— М-да, факультет пора в свинарник переименовывать, — сообщил мальчик Гермионе, встретившись с ней после осмотра спален.

— Да кое-где и того хуже… — вздохнула девочка. — Шестой курс вообще напоминает… Как бы это помягче…

— А ты грубо скажи, — предложил Гарри, желающий выстирать весь факультет с хлоркой.

— Бордель напоминает, — проговорила юная целительница, — причем самого низкого класса, средства контрацепции где только ни разбросаны, и даже использованные.

— Ну тогда так, — решил мальчик. — Всех грязнуль, твоих дам, будем лечить, курсами, пока мозг не заработает. Рыжиков повыгоняли, а свинарник остался…

— Я сильно сомневаюсь, что у них есть мозг, — еще раз вздохнула юная целительница. — Пошли в Большой зал, как раз обед, порадуем детишек.

— Пошли, — Гарри улыбнулся и отменил трансфигурацию противогазов.

Войдя в Большой зал, юные целители направились к директору. Лорд Гринграсс приветливо улыбнулся им, получив в ответ радостные улыбки, кое-где переходящие в оскал. Мужчина вздохнул, понимая, что сейчас будет неприятно, но с целителями не спорят.

— У нас свинарник отличился, — сообщил Гарри. — Который Гриффиндор. Полнейший свинарник, без противогаза не войдешь. На втором месте вороны, а вот слизеринок, похоже, бьют розгами, у них чисто, но это не метод.

— Согласен, — кивнул директор школы. — Сейчас будем подарки раздавать. Тоже в чем-то соревнование… А у кого чище всех?

— У барсуков, — коротко ответила Гермиона. — Одно удовольствие находиться в комнатах.

— Значит, так и решим, — кивнул директор и повернулся к залу. — Минуточку внимания!

— Декана надо львам, который понятие о дисциплине имеет, — вздохнул юный целитель.

— Итак, сегодня мы объявляем победителей соревнования свиней! — громко сообщил лорд Гринграсс. — Абсолютным победителем является Гриффиндор. Таких свиней и такого свинства, что они развели в комнатах, Хогвартс еще не видел. Минус двести баллов!

Факультет Годрика лицами стал походить на свой флаг. Школьники уткнулись взглядами в стол, под свист других факультетов. Львята получили свою минуту славы. Гермиона понимала, что, если и это не поможет, придется приглашать родителей, потому что битьем-то добиться можно многого, но только не понимания, а в гигиене важно именно понимание.

— На втором месте Райвенкло! — объявил директор Гринграсс. — Это уже не свинарник, но тоже хорошего мало. Минус сто баллов!

Вороны приобрели тот же цвет, что и львята совсем недавно. Старосты многообещающе смотрели на младшие курсы, а декан — на старших. Им всем было совсем не смешно и хотелось провалиться сквозь пол Большого зала, вот тут терапевтический эффект был налицо. Гарри даже подумал о том, что эти теперь за чистотой следить будут.

— С факультетом Слизерин, находящемся на третьем месте и получающем минус пятьдесят баллов, мы еще будем разбираться. Старосту девочек и декана я жду у себя в кабинете после обеда, — заканчивал свою речь директор. — Хаффлпаффу плюс двести баллов за изумительную чистоту и заботу друг о друге.

Барсуки радовались, как дети. Впрочем, они и были детьми. Младшие смотрели на старших, встречая добрые улыбки, ласковые взгляды, и были счастливы. Мадам Спраут улыбалась, с теплотой глядя на своих барсучат. Гарри обратил внимание директора на происходящее за столом барсуков, на что тот кивнул. Он понял, что мальчик имел в виду.

А ближе к вечеру стало известно об отчислении старосты девочек факультета Слизерин, отчего многие девочки плакали. Такой радости среди девочек мальчики не ожидали, а профессор Снейп, видя, что происходит, был очень зол на бывшую старосту, которая под прикрытием насаждения порядка и чистоты буквально истязала девочек первых трех курсов, получая от этого какое-то непонятное Северусу удовольствие. Теперь девушке предстояли не самые простые объяснения с родителями, которых уже известили об отчислении и причинах этого события.

— Неплохой день, — заметила Гермиона. — Хоть не так скучно.

— Надо придумать, чем занять время, — ответил Гарри. — Иначе умрем от скуки.

