— Нам надо выяснить, можно ли как-то удаленно уволиться? — поинтересовался Виктор, продемонстрировав документы.

      — Экстернат, автоматически зачтенная практика, — перебирал бумаги адвокат, с интересом поглядывая на молодых докторов. — Могу я спросить, каков ваш мотив?

      — Шевеления вокруг нас начались… неправильные, — пояснил юноша, пока Марина занималась Машенькой. — Давить начали слишком серьезно, опасаемся за ребенка.

      — Вот как… — адвокат поразмышлял пару минут. — Тысяча марок, вот эта бумага, и ни о чем не беспокойтесь.

      — Доверенность? Логично, — Виктор раздумывал недолго, такая дымовая завеса только помогла бы. — Хорошо, мы согласны, но все же, что там с увольнением?

      — Вы перестали быть студентами и должны заново поступать на работу, — ответил довольный адвокат, пряча доверенность, дело обещало быть очень интересным. — Поэтому, вы уже автоматически уволены.

      — Это ура, — обрадовалась Марина. — Это большое ура.

      — А теми, кто любит давить и шантажировать, я займусь, — улыбнулся ей мужчина. — У вас есть, где остановиться?

      — Мы до сентября, как минимум, в отпуск уезжаем, — сообщил ему юноша, немного расслабляясь. — За пределы страны.

      — Очень хорошо, — адвокат чуть не захлопал в ладоши. — Как вернетесь, сообщите, пожалуйста.

      — Обязательно, — кивнула Марина, на чем они и распрощались. Радостно улыбавшийся адвокат предвкушал, Марина и Виктор были несколько успокоены, а Машенька спала, причмокивая губами во сне, все творившееся вокруг девочку совершенно не интересовало. Несколько изменив планы, юноша в тот же день выехал в Берлин, откуда стартовать, по причине прямого автобана, было гораздо удобнее. Германской Демократической Республики в этой реальности также не случилось, поэтому дороги везде были очень хорошими.[4] Молодые люди уезжали, почти убегали, а вот вернутся ли они…

Немецкий Красный Крест, вообще-то не имеет статуса государственной организации и продавить ничего не может На немецких автобанах нет никакого ограничения скорости по умолчанию, регулируется только знаками, по крайней мере, в описываемый период. Детские паспорта для малышей появились позже На востоке Германии дороги иногда с нюансами, как показывает практика

Часть 19

      Выезжали рано утром, Марине хотелось поскорее покинуть Германию, а Виктор учитывал, что границы лучше пересекать, пока они все еще сквибы, особенно границы европейских стран. Польша в этой реальности была очень гордым, хоть и небольшим… огрызком. Но именно помня поляков прошлой реальности, Виктор не рассчитывал на быстрое продвижение.

      По немецкому автобану шли где-то сто двадцать-сто сорок, не перегружая машину и не мешая другим, вечно спешащим куда-то, немцам. Километры за километрами оставались позади, Марина никак не могла уснуть, зато сладко спала Машенька в своем кресле, навевая дрему на всех в автомобиле, как умеют только дети. Девушка проверяла ребенка время от времени, но все было хорошо. К границе они подлетели часа через два, но очереди почему-то не было. Зарулив к стойке, где грустил одинокий пограничник, Виктор вышел из машины, протягивая документы. Знакомая щекотка пробежалась по телу, и меланхоличный пограничник без разговоров шлепнул выездной штамп, пожелав счастливого пути.

      — Ты была права, — произнес Виктор, усаживаясь за руль, чтобы тронуться с места. — Они действительно проверяют на магов, и, наверное, еще на что-то…

      — Диагностика? — поинтересовалась девушка, после чего, увидев кивок, тяжело вздохнула. Очень хотелось убежать и спрятаться.

      — Поехали, — улыбнулся юноша, подъезжая к польской таможне, на которой вопросов также не возникло. Почему-то сегодня обе таможни были пустыми, что, конечно, удивляло, хотя, что тут творилось в девяностые, Виктор просто не знал, не надо было ему это.

      — Ну вот и Польша, — вздохнула Марина, проверив ребенка. — Зарули на стоянку, надо поесть и Машеньку покормить.

