— Ты был прав, — заметила Гермиона, рассматривая оставшийся на полу зеленый галстук.

— Я всегда прав, — принял горделивую позу Гарри, что в его исполнении смотрелось смешно. — А насчет чего?

— Насчет аристократов, — ответила девочка. — Кто-то из них со Слизерина. И где взяли только?

— Родителей известить придется, — вздохнул Гарри. — Хотя нет, известим декана, а он пусть выкручивается.

Они пошли дальше, перешучиваясь на предмет различных возможных «намотанностей». Юные целители спускались по лестнице, здороваясь с портретами, которые статус детей видели и без всяких колец, такова была особенность волшебных портретов. Привычно поздоровались с мистером Филчем, так же уже привычно накладывая диагностику. Отклик был нормальным, значит, мужчина просто был «в образе», бывает.

Пройдя по подземельям, дошли до кабинета крючконосого декана Слизерина, куда и постучались перед тем, как войти. Знакомый уже мужчина, которого так шокировало распределение Поттера, что-то черкал на пергаментах, целая стопка которых лежала перед ним. Он поднял голову, устало посмотрев на целителей.

— Чем могу помочь целителям? — спросил профессор Снейп голосом, в котором была слышна бесконечная усталость.

— Нам надо сделать первичную диагностику вашего факультета, профессор, — объяснила девочка, поздоровавшись.

— А я тут при чем? — удивился мужчина. — Заходите в гостиную и диагностируйте на здоровье.

— Неэтично, — сказала Гермиона, внимательно разглядывая профессора, а Гарри в это время всматривался в ответ диагностических чар. — Ваша территория, нужно ваше присутствие.

— Хм… Интересно, — проговорил Северус, с отвращением откладывая пергаменты и вставая. — Ну, пошли.

— Одну минутку, профессор, — проговорил Гарри, протягивая баночку. — Эта мазь поможет вашему дерматиту, два раза в день втирать в поврежденные участки, и еще — в Больничном ваши сифилитики, имен пока не знаем.

— Действительно, целители, — улыбнулся Северус и кивнул. — Благодарю.

Почему-то профессор не стал упражняться в остроумии, как опасалась Гермиона. Гарри просто видел очень сильно за… любленного человека, у которого просто ни на что не осталось сил. В таком состоянии не то, что язвить, шевелиться желания нет, поэтому, молча пристроившись за профессором, дети отправились в гостиную факультета Слизерин.

— Не забыть бы дать инструкции домовикам по питанию, — вспомнила девочка.

— У меня все записано, — успокоил ее Гарри. — Не волнуйся, надеюсь, все основные проблемы мы нашли, и скоро можно будет поспать аж целую ночь.

— Вам тоже не сильно весело, целители, — усмехнулся декан факультета Слизерин.

— Всем невесело в начале работы, — вздохнул мальчик.

***

Привлечь декана было очень хорошей мыслью, ведь суть была не в этичности, а в том, что аристократы могли юных целителей просто послать далеко и надолго. Своего декана «змейки» уважали, поэтому быстро разбились на девочек и мальчиков, устроившись компактными группами. Гарри изучал ответ чар — здесь он ничего не мог сделать: обилие генетических нарушений не предполагало даже паллиативной терапии, так как практически все влияли на мозг. А вот ожидаемых «намотанностей» не было, что удивило. Зато были лобковые вши, поэтому носитель был без слов переправлен в Больничное крыло, Гарри вполголоса объяснил профессору Снейпу обнаруженное, глаза профессора сверкнули, отчего мальчикам факультета стало явно совсем нехорошо.

Гермионе «повезло» — она обнаружила и редкое генетическое заболевание, и, как Гарри выражался, «намотанность». Девочка подошла к светленькой слизеринке, сохранявшей ледяное выражение лица, только в глубине глаз, где-то на самом донышке, застыла боль. Гермиона понимала девочку со стальной волей, но в ней сейчас говорил педиатр, поэтому она приказала и эту ученицу перенести прямо в их с Гарри кабинет. Поблагодарив, целители откланялись, перенесясь сразу же к пациентам.

Гарри занялся «сифилитиками», отдав носителя вшей мадам Помфри, а Гермиона пошла к девочке, терпевшей сильные боли… Ради чего? Этого целительница не понимала. Девочку звали Дафна Гринграсс, как Гермионе сообщил профессор Снейп. Предложив ей присесть на кушетку, целительница присела рядом.

