В школе сверкали улыбки. Куда-то пропали рассуждения о чистокровности, и даже Драко больше не рассуждал о «грязнокровках»… Как новым деканам удалось этого добиться — не понял никто, но точно не болью. Товарищи офицеры в сопровождении возлюбленных ходили на уроки, сдавали экзамены и больше не находились в постоянной готовности. Возможности еще раз пройти юность в спокойной обстановке порадовалась даже Гермиона. Юность, в которой не было Турнира, Волдеморта и Амбридж, тоже, кстати, обосновавшейся в Московском зоопарке. Были уроки и любовь. Та любовь, о которой пели песни и писали сказки…

Они сидели на поляне перед большим домом, вокруг носились дети всех возрастов, числом около двух десятков, ибо были здесь не только дети, освобожденные в Британии. Женщина в черном попивала чай, а мужчина, одетый в той же цветовой гамме, грыз сушку.

— Ну что, племянничек, — произнесла женщина. — Справляешься ты хорошо, детишкам помог, вижу, так что решила я тебя здесь оставить. Я-то своим делом займусь, а ты дальше рулить будешь.

— Ой, тетушка, а, может, не надо? — поинтересовался Кощей, продолжая грызть продукт.

— Надо, Коша, надо, — улыбнулась женщина. — Раз уж эти… военные сюда попали…

— Кстати, а как они сюда попали? — спросил мужчина. — Вроде бы по правилам не положено.

— Ну, душа племянника твоего девочку притянула, а остальные… — Смерть вздохнула. — Они же неразделимы, так и вышло. Да и с племянником ты хорошо пошутил, теперь все гадают, не Годрик ли это Гриффиндор.

— С Годриком я тоже пошутил, — ухмыльнулся Кощей.

— Видела, видела, — покивала Смерть. — Она тебя регулярно поминает, но вроде бы уже смирилась. Хорошая шутка, мне понравилась. И с военными ты тоже хорошо пошутил.

— Интересно, когда они догадаются? — мужчина задумчиво посмотрел вдаль. Да и Ричард заслужил, при жизни он, конечно, специфический был, но вот второе воплощение удачнее вышло. А то заладили — «львиное сердце», «львиное сердце»… И дети у них красивые, все как на подбор, зеленоглазые.

— Так что правь, Коша, — улыбнулась тетушка Смерть. — Мне пока все нравится. А будешь капризничать — найду тебе зазнобу.

— Лучше Марьюшки все равно никого нет, а она возвращаться отказалась, — тяжело вздохнул Кощей, прозванный Бессмертным.

Смерть отправилась по своим делам, а Кощей все сидел у самовара, вспоминая и военных этих забавных, и удивленного Рика, и… Марьюшку свою, что давным-давно в Навь ушла, возвращаться отказавшись. Мужчина сидел и вспоминал, когда на его плечи опустились теплые руки и, казалось бы, давно забытый нежный голос молвил:

— Вернулась я к тебе, Кошенька… Вернулась…

А где-то вдали очень по-доброму улыбалась тетушка Смерть, глядя на счастье бессмертного племянника и ставшей такой же бессмертной его тысячелетней любви. Неподвластная никому, но самая могучая во всех мирах сила, что позволяет разрушать горы и поворачивать реки, что дарит тепло и создает все самое чудесное на свете.

В далекой Британии не выпускал из своих рук свою Аленушку, как он ее ласково называл, «страшный некромант». Просила Стаса нежно ее отшлепать Гермиона, желающая пошалить. Сливалась всей душой со своим Витенькой Луна. Сила любви этих сердец, казалось, разгоняла туман над всей Великобританией.

Посетители Московского зоопарка любили смотреть на двух орангутангов, особенно на то, как один воспитывает другого.

Когда Ленке исполнилось двести лет, она что-то заподозрила, поэтому у Рика был не очень простой день. Стас с Гермионой, как и Виктор с Луной пришли на празднование, чтобы с интересом посмотреть, как Елена Владимировна гоняет Ричарда, задавая ему один-единственный, но очень логичный, хоть и нецензурный вопрос.

— Это не я! — кричал Рик. — Это дядя пошутил!

— Как пошутил? — спокойно поинтересовался Стас, удерживая сестру.