      — Да, дорогая, — кивнул Виктор, уже настроенный на дорогу. Он включил сигнал поворота, съезжая с трассы к придорожному кафе. В кафе, впрочем, есть семья не собиралась, поэтому, покормив Машеньку кашей из термоса и вручив мужу бутерброд, Марина вгрызлась в свою порцию.

      — Интересно, зачем нужно было нас зомбировать? — Марина использовала термин из той жизни, возвращаясь к произошедшему. Случившееся в кабинете ректора сильно напугало девушку, перед которой, как наяву, встали кошмары из давнего сна. Ее до сих пор немного трясло, что юноша, несомненно, видел.

      — Тут могло быть пересечение интересов, — задумчиво проговорил Виктор. — Ибо научная среда — тот еще террариум. То есть Университет хотел «отжать» нас себе, а мы же настроены на экстренную медицину, понимаешь? Маги хотели еще раз попытаться, или не поверив герру Зигфриду, или же он сам с чего-то решил… В результате имеем, что имеем.

      — То есть убивать нас не хотели? — поинтересовалась девушка, немного успокаиваясь, но ее муж предпочитал говорить правду, какой бы она не была.

      — Полностью исключать этого нельзя, — честно ответил юноша. — Потому что логика «так не доставайся же ты никому» тоже имеет право на жизнь. Юрист у нас неплохой, волну он поднимет знатную, так что пока всем будет не до нас.

      — А мы убежим и спрячемся, — мечтательно заявила Марина. — От всех этих манипуляторов, просто спрячемся и будем работать, как нормальные люди, да?

      — Да, любимая, — ответил сильно сомневавшийся в этом Виктор, впрочем, сомнения к делу не пришьешь, а надежда умирает последней.

      Поев, семья двинулась дальше. Польша автобанов практически не имела, и, несмотря на ухоженность дорог, постоянные снижения скорости до городских пятидесяти, конечно, затрудняли дорогу. Тем не менее, Краков они прошли засветло, а вот заночевать пришлось в Варшаве. До границы с Россией оставалось километров сто, и Виктор очень надеялся на то, что дорога будет приличной.

      Огрызок Польши, конечно, был небольшим, но длинным, а «гордые поляки» свысока смотрели на любого, говорящего не по-польски, что, конечно, раздражало. Хлебнув такого отношения в ресторане гостиницы, семья Бок ничего заказывать не стала, обойдясь сухим пайком и приготовив кашу с помощью кипятка в нашедшемся в номере чайнике. Как ни странно, за ночь не случилось ничего, поэтому утром немцы продолжили движение к российской границе. Сто километров они ехали четыре часа — настолько отвратительным было покрытие дороги. Казалось, поляки не ремонтируют дороги, чтобы хоть так затормозить продвижение противника в случае нападения, а в то, что на них обязательно нападут, гордые, но маленькие верили, как маги в Мерлина. Они верили и готовились. По-своему, конечно, но готовились.

      На границе таможенник въедливо расспрашивал семью, задавая даже личные вопросы, на что права, разумеется, не имел. Только угроза вызвать консула возымела действие, и через еще четыре часа фольксваген с усталыми и не самыми добрыми врачами за рулем, въезжал на территорию погранично-пропускного пункта России. Виктор с тоской думал о том, что до запланированной гостиницы они засветло точно не доедут, но пограничник, лишь взглянув в документы, чему-то хмыкнул и шлепнул въездной штамп, ничего не спрашивая и совсем не комментируя, пожелав счастливого пути. Отъехав еще километров сорок по великолепной дороге, Виктор был вынужден остановиться, чтобы успокоить расплакавшуюся от облегчения жену.

***

      Неприятности у герра Зигфрида были, были очень серьезными, потому что своими действиями он лишил колдоклиники многообещающих специалистов, впрочем, ни магический ректор, ни Главный Целитель клиники выводов не сделали. Посчитав, что герр Зигфрид ошибся, они попытались воздействовать на молодых людей во время вручения дипломов. И чарами, вплоть до подчинения, и попыткой загипнотизировать. Узнав об этом, герр Зигфрид только схватился за голову, понимая, что с молодых людей станется после такого покинуть страну. Однако, дежурившие во всех аэропортах магические полицейские, предупрежденные о том, что эту семью выпускать ни в коем случае не следует, о пересечении границы семьей Бок не докладывали, что давало какой-то шанс.