По условиям ритуала, убивший заклинателя не мог быть приемником для его тела, поэтому сквиб Рональд Уизли в Дамблдоры не годился, зато годилась Джинни, сознание которой Великий Светлый поглотить не смог, в основном потому, что не знал, как это делается. Почти сошедшая с ума Джинни приняла бой с Дамблдором внутри себя. Что, впрочем, могло затянуться. Двоим подросткам еще предстояло выйти наружу прямо в том виде, в каком они были, и, закономерно, оказаться в лондонской психиатрической клинике.

      Отметив смерть ученика, Николас Фламель сплюнул, извещая об этом Международную Конфедерацию, а Дамблдор боролся с сознанием почти сумасшедшей девочки, желавшей уничтожить его, в чем ей помогала магия. Кроме того, осознание того, что его угораздило переродиться в девочке, сильно угнетало бывшего Великого мага. А лондонская психиатрическая клиника славу имела сложную, и вполне созревшая девочка-подросток, которую никто не ищет…

      Мир изменился, и в этом его воплощении смертей оказалось намного, намного меньше. Впрочем, семью Бок это совершенно не трогало, ведь у них были они сами, цель в жизни и призвание. Несмотря на это, встречи с прошлым полностью избежать не удалось.

Санитарные работники перевозной машины крайне редко имеют право принимать это решение самостоятельно. От опыта и знаний это не зависит, тут, скорее, скорость принятия решений, а она у каждого индивидуальна. Несмотря на то, что канон этого, на деле, не утверждал, но в этой реальности в Дурмстранге учатся и девушки. Суровые такие девушки, умеющие ходить строем.

Часть 14

      Дни шли за днями, лекции, экзамены, зачеты, практика, работа — все это затягивало молодую семью в сплошной водоворот. Упокоились в мусорном контейнере ненужные молодым людям сломанные палочки, постепенно забылось произошедшее с ними в Британии, рефлексировать было просто некогда — они уходили из своей квартиры утром и возвращались поздно ночью, крутясь в выбранном ими самими бешенном ритме.

      — Давай на выходных поедем в Чернолесье? — взмолилась Марина, зарплата позволила купить подержанный фольксваген «Гольф», даря молодым людям очень важную в Германии мобильность.

      — Давай поедем, — согласился тоже очень уставший от ежедневного бега за результатом Виктор. — Иди ко мне, сокровище мое, я тебя люблю, ты знаешь это?

      — Знаю, но готова слушать бесконечно, — ответила мужу удобно разлегшаяся на нем девушка, в Тюбингене занималось утро, надо было вставать, одеваться, умываться и топать в университет, чего сегодня почему-то очень не хотелось. Хотелось лежать и ничего не делать.

      — Устали мы с тобой, — понял юноша, глядя на календарь, до каникул оставалась неделя, но сил уже не было никаких. — Как бы не сломаться в таком-то ритме.

      — Эх, так бы и профилонила Универ, но есть такое слово «надо», — грустно заметила Марина, вставая рядом с кроватью и сладко потягиваясь. Глядя на супругу, Виктор почувствовал, что если он хочет сегодня куда-то попасть, то ему необходим холодный душ. А девушка, коварно улыбнувшись, убежала в душевую.

      К счастью, профессора также видели, что юные таланты устали, поэтому мучить их сегодня не стали, отпустив с занятий. Можно было часа три еще поспать и двигать на работу. Персонала в экстренной медицине не хватало всегда и, как Марина выразилась, «профилонить» еще и работу было совершенно невозможно. Оставалось дотянуть до каникул и умотать куда-нибудь в недельный отпуск. Дом для отпуска был уже зарезервирован, он стоял почти там же, где в прошлой жизни улыбалась мама Эльза и бабушка Марья. Почему-то от воспоминаний о прошлой жизни Марине хотелось плакать, но девушка держалась, запретив себе об этом думать.

      — Вот выучимся, — задумчиво произнес Виктор. — И организуем колдоскорую…

      — Ага, — немедленно согласилась Марина. — На метлах. Отдыхать тебе надо, барин, — по-русски заявила девушка. — Да и мне тоже, а то мысли у нас…

      — Да, отдыхать надо, — улыбнулся юноша, переодеваясь в костюм сотрудника спасательной службы. — Давай, одевайся и поехали на работу, а завтра двинем в Чернолесье, я мясо замариновал, а мангал мы в русском магазине купили, помнишь?

