— Ага, — смех Гермионы рассыпался серебряным колокольчиком по пустынному классу. — Понимаю, что ничего смешного в этом нет, но…

— Да, — кивнул ей мальчик. — Отличное завершение дня рождения — вагинизм[40]. В школе. Оставить бы их так до утра, но нельзя — попа болеть будет. Или не будет, но такие эксперименты лучше ставить на ком-нибудь другом.

— Это точно, — согласилась девочка. — Так себе опыт, я тебе скажу,

Дети пошли в Больничное крыло, по дороге просыпаясь и вспоминая гинекологию. Особенно вспоминал Гарри, потому что Гермиона ее помнила и так, предвкушая первую помощь. Девочка подхихикивала, поглядывая на Гарри, а тому вспоминался только метод Здравомыслова, отлично подходящий для полевых условий[41]. А ведь еще причину искать, хотя причина в шестнадцать лет вполне логична.

— Интересно, что их подвигло на эксперименты? — задумчиво поинтересовался Гарри.

— Полагаю, вопрос риторический, — хмыкнула юная целительница, открывая дверь в Больничное крыло. Вокруг пострадавших ходила мадам Помфри, задумчиво поглядывая на большую банку с надписью «Вазелин».

— Симптоматично наличие в Больничном крыле большой банки с этим чудодейственным средством, — заметил мальчик, подходя к возвышающейся над кроватью горько плачущей «инсталляции». — Ну что, экспериментаторы, расцепляться будем?

— Да, целитель, — сквозь рыдания ответила бордового цвета девушка. — Спасите…

— Гарри, не шути, пожалуйста, я спать хочу, а не экстренную помощь оказывать! — Гермиона увидела, что возлюбленный ею коллега хочет что-то сказать.

— Сейчас спасем, — с тяжелым вздохом пообещал Гарри. — Ну-ка, напряги живот и тужься.

— «Спасите» в такой ситуации ожидаешь от мальчика, — заметила целительница.

Девушка напряглась, юный целитель, надев перчатку, полностью ввел палец в ее задний проход, оттягивая его назад, отчего глаза девушки стали очень большими, но половой член экспериментатора мужского пола с отчетливым звуком освободился[42]. Переодев… точнее, одев жертв собственной глупости в пижаму, Гарри выкинул перчатки и принялся читать лекцию о половом воспитании, о том, что произошло и почему оно произошло.

Юные экспериментаторы лежали очень тихо, краснея от подробностей, которые им спокойным голосом рассказывал одиннадцатилетний мальчик. Для них, конечно, не было сюрпризом, что любовью следует заниматься в кровати, а не в кладовке или классе, держась за стену, но вот сама картина, конечно, поражала воображение. А потом эльф принес вещи этих двоих, отчего Гарри частично понял, почему те спрятались ото всех.

— Слизерин и Гриффиндор, — констатировала Гермиона, рассматривая галстуки. — А говорили, у них ненависть… Хотя, учитывая вагинизм… О!

— Не то слово, любимая, — ответил Гарри, рассматривая небольшую книжицу, озаглавленную «Комасутра»[43]. — Учитывая ошибку уже в названии, даже читать боюсь.

— Зато мы теперь знаем, что их подвигло на эксперименты, — девочка прокомментировала находку, стараясь не смеяться.

— Мадам Помфри, — обратил на себя внимание медиведьмы юный целитель. — Этих отпускать утром, но двухнедельный общеукрепляющий курс.

— Да, целитель, — радостно согласилась мадам Помфри, научившаяся делать уколы.

— Считаешь, мозг прорастет? — поинтересовалась Гермиона, с сомнением глядя на кровати, где очень тихо возлежали разобранные элементы «инсталляции».

— Считаю, попный мозг будет лучше работать, — хмыкнул Гарри. — Тинки! Верни нас, где взял!

Хлопок, дети оказались в спальне в доме Гермионы. Девочка минуту, наверное, смотрела на кровать, потом села и расхохоталась, Гарри просто улыбался. Книга с опечатками объясняла и необычную позу, да и сам эффект. Странно, что школьники вообще смогли так вывернуться, но выглядело, конечно…

***

Утром за завтраком Гермиона рассказывала подробности ночного происшествия, Гарри отмалчивался, думая о том, что в следующем году надо все-таки будет жить дома, а если что — эльф позовет. Идея жить дома ему нравилась: и поговорить есть с кем, и отдохнуть…

— А я хотел предложить отрезать, — вздохнул он, укоризненно посмотрев на девочку.

