— Понятия не имею, — дернулся брат. — Главный местный целитель вечером приходил для осмотра. Ты знаешь, что тут многие используют это? — он протянул мне какую-то призму из зеленого стекла, которая, как только прикоснулась к моей коже, начала испускать приятное сияние.

— И что это? — я покрутил артефакт в руке, отдавая его Петру.

— Своего рода диагностическая карта. Ставишь на больного, пускаешь туда небольшую часть магии, и тебе передается ответный сигнал о состоянии энергетических каналов и внутренних повреждениях. В общем, чтобы правильно интерпретировать результат, нужно очень хорошо знать анатомию, чему в основном и учат на факультете поддержке целителей. — Поморщился он.

— Я так понимаю, целитель решил продемонстрировать свои знания и еще раз попробовать подлечить Олега, чтобы утереть нос своим московским коллегам. Передай Шмелеву, чтобы его записал на первый курс, похоже, с этой самой анатомией у него туго, — тряхнул я головой, пытаясь понять, что смущало меня при осмотре Сапсанова.

— Об этом я и сам подумал, поэтому его сейчас здесь не наблюдаешь. В общем, скорее всего придется наращивать новые ткани или сделать функциональный протез, чем пытаться сохранить руку. Операция назначена завтра на двенадцать часов. — Потер заспанные глаза брат, поднимаясь на ноги.

— Вот же дрянь, — протянул я, вглядываясь в едва заметную сеть заклинания, идущую от тех мест, где были пересечены ткани. Сначала ее даже не заметил, потому что по цвету она практически не отличалась от обычной крови, но когда пустил тонкую нить собственной магии жизни в тело Олега, то увидел, как изумрудные нити словно огибают плетение и точки воздействия. Кровь под действием этих чар становилась густой и вязкой, практически не поступая к поврежденным тканям. Мачеха не пожалела сил на такое изощренное и сложное заклинание, которым одарила своего пасынка. — Целитель тут не причем. Вот скажи, почему вы не дали прирезать эту психопатку, так бы, помимо всего прочего, было хоть какое-то чувство удовлетворенности, — прошипел я. Магией жизни это плетение было невозможно разрушить, значит нужно пробовать достать иглой.

— Девчонку себе лучше найди, чтобы свою неудовлетворенность в мирное русло направлять, — пробурчал Петр, пододвигаясь ближе.

— Лучше помолчи, — отмахнулся я, доставая иглу и стараясь сосредоточиться. — Его мачеха наложила какое-то заклинание, которое сгущает кровь, а без восстановленного кровотока что-либо сделать вряд ли получится, даже сохранить его жизнь. — Я посмотрел на брата, который сосредоточенно кивнул.

Это было непросто, я прекрасно понимал, что любое неаккуратное движение может разрушить энергетические каналы, и последствия были бы необратимыми. Но, если ничего не делать, то вряд ли Олег сможет дожить до прибытия целителей. Игла спокойно проникла внутрь тела, не встретив особых препятствий, достигая точки воздействия. Как только заклятье распалось, кровь довольно резво потекла по организму, насыщая органы и ткани, заполняя спавшиеся сосуды. Ну так-то лучше.

— Ну, а теперь рассказывай, что произошло на балу, и почему ты вернулся один весь такой дерганный, — Петр сел на стул, пристально глядя на меня, в ожидании увлекательнейшей истории. Сам того не ожидая, я начал рассказывать о своих злоключениях, не отрываясь от работы.

Я положил руку Олега на колени и сжал ладонь своей, пуская тонкий, даже мне едва видимый поток магии жизни в его тело. Нужно действовать очень аккуратно. Обычной грубой силой тут уже ничего толком не исправишь. Сантиметр за сантиметром я медленно пронизывал нитью, как иглой, поврежденные нервы и сосуды, сшивая их собственной магией. Сначала ничего не получалось, слишком ювелирная работа, которую я никогда не делал, но спустя некоторое время дело сдвинулось с мертвой точки. Закончив с сосудами, я увидел, как постепенно кожа приобретает естественный цвет. С нервами было сложнее. Восстановив главный, я вернул болевую чувствительность, от которой Олег дернулся и застонал, даже находясь в искусственно вызванном сне. Любое прикосновение моими нитями словно прошивало его электрическим разрядом, от которого тело парня сводило судорогой. Наконец, эта пытка закончилась. Осталось расплести энергетические каналы. Для этого я направил мощную волну жизненной энергии, буквально утопив в ней руку своего пациента.

