— Кто такие?

Я горделиво постучал пальцем по закреплённой на груди лёгкой эмблеме Company of Merchant Adventurers of London, эдакий символический щит. Такую эмблему таскали на себе торговцы в Степи и она, среди прочего, означала неприкосновенность носителя, его высокий статус и что он находится под защитой корпорации.

— Уот? Мы есть диливери сервис. Хей, Джонас! — я обратился к Варварию, — Летс анлоад карго.

Фёдор и Варварий выгрузили ящики, виски задорно зазвенело.

Я достал бумажку со своими каракулями.

— Экхе, экхе. Салам!

— Салам, — миролюбиво согласился степняк и поправил головной убор.

— Патронлар. Виски. Тегин. Тапшырырга.

Я отпер ящик, в котором была заводская укладка по коробкам — винтовочных патронов, по сто штук, всего пятнадцать таких коробок и рекламный плакатик на крышке изнутри.

Поверх патронов там лежала накладные на отгрузку патронов от Company of Merchant Adventurers of London, с нулевой отгрузочной стоимостью, грузополучатель «Ордынца корп.»

Степняков живо заинтересовал плакат, но никак не документы.

Мне кажется, что изнутри ящиков с боеприпасами было бы уместнее писать: «как только была выдернута чека, мистер граната вам более не друг», а не деваху с большим разрезом, которая демонстрирует непропорционально нарисованный патрон.

Я достал патрон, показал степнякам.

— Танымак? — спросил я их, они неопределённо пожали плечами.

Потом я достал бутылку виски, отвинтил, понюхал, передал вместе с пробкой старшему степняку.

— Танымак?

Второй танымак, то есть «понимаешь?» вызвал некоторую задержку, они принялись обнюхивать виски и даже попробовали на вкус. В целом степняки отлично знакомы с концепцией алкоголя, а не спешили отвечать они для того, чтобы вместе с бутылкой отойти на несколько метров прежде, чем подтвердить своё понимание.

— Сен! — я показал на старшего, тот подошёл.

Я показал ему на накладную, дал ручку и показал, что расписываюсь. Конкретно этот степняк, судя по хитрому прищуру (бутылка уже исчезла из вида), представлял себе, что такое документ, и даже, возможно, умел читать и писать (но не по-английски, само собой), но — включил дурачка.

Попытки с шестой я добился того, чтобы он поставил в поле директор грузополучателя — крестик.

Забрал себе одну накладную, вторую вручил ему.

— Кайда? Куда есть отнести груз? — спросил я его.

Из лагеря к нам уже ехало ещё по меньшей мере человек пятьдесят степняков. Всё же самолёт штука интересная.

Я показал братьям круговое движение.

— Джонас, Мастерс, летс гоу ин де скай. Андестенд?

— Андестенд, — с суровым рязанским акцентом согласился Варварий и кивнул брату. Они прыгнули в самолёт.

— От винта! — проорал Фёдор.

Степняки растерянно смотрели то на самолёт, то на меня, то на ящики. В их сознании ящики были важнее приказа на наш арест или причин к тому они не видели. И всё же сейчас мы разделялись.

К тому моменту, когда толпа степняков пересекла ручей, который протекал по границе стойбища, самолёт разогнался и невозбранно оторвался от земли, весело помахивая хвостом с намалёванным на ней гербом мутной торговой компании.

А я остался внизу, вместе со своей адвокатской улыбочкой и ящиком патронов.

Я смотрел на приближающуюся толпу степняков с двойственным чувством. С одной стороны, какой-то внутренний голос пессимистически говорил: «Я так и знал!». С другой стороны, всё-таки криминальные братья выбрали час «прилёта» достаточно хитро, это было время ужина у степняков, когда все садились харчеваться и даже самолёт не мог оторвать их от потребления своих пловов, каш и прочих жирных острых вкусностей.

Опять же, с третьей (или всё ещё с первой?) стороны, вот скачет неуправляемая толпа полудиких ногайцев, большое скопление людей, которое никак невозможно контролировать. Что делать?

Я на волне интуитивного вдохновения подхватил ящик с виски, тоже из лёгкого дерева, с крышкой, которую откинул, приподнял на руке и шагнул не от толпы, а к ней, даже в неё. Таким образом я оказался не на острие толпы, не перед ней, а внутри.