— Как ты терпишь такую боль? — тихо спросила Гермиона, пока не прикасаясь к напряженной пациентке.

— Откуда ты… Ах да, — вспомнила Дафна. — Лучше терпеть, чем быть наказанной.

— Хм… Вас наказывают за боль? — удивилась целительница.

— Сестру очень сильно, — вздохнула пациентка. — Семейный целитель сказал, что там нечему болеть, ну и все это выдумки.

— Самозванец какой-то, а не целитель, — пробормотала Гермиона. — Надо смотреть и тебя, и твою сестру. Ходить тоже больно?

— Вытерплю, — Дафна сжала губы.

— Не надо терпеть, задери юбку, смажем мазью, — произнесла целительница, доставая обезболивающую мазь. — Вот так, теперь легче?

— Благодарю, целительница, — в глазах сильной девочки, которой была Дафна, застыли слезинки. Гермиона очень хорошо понимала ребенка, терпеть такую боль довольно сложно.

— Пойдем тогда, — пригласила целительница пациентку. — Гарри! — позвала она. — Ты с намотанностями закончил?

— Пока да, бесценная, — с улыбкой ответил мальчик. — Отправляю в Мунго, первичный сифилис — это только туда. Придется тебе лекцию по половому воспитанию читать.

— А чего это мне? — удивилась Гермиона. — У тебя тычинка, ты и читай. Пошли лучше в Мунго, сдашь сифилитиков, и к Гиппократу сходим с пациенткой.

— Ла-а-адно, — протянул Гарри и обратился к своим пациентам. — Ну чего сидим? Умели удовольствие получать, сейчас лечиться будем, вперед, в камин.

Обе девочки, узнавшие, чем капитан сборной по квиддичу их одарил, плакали, представляя, что с ними за это сделают родители, но тут Гарри ничего не мог поделать — специальное лечение на базе медпункта не обеспечить. Поэтому девочкам предстояло выпить эту чашу до дна — и позор, и возмездие.

Гермиона же, ведя за собой Гарри и Дафну, двинулась к Гиппократу. Медиведьма ее узнала, потому просто улыбнулась. Они вошли в кабинет целителя, в котором уже кто-то находился. Целитель Сметвик что-то выговаривал двум взрослым с высокомерными лицами, а на кушетке сидела заплаканная девочка, к которой сразу же кинулась Дафна, мгновенно растеряв все свое высокомерие.

— Правильно ли я понимаю, что это лорд и леди Гринграсс? — холоду в голосе Гермионы мог позавидовать промышленный холодильник.

— А ты кто такая? — высокомерно начал лорд, но сразу же закрыл рот, уставившись на с наслаждением показанный ему средний палец.

— Как я тебя понимаю, — шепнула Гермиона улыбнувшемуся мальчику и обратилась к Гринграссам: — Еще вопросы будут?

— Н-нет, целитель, — сотворив чары проверки, дрожащим голосом ответил мужчина.

— А у меня будут, — девочка-целитель была очень зла, и это почувствовали все в кабинете. — Какого Мордреда вы пытаете детей?

Гринграссы очень удивились, когда семейный целитель прямо во время осмотра младшей дочери, которая уже не могла даже спать, обратился в жабу. Поэтому они явились в Мунго, где целитель Сметвик подробно объяснил им, что нельзя доверять проходимцам. Явление юных целителей, да еще и в таком состоянии, совершенно поразило лорда. Все понявший Гарри час рассказывал взрослым людям о том, что детям надо доверять, а еще — о тяжелых генетических заболеваниях, и о том, что происходит с девочками, а Гермиона в это время аккуратно осматривала младшую Гринграсс, которая просто содрогалась в рыданиях в объятиях сестры.

— Руки болят? И ножки, да? — спросила девочка, отмечая гипермобильность, накладывая чары и становясь все более хмурой. — Коллега Сметвик! — позвала она.

— Что случилось? — поинтересовался подошедший Гиппократ.

— Дегенерация суставов ног, — объяснила девочка, показывая на проекции, что она имеет в виду. — По идее, можно вот тут и тут отрезать и вырастить заново, но, может быть, есть другой путь? И вот тут у нее в сердце, видите?