— То есть, ты у нас теперь барон? — протянул Петр, задумавшись.

— Получается, что так, — пожал я плечами, начиная постепенно выводить Олега из сна.

— У меня к тебе будет предложение, но потом, когда будет подходящее время, — ответил он, поднимаясь на ноги в тот самый момент, когда Сапсанов открыл глаза.

— Что вы тут делаете? — прохрипел парень, переводя взгляд с меня на Петра.

— Урок целебной магии проходим. Нам же нужен подопытный, чтобы лучше усвоить материал, — улыбнулся я. — Сожми мою ладонь. — Приказал я. Медленно, через все еще возникающую боль, он пошевелил пальцами и слегка сомкнул их на моей руке. — Ну вот и все. — Сил, на удивление, ушло мало. Наверное, процентов пять от того, что у меня было. Я был крайне доволен своей работой. Сейчас я прекрасно оценивал свои силы и возможности. Это был еще один шаг к освоению магии жизни, и я сомневался, что, не видя каналы и нити, можно было так же быстро сделать нечто подобное. — Теперь нужно будет восстанавливаться, но все зависит только от тебя. Это не быстрый процесс, все же, я тебе руки буквально заново собрал.

— Костя…

Его прервал скрип двери. Я резко обернулся, увидев зашедшего в палату Шмелева. Он кивнул, показывая, чтобы я вышел к нему в коридор. Ободряюще кивнув Олегу, который выглядел ошеломленным, даже как-то недоуменно глядя на свои руки, я поднялся и вышел из палаты. Дядя молча зашел в соседнюю комнату, где автоматически зажегся светильник, озаряя пространство точно такого же помещения.

— Я понимаю твои чувства, — повернулся он ко мне. — Но это было необходимо. Нужно было отвлечь толпу, как-то их заинтересовать, чтобы никто не обращал внимание на происходившее в зале. Они даже тотализатор устроили, — сел он на заправленную кровать, не сводя с меня взгляда.

— И что, наши хоть что-то выиграли? — усмехнулся я, сложив руки на груди.

— Сам спросишь, но похоже сумма получилась внушительная. Костя, я не вправе тебе рассказать все детали, но могу подсластить пилюлю. Скажем так, граф Ужинцев сейчас увлекательно проводит время, знакомясь с интересными людьми вне дворца Тигрова, — уклончиво проговорил он.

— Я думал на нечто подобное, — прислонился к стене, глядя на Шмелева. — Тебя ничего не смутило в поместье, когда ты вернулся?

— Ничего по этому поводу не говори, — поморщился он. — Но их тоже можно понять. Почти месяц всех мариновали в неизвестности, не давая не то, что проститься, но и взглянуть на тела. Поэтому я принял решение убрать вас всех из поместья, пока, как минимум, не уляжется эта суматоха. Я снял дом недалеко от академии, о котором знает только несколько человек. Охрана из близких и доверенных лиц. Все уже подготовлено для проживания. Ребята уже там. Я так понимаю, что с Олегом у тебя все получилось? — Шмелев выглядел очень уставшим и осунувшимся. Все же он на ногах несколько суток, что не могло не отразиться на нем.

— Тебе нужно отдохнуть, — покачал я головой, отлипая от стены.

— Да, я как раз этим и хотел заняться, — встал он, подходя ко мне. — Собирайтесь, вместе с Петром и Олегом. Через пять минут жду вас здесь.

— Ты пешком вообще ходишь? — хмыкнул я, глядя на свиток в его руке.

— Вот до того момента, как мы с тобой встретились, практиковал это довольно часто, — улыбнулся он, махнув мне рукой, чтобы я поспешил.

Сборы прошли в рекордно короткие сроки. Никто не хотел больше встревать в какие бы то не было неприятности, даже в разборки вдов Александра Сапсанова, поэтому через пять минут мы уже стояли во дворе довольно большого особняка, спрятанного от посторонних глаз высоким каменным забором. Зданием было трехэтажным, выполненным из черного камня.