      — Ура! — запрыгала радостная девушка. — Шашлыки! — это блюдо она любила, хотя по-настоящему девушка распробовала их только у семьи Бок.

      Серый фольксваген припарковался на служебной парковке, из него вышли двое самых молодых сотрудников, отправившись отмечаться у диспетчера. Хелен в данный момент не знала, что ей предпринять — у нее не было свободных экипажей, а машина нужна была срочно, еще и довольно далеко, да так, что врач туда ехать отказался, а вертолет просто не сядет. Увидев семью Бок, женщина обрадовалась молодым будущим врачам так, что Марине захотелось убежать.

      — Бок! Спасите! — вскричала диспетчер. — Никого нет, а доктор в такую даль ехать не готов.

      — Имеет право,[1] — согласился Виктор и подошел к карте. — Показывайте.

      — Вот здесь, — ткнула пальцем женщина. — Сообщают, что подросток женского пола, судороги, о себе ничего рассказать не может, только плачет. Да еще и никто не понимает, как она там оказалась.

      — Интересно, — согласилась Марина. — Даже очень, но мы там не пройдем даже теоретически, — дорогу до точки девушка представляла себе отлично.

      — Тридцатую дашь? — перешел на «ты» Виктор, просчитывая варианты. Полноприводной микроавтобус вполне мог пройти по сложному перевалу, ну и магия поможет, конечно.

      — Я бы и вертолет дала, но на нем… — диспетчер вздохнула и протянула ключи юноше. — Два выходных от меня лично!

      — Очень достойная награда, — согласился Виктор, подхватывая любимую жену под руку. Пока супруга усаживалась в машину повышенной проходимости, юноша прихватил свою укладку, к которой привык, и присоединился к любимой жене. Через минуту завывающая сиреной машина покидала двор-гараж экстренной службы, а диспетчер связывалась с полицией, чтобы максимально облегчить дорогу ничего не боящимся медикам. Хелен искренне уважала обоих, за их вежливость, знания и готовность помочь, вот как сейчас.

***

      — Муж, а почему вертолет не подходит? — поинтересовалась Марина, пока они неслись по скоростному шоссе.

      — Не сядет он там, роза ветров очень сложная, — ответил идущий под двести юноша. — Герхард бы сел, но таких, как Герхард — очень немного. А нам полиция трассу почистила, спасибо Хелен.

      — Видимо, действительно что-то сложное, — заметила девушка. — Раз по канатке не решились спускать.

      — Да скорее всего, просто испугались судорог, — Виктор выключил сирену, оставив только маячки, чтобы не спровоцировать лавину или обвал — горы ошибок не прощают. — Сейчас доедем — узнаем.

      — Эх, серпантины, — с отчетливым щелчком переднеприводная машина стала полноприводной. — Знаешь, любимый, иногда страшно, но как это все-таки красиво.

      — Вот ты и стала настоящей швабкой, — хмыкнул юноша, сбрасывая скорость перед очередным витком дороги. По сложным серпантинам машина карабкалась вверх, уже пройдя отметку тысячу метров.

      — Швабка — не швабра, — заметила ему Марина, держась обеими руками за поручень. — Кстати, если девочка с эпилепсией, то высота спровоцировать могла. Возраст ее мы не спросили?

      — Возраст ее не доложили паникующие местные жители, — отчетливо хихикнул Виктор.

      — Поворот не проскочи, — посоветовала супруга. Автомобиль с ревом и скрипом входил в очередной поворот. Немецкий Красный Крест спешил, как мог, в горах он мог не быстро, конечно… Но мог. Спустя еще полчаса насквозь мокрый от пота Виктор выводил машину на улочку затерянной в горах деревни, привлекая внимание сиянием маячков. К машине сразу же подбежали люди, руками указывая направление.

      На скамейке лежала смутно знакомая девушка, глядевшая в темнеющее небо глазами, полными слез. Навскидку лет четырнадцати-пятнадцати, как определил Виктор и подтвердила чарами Марина, очень легко одетая девушка не реагировала ни на что. Почему ее не решились передвигать, Марина поняла, увидев в каком она состоянии. Не выдвигая носилки полностью, Виктор перенес неизвестную в машину, укладывая на лежанку. Фрау Бок рванулась к девушке, распахивая то, что на ней было надето. А вот надета на неизвестной была только узнаваемая английская мантия и больше совершенно ничего.