— Вы бессмертные теперь, — хихикнул мужчина. — Ну и я тоже…

— Хорошая шутка, — оценила Луна, уворачиваясь от любимого мужа.

Годы шли, а они оставались все такими же — молодыми, веселыми, радостными… Взрослели правнуки, рождались праправнуки, но одно было неизменно: любовь этих четверых и директор школы Хогвартс. Молли шутку Кощея тоже оценила. А вот Фламель как раз нет, но это осталось его личной проблемой…

Вот и сказочки конец, кто читал — тот молодец.

На построении разведгруппу отвели в сторону, чтобы поставить отдельную задачу. Совместные учения разных родов войск — всегда достаточно веселое явление по части бардака. Как армию ни строй, бардак в таких делах неискореним, так думал лейтенант Иванов, бурят по национальности, из-за чего первый его позывной был «чукча», но потом изменили, конечно, ибо не дело это.

Сначала задачу довели командиру, а потом уже и он рассказал бравым разведчикам спецназа войск дяди Васи[1] о том, что их ждет в рамках текущих «развлечений». Рассказ был краток и изобиловал вторым командным языком, что демонстрировало некоторое недовольство командира.

— Док, Лис, учтите, учения приближены к боевым, кому-то наверху это захотелось, поэтому будет все по-взрослому, — объяснил командир группы.

— Змей, а какой смысл развлечения? — поинтересовался лейтенант Иванов, так как Лисовскому было все всегда по барабану. Сказали идти — пойдет, пристрелит, кого нужно, и вернется. Таким уж был их снайпер — Саша Лисовский, позывной «Лис». Всегда спокойный, как мамонт, видевший все, включая ледниковый период, Саша не задавал лишних вопросов.

— Нас девица из племени летучих мышей премудростям учить будет, — улыбнулся Змей.

— Незнакомая девица? — спросил Лис, чем сильно удивил всех, включая командира.

— Держи карман шире, — ответил командир группы. — Вы ее хорошо знаете.

— Только не говори мне, что это Гюрза, — попросил Док, то есть Сергей Иванов.

— Ладно, не скажу, — кивнул Змей. — Чего стоим? Вперед, за снаряжением! И Лис — склад не выгребать, не на выходе.

— Есть, понял, — кивнул снайпер группы.

— Неужели действительно Гюрза? — прошептал Иванов.

Гюрзой за глаза называли Светлану Игоревну Вяземскую. Позывной у нее был «Вязь», но была товарищ капитан настоящей Гюрзой — ядовитая, боевая, резкая, как степной пожар, могла и по тыковке настучать и словесно в унитаз спустить. При этом женщина была очень красива, привлекая внимание немного опасающегося ее бурята. Гюрзу уважали все даже не потому, что ордена покрывали ее грудь кольчугой, а потому, что она возвращалась всегда, даже из таких мест, где не выживал никто. И вот теперь эта женщина идет с ними в учебно-боевой выход во время масштабных учений, что само по себе странно.

Док собирался обстоятельно, на все случаи жизни, учитывая обстановку, приближенную к боевой. Значит, будут травмы, и надо будет кого-нибудь спасать. На то и учения, чтобы никто не помер. Змей рассчитывал маршрут в соответствии с поставленной задачей, а Лис чистил и приводил в порядок «свою прелесть». Прелесть и так была в идеальном состоянии, но еще раз ее погладить лейтенант Лисовский не отказывался никогда.

Гюрза прибыла как всегда неожиданно. Вот только что ее не было, а вот уже по полу катится приветственная граната. Спасибо хоть учебная, шутить Гюрза любила, а вот шутки у нее не всегда были смешными. Проводив прокатившуюся гранату глазами, Змей вернулся к карте и курвиметру.

— Чего такие грустные? — поинтересовалась капитан Вяземская. — Али мне не рады?

— Мы вам всегда рады, Гюрза Игоревна, — ляпнул Лис, но сразу же поправился: — Извините, Светлана Игоревна, задумался.

— Не извиняйся, — ответила товарищ капитан. — Этим редким фактом надо гордиться. Можем даже праздник устроить.

— Праздник будет потом, — заявил Змей, рассматривая полученное. — Какими премудростями делиться будете?

— О наиболее вероятном противнике, конечно, — коварно улыбнулась товарищ капитан.