгновенно уснуть безо всяких снов.

***

Увидев немного грустного Сергея в этот октябрьский день, Варя всполошилась, но он успокоил ее: «Все хорошо, Варвара Никитична». Их сутки в этот день отменили чуть ли не из Минздрава, поэтому женщина собиралась домой, а Наташа ускакала в свой институт на консультацию. Варя почему-то никак не могла уйти, ей казалось, что что-то случилось, но потом во двор въехал черный мерседес и за ним микроавтобус с военными эмблемами. Сережа как-то немного растерянно улыбнулся, снимая свою скоропомощную куртку, а под ней… Варя задохнулась на мгновение — под ней была военная форма, офицерские погоны и россыпь орденов с медалями. Из микроавтобуса выскочили люди, принявшиеся обнимать Сережу, Варя видела, что они действительно ему рады, как и он им.

— Варвара Никитична, — обратился к ней Сережа. — Поехали с нами, развеетесь…

Женщина сама не поняла, как согласилась. Оказалось, что сегодня был день подразделений специального назначения, в одном из которых служил когда-то Сережа. Также оказалось, что его уволили по ранению и именно поэтому он пошел в Скорую. Кушая вкуснейший, тающий на языке шашлык, слушая разговоры мужчин, к которым присоединились и их жены, Варя узнала еще, что Сережа потерял семью почти также, как и она, но вот подробности…

Жены офицеров приняли женщину в свой круг, рассказывая ей и о службе, и о Сереже. И она рассказывала им о труде врача, о прекрасном водителе, без которого они бы все пропали. Без которого она бы пропала, Варя это очень хорошо теперь понимала. Почувствовав себя на какой-то момент частью большой семьи, женщина уже не хотела расставаться с ними и покидала посиделки с большим сожалением.

— Может зайдешь, Сережа? — Варе сегодня до безумия, до воя не хотелось оставаться одной, и этот невозможный мужчина понял, легко подхватив Варю на руки, отчего ей стало вдруг легко-легко, как в молодости.

— Только чур, ошибкой потом не называть и от меня не бегать, — улыбнулся Сергей, на что Варя только кивнула.

Потом уже, лежа рядом с ним, женщина плакала и рассказывала. Она рассказывала ему, что он на самом деле сделал тогда и сейчас, под конец признавшись… Сергей целовал ее глаза, обещая, что она больше никогда не будет одна. Этот осенний солнечный день и стал началом того, что потом обещало стать «мы». Вся подстанция заметила, что что-то изменилось в тридцать третьей бригаде, а вот Наташа, сияя счастливой улыбкой, взвизгнула, увидев поцелуй Вари и Сережи:

— Я за вас так рада! Поздравляю-поздравляю-поздравляю!

Именно эта искренняя, сияющая радость совсем еще девчонки, убедила Варю, что она все делает правильно. А раз так, то успокоившаяся женщина отпустила себя, вернув молодость, на радость всем коллегам, искренне за нее переживавшим. Так прошел месяц, они уже запланировали дату свадьбы, но все также работали, работали, работали.

— Ребята, тридцать третья! — ворвался сквозь хрипы голос диспетчера. — Школа номер… Адрес… остановка сердца у ребенка одиннадцати лет.

И они снова летели, летели сквозь город, объезжая машины, игнорируя машущего палочкой полицейского, срезая через закрытый для какой-то делегации проспект, причем кортеж этой самой делегации остановился, пропуская несущуюся к ребенку скорую. К ребенку, которого все-таки, несмотря ни на что, удалось спасти. А вот когда они возвращались, машину остановил полицейский, но не успел он открыть рот, как Сергей достал из кармана удостоверение.

— Видишь, что здесь написано? Видишь, — удовлетворенно произнес мужчина, глядя в побледневшее лицо офицера полиции. — Тебе, сопля, наплевать, что где-то умирал ребенок, на люстру мою наплевать, да? Ты хорошо подумал, прежде чем меня остановить?

— Из-звините, — сотрудник полиции совершенно не ожидал увидеть удостоверение спецназовца ГРУ, которое Сергею подарил генерал. Да, это было не очень законно, но кому какое дело?

А машина скорой медицинской помощи отправилась дальше, спасать жизни, ведь это была их работа. Их ежедневный труд, тяжелый, но такой важный… Дни сменялись ночами, смена за сменой, вот уже скоро и свадьба, совсем недолго осталось. В эту ночь они опять неслись куда-то, чтобы спасти чью-то жизнь.

Это случилось внезапно, тяжелый грузовик, игнорируя проблесковые маячки, игнорируя другие машины резко выпрыгнул из подворотни, подминая под себя несущуюся куда-то машину скорой медицинской помощи, в которой не выжил никто.

Боли Варя даже не почувствовала, ее закрутило что-то темное, и все исчезло. Наташа успела взвизгнуть перед тем, как стало очень больно и все исчезло, а вот Сергей умирал долго, сначала, когда его пытались вытащить из горевшей машины, а потом и сгорая в ней, когда взорвался кислород. Очень непростая смерть была у старшего лейтенанта спецназа в отставке Сергея Валерьевича Александрова, как значилось потом на их общей могиле.

Варе показалось, что она только моргнула, а сцена уже изменилась. Откуда-то женщина знала о том, что ее имя изменилось, а также то, что ей всего двенадцать лет. Жен… уже девочка… Она лежала на залитом водой полу в каком-то помещении, судя по запаху, похожем на туалет. Вокруг нее топтались чьи-то ноги, а в отдалении угадывались и взрослые. Внезапно какая-то сила подняла ее в воздух, отчего девочка взвизгнула, и странная женщина, похожая на умершую своей смертью воблу, принялась отчитывать девочку:

— Мисс Грейнджер, чем вы думали, когда пошли к троллю!

— Мадам, не знаю, как вас зовут, насколько мне известно, я пошла в туалет, это уже запрещено? — поинтересовалась на том же языке Варвара Никитична.