— Вы правы… — согласилась Императрица-Мать. — Поэтому лет через пятнадцать-двадцать Ярослав добровольно уступит трон Яромиру, изобразит трагическую гибель, изменит внешность и найдет себе дело поинтереснее. А я планирую «уйти из жизни» года через три-четыре, ибо эта жизнь надоела до смерти!

Я склонил голову к плечу и задал напрашивавшийся вопрос:

— Так, может, по той же схеме из жизни «уходили» и другие государи?

— Вполне возможно… — усмехнулась она. — Скажу больше: не исключено, что вместе с ними «умирали» и самые талантливые Физики-Молниевики. Так что будущее у нас с вами есть. И довольно неплохое. Да, кстати, чуть не забыла — ловите текст клятвы Даром, которую мы с Яромиром собираемся вам дать.

— Клятву Даром? Мне? — ошарашенно переспросил я, принимая файл.

— Ну да! — ухмыльнулась Волконская и убила наповал: — Должны же у вас быть весомые гарантии того, что мы вас не уберем после того, как обретем вторую молодость, и не заставим обнулять счетчики делений всем подряд?

…Наиля Каримовна ворвалась в мои новые покои подобно урагану и с порога гостиной выкатила мне шуточную претензию:

— Лютобор Игоревич, у вас совесть есть? Правила дорожного движения придуманы не для того, чтобы их нарушать! Нравится летать, а не ездить? Отправляйтесь на ближайший автодром и хоть убейтесь!!!

— И вам доброго дня! — улыбнулся я, оглядел веселящуюся Земляничку с головы до ног, восхитился, сел на ее волну и счел необходимым сделать комплимент: — Да, мне нравится летать, а не ездить. Но эта страсть далеко не самая сильная — на первом месте в моей личной табели о рангах стоят красота и обаяние умных женщин. Вот я и прервал свои полеты для того, чтобы полюбоваться теми, кто по какой-то причине… перестал меня навещать!

Зарипова «изумленно» выгнула бровь, поинтересовалась, помню ли я, что она замужем и очень любит своего супруга, затем «опасливо» попятилась, «передумала спасаться бегством» и притворно нахмурилась:

— А почему «умных женщин», а не «умной женщины»⁈

Я виновато вздохнул:

— Каюсь: я преклоняюсь не только перед вами, но и перед Мирославой Михайловной. Поэтому летел в Летний дворец на крыльях нетерпения и даже не вспоминал о каких-то там ПДД!

— Что ж, причина — уважительнее некуда! — признала она, жизнерадостно рассмеялась и чуть-чуть посерьезнела: — А министр экономического развития был не в курсе. Вот и возмущался вашей наглостью… до тех пор, пока не нарвался на Яромира Ярославовича. И теперь рассказывает о вашей встрече на дороге совсем в другом ключе — восторгается талантами названного брата самой Суккубы, не заметившего противодействия высококлассных водителей службы безопасности и обогнавшего кортеж с первой попытки!

— Ой, а мой господин и не подозревал о том, что они высококлассные… — округлив глаза, «растерянно» пробормотала Незаменимая.

— … иначе упал бы кортежу на хвост и полз до КПП в режиме больной черепахи? — продолжила гостья, дождалась подтверждающего кивка и лукаво посмотрела на меня: — Лютобор Игоревич, скажите, пожалуйста, а на чем вы и ваша команда поедете в Крым?

— И что мы там потеряли? — удивился я.

— Так, стоп: пятого августа, то есть, в воскресенье, Императорский Двор перебирается в Морской дворец в бухте Тихой, соответственно, весь высший свет Российской Империи отправится в Феодосию!

— А какое отношение я и моя команда имеем к высшему свету? — ехидно спросил я.

— Самое прямое: вы — Волконские-Шаховы, то есть, представители рода, за время войны поднявшегося на шестую строчку неофициального рейтинга влиятельности. Так что обязаны появиться хотя бы на первом Августовском балу!

Тут я и прозрел. В смысле, сообразил, почему государыня сдвинула срок начала реализации наших общих планов на середину месяца. Тем не менее, решил перепроверить этот вывод:

— И какого числа планируется провести это мероприятие?

— Десятого, то есть, через пятницу.

Я задумчиво потер подбородок и пожал плечами:

— О переезде Двора и Августовском бале я слышу первый раз, поэтому пока не могу сказать, поедем ли мы в Крым и появимся ли в Морском дворце. Но если Валентина Алексеевна сочтет это необходимым, то, вероятнее всего, полетим. На «Байкалах».

О том, что не рискну отправляться в столь дальнюю дорогу даже на бронированных «Потапычах», естественно, промолчал, но Наиля Каримовна понимающе кивнула и… попросила забронировать им с супругом два места в одном из наших самолетов. Ибо мы наверняка не будем тупить ни при посадке, ни после приземления.

Я пообещал, и удовлетворенная Земляничка, наконец, перешла к делу, ради которого к нам и заявилась. Вернее, сначала взяла из рук Незаменимой и уполовинила бокал с минералкой, а затем «поплыла» взглядом и, прочитав какое-то сообщение, развернутое в МДР, врубила портативную «глушилку»:

— Все, его уже подготовили. Можно выдвигаться…

Выдвинулись. Без раскачки. Хотя мне, откровенно говоря, не хотелось. После того, как вышли в коридор и добрались до лифта, Зарипова засветила личико перед сканером системы распознавания личности и опустила кабинку как-то уж очень глубоко. Послужила живым пропуском и на посту охраны, обнаружившемся в чрезвычайно минималистичном холле, и на следующих пяти, помогла не потеряться в хитросплетениях безликих коридоров и минуты через три-четыре привела нас к мощной стальной двери, больше похожей на гермозатвор.

Створка толщиной с добрый метр уехала в стену «сама собой», так что мы, перешагнув через самый настоящий комингс, оказались в помещении, очень отдаленно напоминавшем стандартный дуэльный зал. Впрочем, в тот момент мне было не до анализа особенностей архитектуры и дизайна — я сходу прикипел взглядом к фигуре Олега Федоровича Васильчикова, в гордом одиночестве слонявшегося возле противоположной стены.

Ну, что я могу сказать о первых впечатлениях? Лишение Дара и неделя, проведенная в застенках ИСБ, сказалась на внешности князя не самым лучшим образом — он не просто сдал, а постарел лет на тридцать с гаком, посерел лицом и едва заметно сгорбился. Впрочем, сломаться не сломался, поэтому, увидев меня, аж задохнулся от лютой ненависти!

Не знаю, почему, но в этот момент в памяти всплыл последний монолог Мирославы Михайловны:

«Кстати, чуть не забыла: дед вашего покойного одноклассника уже выпотрошен по полной программе, так что если вы не передумали выполнять обещание, данное этой паскуде, то можете отправить ее тот свет хоть сейчас…»

Пока я возвращался в прошлое, Наиля Каримовна подхватила Валю под локоток и увела влево, к группе высокоранговых Молниевиков, изображавших статуи возле двух массивных кожаных кресел. А Васильчиков-старший гневно сжал кулаки, поймал мой взгляд и искривил губы в презрительной усмешке:

— Что, пришли добить противника, который уже не пугает?

Я равнодушно пожал плечами:

— Да я, вроде, не из пугливых. И пришел не добивать, а убивать. Иуду, продавшего Родину, загубившего достойный дворянский род и воспитавшего ублюдочного внука. Повторю еще раз: я пришел не драться, а убивать. Ибо честный бой — только для тех, у кого есть честь.

Огневик скрипнул зубами, изобразил что-то вроде боксерской стойки и… умер — я вышел из скачка в полуметре за его левым плечом и свернул шею, как цыпленку. Потом выдернул из нашейных ножен тычковый нож с разрядом и всадил в глазницу, чтобы князя гарантированно не реанимировали, отпустил агонизирующее тело и развернулся к «зрителям».

ИСБ-шники, не ожидавшие столь быстрой развязки, выглядели разочарованными, а Валя с Наилей Каримовной удовлетворенно улыбались. Последнее порадовало, поэтому я поймал взгляд самого старшего мага и криво усмехнулся:

— Обещание выполнено. А за цирком — не ко мне…

…Когда мы вырулили за КПП Летнего дворца, я врубил радио, услышал финальное соло Александра Муравьева из песни «Настроение уйти в отрыв», и крупно обломался, ибо любил ей подпевать, а она, по сути, уже закончилась. Но Незаменимая, заметившая, что я расстроился, скачала из Сети весь альбом «Оцепенение», нашла нужную композицию и включила если не на полной громкости, то близко к этому. Акустика в «Искорке» была не из дешевых, так что меня «унесло» еще начального проигрыша. А когда к фортепиано «вдруг» подключились ударные, и мощнейший сабвуфер заставил машину вздрогнуть, педаль акселератора сама собой вдавилась в пол, а настроение рвануло ввысь.