— А разве не поздно? — усмехнулась Варвара, выглянув из транспорта. — По-моему, тут у нас вариант Северной Кореи, — она разглядывала картинки, полученные с крейсера: идущие строем дети, идущие строем взрослые, красные флаги везде и «воспитание в строгости». — И то, как бы не хуже, сама смотри, — на небольшом экране демонстрировались сцены публичных наказаний детей и взрослых. Если детей просто били с большой жестокостью, то взрослых расстреливали. Часто — на глазах детей.

— Нет! Нет! Так неправильно! — заплакала Светлана Игоревна. — Как это отменить?!

Пространство посерело, подернулось белесой пленкой и все исчезло. Появился профессор, класс, Витя рядом и Слон с плачущей навзрыд Луной. Прижавшись к мужу, заплакала и Света. Она плакала скорее от облегчения, чем от страха наказания, хотя страшней того, что они увидели и пережили… вряд ли можно было представить.

— Свой экзамен вы не сдали, — сообщил им преподаватель. — Хорошо хоть сумели одуматься, а не получить удовольствие от содеянного. Бывает и так…

Вторая попытка была удачнее, хотя Света дергалась страшно. Она так боялась сделать что-нибудь не так, что просто не могла ничего делать, и профессор прекратил мучения четверки. Взглянув на девушек, у которых просто дрожали руки, да и на юношей, державшихся на честном слове, преподаватель вздохнул.

— Вы не готовы к такому, — констатировал он. — Что будем делать?

— Я… мы… успокоимся и… по-по… — Светлана от нервного напряжения начала заикаться, Витя обнял ее, прижимая к себе.

— Не будем пробовать, — покачал головой преподаватель Академии. — Демиурги учатся столетиями, да и поступают только тогда, когда готовы, а у вас возраст детский, вы просто еще не готовы творить. Вы стремитесь спасать людей, детей, а вот творить…

— Значит, ничего не получится? — Луна готова была заплакать. — Мир погибнет?

— Мир… хм… — профессор задумался. — Пожалуй, нет… Сделаем иначе, — он махнул рукой, и в классе оказались маленькая сияющая девочка со своей наставницей. — Этот мир не схлопнулся только из-за ваших действий, — сообщил преподаватель демиургам.

— Ой, — вполне взрослая девушка и маленькая девочка синхронно прикрыли руками попы.

— Вот, — поднял профессор палец. — Осознают, что натворили. Поэтому мы сделаем иначе… Этот мир сольется с другим, таким же недоделанным, а вы, — он сурово посмотрел на педиатрическую бригаду. — У вас есть выбор…

— Какой? — удивился доктор Альперович, на его памяти такая ситуация в этой жизни возникла впервые.

— Вы начнете все сначала в новом мире, — проговорил преподаватель Академии. — Или же уйдете в мир своих старших копий. Думайте.

***

Очнулась Света от голоса мужа. Муж завернул сложную словесную конструкцию, из которой следовало, что «начало» он представлял себе немного иначе. Ощутив дуновение ветерка в неожиданном месте, девушка резко открыла глаза, осматривая себя. Обнаружила высоко задранную юбку, полуспущенное белье и крупно нарубленный фарш неподалеку. Захотелось повторить тираду мужа, но Светлана сдержала прекрасный порыв души.

— Вить, что происходит? — поинтересовалась она.

— Да чтоб я знал, — сообщил ей в ответ Виктор, снова выглядевший, как фотография времен Нюрнбергского Трибунала. — Девочка померла от страха, а я вообще непонятно от чего. И где вообще Слон?

— Те же и дерево, — раздалось откуда-то из кустов. — Тринадцатая, вы на руки свои смотрели?

— Слон! — Виктор рванулся на звук, рядом с ним с трудом ковыляла девушка. Мотив такого ковыляния был Светлане непонятен, но с этим она решила разобраться попозже. Коновалов обнаружился в классической позе жука, раздавленного камнем. Роль камня исполнял толстый ствол дерева, по бокам которого торчали руки и ноги Слона. — Опа… Ты там живой вообще?

— Пока да, — ответило ему, казалось, само дерево. — Снимите это с меня, я не хочу привыкать к земле, мне еще рано.