Я брал и подавал степнякам, мимо которых шёл, бутылки виски, одну за одной, похлопывал по крупам и полностью игнорировал властные выкрики где-то в стороне.

А перед толпой оказался тот степняк, которых держал в руках слегка помятую накладную и что-то бормотал.

Мелькали лица, руки. Протягиваю очередную бутылку, лавирую, люди хватают, что-то говорят, спрашивают, а блаженный я, похлопав ближайшего коня по крупу, улыбаюсь как жених на свадьбе. Всё это не переставая двигаться, последние две бутылки сразу двум конникам с обнажёнными саблями, бросил под ноги пустой ящик, шагнул между почти сомкнутых коней и с облегчением активировал Шило.

— Ну как оно? — больше я не сказал, от ветра закашлялся. На вершине башни было изрядно ветрено, зато просто сумасшедший вид на окрестности.

Иван Иванович бросил на меня короткий взгляд как человек, который занят делом, и совершенно не желает отвлекаться на праздный трёп.

Он был один и подняться сюда ногами было довольно-таки долгим процессом, ведь высота башни — как хороший небоскрёб. Ушло на это, наверное, половину времени

Я расслаблено присел и прикинул, что лететь обратно самолёт будет полтора часа.

— Пробуй, Ефимыч, — вдруг подал голос Иван Иванович.

— Что?

— Ну, подключение пока на живую скрутку. Если всё работает, буду изолировать, закрывать кожухи и так далее. Но надо проверить связь.

Я достал мобилет и набрал… В голову никто не шёл, так что после некоторых колебаний, позвонил мистеру Хокшилду.

— Хай, мэй ай спик виф мистер Хокшилд. Вис из мистер Филинов.

…

— Да. Надеюсь, Вы не звоните сказать, что кто-то из моих недругов внезапно воскрес?

— Нет, все они всё ещё мертвы. Но мне нужен совет.

— Давайте, если не долго, я не питаю тёплых чувств к вашему городу и его жителям.

— А я сменил город. Вот, в Южном Алтае поселился. Кстати, об этом, мистер Хокшилд, не знаете, за какими полезными ископаемыми могут охотиться Ваши соотечественники англичане, до такой степени, что даже развязали войну?

— Я не отношу себя к англичанам, это для начала. Мы — боливийцы, — с большим апломбом ответил он с безупречной английской тональностью.

Ага, коренные такие, типа лесных ацтеков, подумал я, но дипломатично промолчал.

— Кроме того, это банальный вопрос, глупый. В Алтае есть золото. Не Клондайк, конечно, но добывать можно. Вполне рабочие запасы.

— Предсказуемо.

— Наш разговор окончен? — холодно осведомился Хокшилд.

— Нет, у меня вопрос есть ещё крошечный вопрос по вольфраму.

— А что вольфрам?

— Мои ребята нашли некоторое количество, можно сказать — добыли.

— На Алтае?

— На Изнанке в окрестностях Кустового, — привычно соврал я.

— Ну, вольфрам хороший металл, тугоплавкий, прямо очень тугоплавкий, с ним трудно работать, прочный, тяжёлый.

— А ценный? Буквально, он дорогой?

— Ну уж не как золото, само собой. Но редкий, он же представляет ценность для оружейной промышленности, это основа для сплавов сверхпрочной брони и сердечников для точной артиллерии. У Вас в империи всего три или четыре предприятия его добывают и принадлежат они семье сами знаете кого.

— А олово у нас есть? Ну то есть, я считаю, что если у нас есть олово, то было бы логично, чтобы его добывали Вы, ведь Вы же из рода оловянных баронов.

Мой собеседник задумался.

— Да, олово есть. Но мне надо подумать над таким предложением, если это, конечно, предложение.

— Предложение, — в отличие от юного бизнесмена мне надо было наполнять каганат жизнью, активностью, работой, а не думать, как заработать в моменте.

— Я Вам наберу. До свидания и хорошего Вам дня.

— Да уж, — утомлённо пробормотал я трубке с гудками разорванной связи, — хороший день мне не помешает.