— А у меня отец чуть в ящик не сыграл, — ответила Луна. — Вывела сама, в жестком варианте.

— Что делают из Змея, мы вычислили, — заметил Виктор. — Но вот цель убийства, да еще и в таком варианте, Лиры — непонятна.

— Значит, чего-то мы о Лире не знаем, — задумчиво проговорил Змей. — Еще и без ствола грустно.

— Со стволом еще грустнее станет, — сообщила ему Катя. — Нам по двенадцать-тринадцать, и мы не Сталлоне со Шварценеггером. Отдачей в Запретный лес унесет.

— Это да, — кивнул Лис, почесав череп. — Надо сообразить что-то взамен. Что у нас в этом году?

— Нежить летающая, дементорами зовущаяся, — сообщила Вика, прикрыв глаза от Катиной ласки. — Вроде бы я взрослая баба, а так приятно, просто слов нет.

— Откат у тебя, мать, — Змей присел рядом с девочкой, слегка ее обняв так, чтобы не потревожить спину. — Просто эмоциональный откат, так бывает после боя, и нервничать не надо. Что там с нежитью?

— Дементоры полезут в поезд, твоего крестного искать, — криво ухмыльнулась Вика. — И вот чувствую я, они меня под шумок зачистят.

Ксено Лавгуд подслушивал. Он слушал, о чем говорят дети, в этот момент точно детьми не бывшие, и понимал, что перед ним боевые товарищи, побывавшие, скорее всего, не в одной переделке. А когда услышал, о чем говорит его новая дочь… Или она пророк, или знает что-то, чего не знает мистер Лавгуд, который, в свою очередь, о дементорах знал, но вот такие подробности для него были внове. А дети называли фамилию той, что действительно отвечала за внешнюю охрану, к которой относились и дементоры, исключительно точно охарактеризовав даму. Предчувствию Гермионы следовало бы доверять, поэтому Ксено шагнул в камин.

— Чего боятся эти дементоры? — мозговой штурм продолжался.

— Огня, по идее, — неуверенно сообщила Вика.

— Змей, огнемет кустарно сделаешь? — поинтересовалась Катя.

— Да что там делать, — отмахнулся он. — Мы завтра оставим Джинни у тебя, и мы с Лисом сходим в хозтовары. Затаримся, опять же взрывчатку можно сделать и об оружии подумать. Принимается план?

План был принят «на ура», поэтому товарищи офицеры принялись обсуждать текущее положение вещей, что с ним делать и как защитить Джинни в школе. Ничего кроме травматической пенэктомии, впрочем, мыши предложить не могли, а Катя предложила найти дихлофос или его аналог, чтобы вооружить девочку.

— Сурова ты, мать, — заметил Лисицын. — Дихлофосом в глаза — это серьезно.

— А вот нечего на твою сестру нападать, — товарищ капитан совершенно по-девичьи показала язык.

Невилл пытался взять себя в руки, но это ему не удавалось. Не хотелось ничего, поэтому он отказался идти с бабушкой в больницу, он не хотел вспоминать. Не хотел видеть родителей и вспоминать, какой была Луна, когда… Сердце рвалось на части от понимания собственной беспомощности, почему-то бабушка этого совершенно не видела, живя в каком-то своем мире, недоступном мальчику.

— Нет, ты пойдешь, я сказала! — вышла из себя Августа Лонгботтом.

— А то что? Под Империо поведешь? — с брезгливостью глядя на женщину, спросил мальчик. — Давай, напомнить, как накладывать?

Такого Невилла Августа не знала. Она не смогла его заставить сделать то, что считала нужным, мальчик просто игнорировал ее или отбривал очень злыми фразами, из которых следовало, что никакого доверия к ней ее внук почему-то больше не испытывает. Сообщив ему, что он лишен сладкого, мадам Лонгботтом отправилась в больницу. А грустно улыбавшийся Невилл думал о том, какая бабушка все-таки… Живущая в каком-то другом мире, где Невилл — маленький мальчик, а не прошедший через смерть юноша. Испытавший на себе и Круциатус, и… бывавший не раз в бою. Только кому есть до этого дело? Перед глазами снова вставали все те, кто шел с ним рядом к победе и не дошел. Один за одним вставали лица, и казалось, что каждое из них смотрит с немым вопросом: «Почему ты жив, а мы нет? Почему?»