Под стволом обнаружился их друг и водитель — Сашка Коновалов, сразу кратко высказавшийся по поводу такого «начала». Света присела, потому что ее сердце неожиданно зашлось в сердцебиении. Сил на диагностику не было, поэтому девушка жалобно посмотрела на всполошившегося мужа. Наложив на любимую чары диагностики, Альперович внезапно обнаружил у себя на руке кольцо целителя.

— Во-первых, — задумчиво произнес он. — Мы целители, по-видимому, статус перенесся с нами, во-вторых, Малышка действительно очень сильно испугалась и фибрилльнула, судя по остаточным.

— А чего это я так испугалась? — заинтересовалась девушка.

— Фарш видела? — ответил ей доктор Витя. — Снасильничать тебя хотел, но не успел. Сначала ты померла, а потом я очнулся. Кстати, а вот как я его умудрился порубить, если вред нам наносить нельзя?

— Видимо, для него это было благо, — задумчиво проговорила Светлана. — Или тут другие правила. То есть, не нарываемся, пока не узнаем…

— Какая мудрая мысль, — подтвердил Коновалов. — Но вот Луну я бы отжал прямо сейчас, жалко ребенка.

— Жалко — у пчелки, — ответила ему девушка, подумав. — Автобус есть, палочки есть… Муж, как у тебя со средствами?

— Все есть, — ответил задумавшийся Виктор. Мысль о том, что здесь защиты может не быть, ему не понравилась. — Давайте-ка смотаемся к гоблинам. Надо выяснить сначала, что происходит, а потом уже совать пальцы в мясорубку.

— Согласен, — кивнул Слон, подумав. — Мало ли что здесь… Да и тихо как-то вокруг.

Они находились в лесу, вокруг было действительно тихо, а Темпус говорил, что все правильно. Осторожно двинувшись в сторону опушки, молодые люди ничего не услышали, лишь увидели справа что-то, задорно горевшее — зарево было видно далеко… Махнув палочкой, Слон вызвал волшебный автобус «не для слабонервных».

Кондуктор удивился, но до Косого довезти согласился. В транспорте разговаривать было невозможно, очень уж активно их мотыляло по всему салону. Света старалась не продемонстрировать содержимое желудка, одновременно накладывая на себя чары против укачивания, Витя держал ее за руку, а Слон спал. Просто дрых, как будто вообще ничего не происходило.

— Косой Переулок, — объявил кондуктор, разбудив Коновалова. — Пожалте на выход.

— Опаньки, — сказал Слон, когда они вывалились из транспорта. — Это что?

— Это девяносто четвертый год, — задумчиво пробормотала Света. — Ну, наверное…

— Второй мир что, Оруэлл создал? — тактично поинтересовался доктор Альперович, разглядывая плакаты с изображением Дамблдора и лозунги, висевшие на стенах: «Дело Света навсегда», «Лишь с Дамблдором выведем последнего аристократа», «Грязнокровки — наше будущее».

— Пошли в банк, — упавшим голосом произнесла девушка, уже сильно жалевшая, что выбрала «начать сначала».

— Дамблдор — ум, честь и совесть нашей эпохи, — проговорил Виктор, обнимая Светлану, которой было совсем не по себе. С интересом приглядывавшийся к молодым людям аврор, судя по красной мантии, услышав фразу юноши, сразу же потерял к ним всякий интерес. — Охренеть…

В банке было пустынно. За стойкой стоял одинокий гоблин, как-то странно поглядывая на молодых людей. Впрочем, когда с ним вежливо поздоровались, зеленошкурый сотрудник банка приосанился, стараясь выглядеть более внушительным, что заставило Свету улыбнуться.

— Мы хотим узнать наш статус и взять немного денег из сейфа, — сообщил Виктор гоблину.

— Сначала, по воле Великого Дамблдора, вы должны пройти проверку, — сообщил зеленокожий, брезгливо сморщившись. — Сначала вопросы… Что такое светофор?

— Устройство, регулирующее движение, — ответил ему Слон.

— Теперь вы, — он ткнул когтем в девушку. — Для чего используют огнетушитель?

— Для гашения огня, пожара, можно по голове дать — он тяжелый, — ответила улыбающаяся Светлана.

— Хм… — гоблин изучающе посмотрел на Альперовича, выстреливая вопросом. — Что такое «машина»?

— Смотря какая, — ответил ему Виктор. — У этого слова много значений — от средства передвижения, до устройства, облегчающего труд.