— Попрошу моих прислать учебники средней школы, — решила целительница.

— А я спрошу Гиппократа, не нужна ли ему лишняя пара рук, — кивнул мальчик. — А то, действительно…

***

Несмотря на праздник в Хогвартсе, в этот день юные целители были не в школе. Вместе с Гермионой, Мэнди, родителями Гарри отправился на кладбище. Много лет назад здесь были похоронены те, кто дал жизнь этому телу. Те, кто защищал ребенка, не защитив себя. Здесь покоились Лили и Джеймс Поттеры, хотя на этом кладбище было много могил, целый мемориал. Множество людей погибло в прошлой гражданской войне. Кто знает, какие были для этого причины, но десятки детей остались сиротами просто потому, что кому-то захотелось власти.

В этот день на лицах Гарри и Гермионы не было улыбок. Хоть душа была другой, но они уважали павших. Сегодня был день памяти, и в этот день юные целители вместе со своей семьей были здесь, на кладбище в небольшой деревне. Откуда-то неслышно подошел Северус Снейп. Он ожидаемо уже для Гермионы подошел не к поттеровской могиле, а чуть дальше, чтобы упасть на колени перед бездушным камнем. По лицу зельевара бежали слезы, а глаза смотрели на серый камень. Губы шевелились то ли в разговоре, то ли в молитве.

То здесь, то там на кладбище появлялись люди. Люди прикасались к могилам. Кто-то плакал, кто-то просто говорил, кто-то сидел рядом. Совсем недалеко появился знакомый аврор Тарис и рядом с ним девочка, с такой болью смотревшая на могилы, что сердце переворачивалось. Мораг увидела целителей и чуть улыбнулась, помахав им рукой. Получив такой же жест в ответ, девочка немного постояла на месте, а потом ее как прорвало — она упала на могильную плиту, закричав: «Мама! Мамочка!»

Девочка рыдала, цепляясь за серый камень, а Гермиона, переглянувшись с Гарри, уже устремилась к ребенку, для которого были опасны слезы. Они успели как раз в тот момент, когда девочка захрипела. Гарри резко выдернул экстренный набор, разворачивая его, Гермиона уже качала девочку, подбежал мистер Грейнджер, включаясь в работу. На кладбище в Годриковой лощине работали врачи, спасая жизнь девочки. Скольким сегодня понадобится помощь целителей?

Рыдающие дети, держащиеся за сердце взрослые. Из года в год они приходили сюда, чтобы поговорить с ушедшими. Кто-то и умирал здесь же… Рядом с любимыми, рядом с детьми, рядом с родителями. Но в этот осенний день здесь были целители, поэтому сегодня никто не умрет. Вот и девочка хорошо задышала, улыбаясь своим спасителям.

— Мори, я тебе что говорила? — строго спросила Гермиона.

— Но здесь же мама, понимаешь? Здесь мамочка… — всхлипнула девочка.

— Мама в твоем сердце, Мори, — тихо проговорил Гарри. — Она вот здесь. И пока ты ее помнишь, она с тобой. Она смотрит на тебя, хвалит тебя, гордится тобой.

— Она мной гордится? — недоверчиво спросила Мораг.

— Конечно, гордится, — подтвердила Гермиона. — Главное — не сдавайся.

— Я не сдамся, — пообещала девочка.

А на магическом кладбище люди говорили с погибшими, вспоминая их, будто прикасаясь к ним еще раз. Рыдали дети, тихо плакали старики, застыл, распростершись на плите, Северус, желавший еще раз, хоть раз в жизни обнять, прижать к себе, почувствовать и понимавший, что это невозможно. Сегодня был день памяти.

Гермиона сидела за столом и перебирала карточки, Гарри освежал в памяти школьную математику, стараясь не решать уравнения интегральным способом. Потому что не поймут-с. Скоро экзамены сдавать за среднюю школу. Посоветовавшись, решили не тянуть, потому что пробелы были только в географии и истории, а с запоминанием этой информации отлично помогали зелья.

— ОРЗ[45], ОРЗ, ОРЗ, ангина… — грустно комментировала девочка, перебирая карточки обращений пациентов.

— Пекторис[46]? — поинтересовался Гарри, откладывая учебник.

— Да нет, фолликулярная[47], — вздохнула Гермиона. — Скукотища.