— Ага, юноша бы сомлел, и была бы у нас веселая ночь, — прокомментировала Гермиона. — А я хотела спать, причем не в том смысле, что имели в виду эти… экспериментаторы.

— В том смысле нам еще очень рано, — заметил Гарри. — К сожалению.

— Ничего, придет и наш час изучения «Камасутры», — юная целительница хихикнула, вспоминая вчерашнее.

— Ну ее, эту «Камасутру», — от души сказал Гарри. — Там одна ошибка — и похороны за свой счет по третьему разряду.

— По третьему разряду — это как? — удивился мистер Грейнджер.

— Это когда венок за гробом несет сам покойный, — объяснила любимая дочь. — Гарри, долопал?

— Гарри долопал, — согласился поименованный. — Поехали по больницам, к Мэнди мы давно не заезжали, кстати.

— Кстати, о Мэнди, — мистер Грейнджер потянулся куда-то, доставая свидетельство о рождении. — Она теперь Грейнджер.

— Ура, — спокойно сказала Гермиона, поднимаясь. — Поехали.

— А давай им сестричку вылечим? — маленькая сияющая девочка посмотрела на Смерть.

— Ты же знаешь, не положено, — ответила женщина.

— Ну они же хорошие, они заслужили награду… Хнык, — Тринадцатая, косясь на женщину использовала свой любимый метод убеждения.

— Все, я все поняла, — подняла руки Смерть. — Лечи, я не возражаю.

— Ура! — запрыгала маленькая сияющая девочка.

В больницу они приехали вовремя, у Мэнди скачком нормализовалось абсолютно все, и даже наложенные диагностические чары не нашли ничего. Девочка стала вдруг абсолютно здорова и счастлива. Слегка поработав с коллегами, в результате чего те посчитали произошедшее ремиссией, целители в сопровождении сестры прыгнули домой.

— Как же так получилось? — поинтересовался мистер Грейнджер.

— Это награда, — прошептала Мэнди.

— Награда? За что? — удивилась миссис Грейнджер.

— Это не мне награда, это сестренке с мужем награда, — объяснила девочка. — За то, что они делают.

— Здорово! — обрадовалась Гермиона. — Но у меня другой вопрос: ты в Хогвартс или лучше с мамой и папой?

— Лучше дома… Если можно, — Мэнди сделала такие жалобные глаза, что сопротивляться было совершенно невозможно.

— Можно, сестричка, — улыбнулась целительница.

Как только счастливая девочка закончила прыгать, юные целители перенеслись обратно в Хогвартс. Наступал новый день, наполненный рутиной и, возможно, тем, что Гарри в бытность свою Витей называл «драйв».

А вот «драйв» куда-то делся. Кроме респираторных заболеваний в связи со сквозняками да расквашенных носов, ничего не происходило. Больничное крыло пустовало, выспавшиеся целители скучали и придумывали, как разнообразить досуг. Задумавшаяся Гермиона печально расписывала меню по столам, занимаясь рутинным делом, Гарри подумывал о движении магической медицинской науки. Очень ему хотелось магический аналог МРТ получить. Поэтому шла довольно интенсивная переписка с Мунго. Гиппократ оценил идею и теперь уточнял детали.

Профессор Спраут попалась скучающим целителям случайно, но оказалась здоровой, а полнота… С полнотой справилась диета и рассказы про то, что такое сахарный диабет. Поэтому домовики следили, Помона держалась, а целителям было скучно. Ходить на занятия им не хотелось, потому что весь материал они знали и так, назначив на февраль экзамены СОВ.

— Давай обычную школу экстерном сдавать? — поинтересовалась девочка. — Хоть как скуку развеем, а то ж ничего интересного не происходит, рутина сплошная.

— Давай, — легко согласился Гарри. — У нас, кстати, Самайн приближается.

— Бриты его Хэллоуин называют, — поправила его Гермиона. — На американский манер, значит.

— Значит, будут отравления тыквой и аллергии на нее же, — вздохнул мальчик. — Хоть бы чего интересного произошло.

— Кста-а-ати, — вспомнила девочка. — Авроры Пушка и полосу препятствий разобрали?