В небольшой комнате поместья Лонгботтом выл от страшной душевной боли двенадцатилетний пацан, не в силах справиться со своей памятью и с самим собой, он даже не плакал, а выл, громко, никого не страшась и не стесняясь, ведь до него никому не было дела. Взрослые люди вновь показали себя во всей красе, проигнорировав то, о чем им кричали во все горло. Как тогда в мае… «В школе вам ничего не угрожает», «это всего лишь грязнокровки», «не придумывай себе проблем»… И падающие на холодные камни тела… Одно за другим…

Тела тех, кто вчера еще улыбался, шутил, мечтал жить и любить. Отчаянный крик Кэти, потерявшей, казалось, саму душу. Рык идущего на смерть Драко. Визжащая Парвати и воющий Уизли… Они дрались, стараясь защитить… Что они защищали? За что они умирали? После смерти Дамблдора было понятно, за что они дерутся — быть овцами на закланье уже никто не хотел, Перкс свидетель.

Скоро в школу, скоро он увидит всех тех, которых не станет, кого через два года, кого через четыре. Как смотреть им в глаза? Как⁈

— И что предлагается лепить? — поинтересовался Лис. — Ранцевый огнемет?

— В условиях вагона это крематорий для всех, — хмыкнул Змей. — Надо что-то простое и непритязательное, типа дихлофоса и зажигалки… Тьфу, привязался же этот дихлофос…

— Это бывает, тем более, что идея хорошая, — ухмыльнулся товарищ лейтенант, исключительно положительно относившийся к любой идее уменьшения поголовья тех, кто угрожает девочкам. — Давай так, делаем и то, и другое…

— И МОНки, — кивнул старший лейтенант, искренне любивший все взрывающееся. — Затариваемся тут, а потом домой двинем.

— Домой — это правильно, — согласился Лис.

Дома оказался радостный Артур Уизли, совершивший, на взгляд старлея Сидорова, стратегическую ошибку. Просто огромную ошибку, учитывая состояние его же младшей дочери. Ну и учитывая отношение Лиса к сестре… Поэтому, когда Артур открыл рот, даже Молли поняла, что сейчас будут жертвы.

— Я выиграл в лотерее! — обрадованно выкрикнул Артур. — Поэтому мы все едем в Египет!

— В Египет, значит? — поинтересовался Лис, осторожно отставляя сумку с купленным в сторону и засучивая рукава.

— Да! В Египет! Вы рады? — по мнению Змея, отец семейства был недалеким человеком, желающим проблем. И проблемы не заставили себя ждать.

— В Египет, значит, — Лис скользнул вперед, нанося первый удар, от которого мистер Уизли, не ожидавший, что его будут бить, согнулся. — У тебя дочь едва дышит и всего боится, а тебя в Египет понесло? Н-н-на! — откуда в этом мальчишке взялась такая сила, Артур подумать не успел — ему в лицо ткнулось что-то твердое и что-то хрустнуло.

— Ронни, сынок, не убивай папу, пожалуйста, — меланхолично попросила Молли, с интересом наблюдая за тем, как мужу «прилетает» от младшего сына. Попытавшихся сунуться близнецов, двумя точными ударами отправил на пол Змей:

— Двое дерутся, третий не лезет. И четвертый не лезет, понятно? — поинтересовался Саша. — Не вижу понимания. Вам понятно или еще раз стукнуть?

— Понятно! Нам все понятно! — хором закричали стоявшие на четвереньках Фред и Джордж, которых Змей очень не любил за их «опыты» над детьми. Память сохранила многое, да и Лис рассказал… В общем, близнецам не повезло — Поттер не Дамблдор, два раза не повторяет.

Все понял и Артур Уизли, поэтому, когда притомившийся Лис поинтересовался, куда папочка хочет спустить премию, тот ответил правильно: «Куда ты скажешь». А Витя хотел отвести сестренку в Мунго, чтобы ее там хотя бы обследовали, может, и помочь чем смогут. Молли Уизли, что интересно, за Артура не вступалась и сирену не включала. Это тоже что-то значило.

Змей и Лис удалились в гараж, где среди натасканных Артуром штепселей находились и очень нужные вещи. Поэтому товарищи офицеры сели мастерить оружие, а Молли, тяжело вздохнув, отправилась помогать Артуру костеростом и бадьяном. Артур же был в шоке, он никак не мог понять, за что получил, причем в основном по верхнему отростку, поэтому миссис Уизли пришлось ему объяснить: