— А тебе бы тоже не мешало присутствовать на этой клоунаде, — рыкнул Шмелев. — Еженедельное собрание обязательно для всех учителей, даже, не взирая на то, что ты тут временно, так же, как и я. Ну, я жду, — вновь обратил он на меня свое внимание.

— Чего ты от меня хочешь⁈ — рявкнул я, делая глубокий вдох, чтобы успокоиться. — У меня, может, отличный уровень, высокий потенциал и неплохая физическая форма. Но у меня абсолютно не работает воображение. Что значит представить, что шар вылетает у тебя из рук, в который ты вкладываешь немного силы. Вы в своем уме? Зачем вообще нужна магическая академия, если нужно только представить заклинание? Чему учиться пять лет? Развивать воображение?

Я отвернулся, прекрасно понимая его негодование. Уроки освоения даром и базовым основам магии проходят у всего курса одновременно. Причем, действительно, я совершенно не понимал то, что говорит учитель, и как можно представить заклинание, плетение которого никогда не видел. Самое обидное, что у остальных с этим проблем не возникало. Сейчас я начал понимать, что истинное зрение мне больше мешает, нежели помогает, но по-другому воспринимать заклинания уже не получалось.

— Костя, когда я начинал тебя обучать, у тебя все прекрасно получалось. Принципы и основы магии неизменны, — тихо проговорил дядя, заставляя меня повернуться в его сторону. Боль в груди прошла и огонь внутри меня успокоился, значит, можно было нормально поговорить. — Любой маг должен научиться контролировать движение магической энергии, направлять ее и, грубо говоря, подталкивать. Ты должен не представлять конечную форму того же огненного шара в своем воображении, а прочувствовать в своем источнике этот поток силы, представить конечную форму заклинания и направить эту силу в определенную точку в пространстве.

— Это теория, с которой я разобрался еще в первые дни пробуждения дара, — пристально посмотрел я на ректора. — Иначе я бы тут не находился, закончив свою недолгую жизнь прилюдным самосожжением. Я — маг жизни, огонь — это приобретённый дар, тебе это известно. Поэтому я управляю своим источником и нитями силы, выплетая из них то, что необходимо, а не представляю конечную форму без четкого направления энергетических потоков, — после небольшого раздумья пояснил я, чтобы не вдаваться в нюансы истинного зрения и связующих точек, которые мне были видны. Примерно такое же обоснование построения чар было описано у деда в дневнике, когда он начал экспериментировать с тремя потоками одновременно. — А на занятиях этого не происходит. Просто монотонное бормотание учителя, где она повторяет одно и тоже про воображение, — поморщился я.

— То есть, пример, как должно выглядеть определенного рода заклинание вам не предоставляется? — уточнил Шмелев, отлипая от стены.

— Ну, тут как посмотреть, — протянул я. — Кондора и Соболевскую она постоянно ставит всем в пример.

— Зайдите в тренировочный зал в первую секцию, — тут же достал он мобилет и быстро с кем-то связался. — Значит зайдете сюда сразу же после урока. У вас тридцать минут. — Мне показалось, что он сейчас швырнет мобилет в стену, но на удивление, он спокойно отключился, поворачиваясь к Совинскому. — Николай Артурович, покажи, как создается заклинание огненной стрелы, а я посмотрю, как это происходит со стороны. Это заклинание третьего уровня, гораздо сложнее, чем обычный огненный шар, — пояснил мне дядя, пряча мобилет в карман пиджака.

— Без проблем, — пожал плечами Совинский, выходя вперед, вставая рядом со мной. — Смотри внимательно, ну и подключай воображение, так же тебе говорит Утконосова? — усмехнулся он.

Прямо перед ним начала медленно формироваться небольшая стрела из многочисленных огненных нитей. Я чуть не присвистнул, глядя, что в этом небольшом по структуре заклинании находится аж пять связующих точек. Такую точно не разбить, проще уклониться или выставить щит. Учитель взмахнул кистью, давая своеобразный толчок, направляя ее в стену напротив. Воткнувшись в препятствие, стрела вспыхнула и развеялась в пространстве множеством искр.

— Еще раз или повторить? — уточнил Совинский, отходя от меня в сторону.

— Пока хватит, — произнес я, призывая огонь и начиная плетение. Подключить воображение сейчас было гораздо проще, я просто мысленно формировал заклинание, основываясь на увиденном ранее.

Нити огня слушались беспрекословно. Когда стрела полностью сформировалась, я поморщился, понимая, что она больше напоминала копье своим размером. Нужно работать тоньше и вкладывать меньше силы. Я взмахнул рукой, направляя ее в полет, чувствуя, как голова резко закружилась, а в глазах потемнело. Чтобы не завалиться от внезапно накатившей слабости, аккуратно опустился на одно колено, глядя, как стрела ускоряется и внезапно меняет свой цвет, под удивленный возглас Шмелева, выставляющего перед собой щит. Заклинание теперь уже ярко фиолетового цвета резко поменяло направление и понеслось в сторону дяди, распадаясь в полете на девять полноценных стрел.

Ректор едва успел увернуться, когда стрелы спокойно пролетели через защитный барьер, словно его и не было, вонзаясь в запертую металлическую дверь. Раздался оглушительный взрыв, после чего дверь просто вынесло наружу, превратив ту в бесформенную груду металла.

— Костя, какого хрена ты творишь⁈ — вскочил на ноги Шмелев, направляясь ко мне.

— Ну, зато мы увидели, что он далеко не безнадежен, как о пареньке думает большая часть твоей академии, включая некомпетентных преподавателей…

Ответить я не успел. Резкая боль во всем теле заставила вскрикнуть. Я видел и чувствовал, как энергетические каналы рвутся и разбиваются на сотни осколков. Эта была даже не боль. Скорее, болезненное опустошение, которое оставалось после того, как рвались очередные нити, оставляя после себя ощущение того, что часть моей сущности насильно вырвали из тела. Магия жизни свернулась клубком где-то под сердцем, стараясь спрятаться от этого странного чужеродного давления и не попасть под ее влияние. Источник теперь был хорошо виден и осязаем. Поблекший, с редкими истекающими из него огненными нитями он, словно, резко стал безжизненным и пустым.

— Костя? — подлетевшие одновременно ко мне Совинский и Шмелев сели рядом, вглядываясь в лицо. — Лекарь скоро будет, ты слышишь меня?

— Угу, — смог кивнуть я, после чего закрыл глаза. В голове раздался потусторонний смех и последовавший за ним шепот, в котором я тут же узнал тень человека с занесенным мечом.

Энергетические каналы начали сами по себе восстанавливаться, что больше напоминало какую-то средневековую пытку. Попытался абстрагироваться от боли, что у меня, на удивление, получилось без особых проблем. Сделал глубокий вдох, понимая, что задержал дыхание еще тогда, когда впервые почувствовал болезненные ощущения. Необходимый для жизни кислород поступил в тело, после чего сознание начало проясняться, а пелена перед глазами рассеиваться. Восстановленные каналы внешне отличались от того, что было раньше. Они стали ярче, приобрели какой-то матовый серый цвет и стали прочнее, теперь больше напоминая металлические жгуты в теле. После того, как каналы в теле полностью восстановились за считанные минуты, источник вновь засиял и начал испускать из себя огненные нити, которые старались в одно мгновение заполнить собой опустевшие каналы. Я заметил, как фиолетовый туман начал окрашивать источник в фиолетовый цвет, заполняя тело и впитываясь в мой внутренний огонь.

— В сторону, — успел крикнуть я, резко садясь на колени, понимая, что не смогу сдержать внезапно изменившееся фиолетовой пламя.

Огненная аура вспыхнула мгновенно, полностью покрывая меня с ног до головы. Учителя успели отбежать в стороны, не став спорить, что-то уточнять или переспрашивать. Фиолетовое пламя было жарче обычного огня. Даже я это чувствовал, хотя огонь не приносил мне физического вреда. Каменный пол подо мной начал медленно оплавляться, а находившиеся недалеко от меня предметы вспыхнули, как спички, полностью сгорая за несколько секунд.