Когда мы вошли в лавку, кузнец, осмотрев нас,  сделал то,  чего я никак не мог ожидать: легко кивнул живому доспеху со всем возможным уважением.

- Приветствую великого мастера.

- ... Айзек не ответил, лишь кивнул  в ответ.

Кузнец вспомнил наше соглашение и оговоренную награду. Но работать он предложил не мне, а именно Айзеку. Так,  словно, меня тут и не было. Мое сопротивление ментальному урону тут больше не котировалось, как нечто недостойное интереса или уважения.

Многие люди слышали о том, что бывает, когда встречаются два мастера своего дела. Но мало кто видел собственными глазами, что они могут сотворить. Они начали ковать один заказ за другим, один ведущий, другой ведомый. Вместо слов  удары молота и жар от раскалённого металла. Бедняга Фемида была вынуждена терпеть этот рабский труд ради своего нового меча.

Первый перерыв сделали через восемнадцать часов ковки, когда Фемида сказала: "Вы все чокнутые, а я пошла спать". Матерый кузнец решил перекусить, а Айзек тихо сидел у барьера, ожидая,  когда кузнец будет готов продолжить работу. Только тогда я понял, что он не устает ни морально, ни физически от процесса ковки метала. Такое встречается у людей,  любящих свою работу.

Пока было время, сбегал на аукцион и отправил Аккароне бутылку лучшего вина, какое смог найти на аукционе. Создал котракт на его имя с пометкой

"Поздравляю с красивым дебютом в роли богоубийцы.

Кровавый Саджи "

Когда вернулся в кузницу,  надел живой доспех и начал работать с проклятым металлом. Я помню это чувство одержимости работой. Именно его я испытывал в пустыне и Аду, когда ковал залог своего успеха. Каждый созданный предмет был омыт кровью сотен жертв и делал меня безумнее с каждым созданным предметом. Интересно, как далеко зашел Айзек? Как сильно он отдавался любимому делу? Доспех говорил о многом, но не обо всем.

Через трое суток кузнец упал прямо в кузнице. Когда начал его лечить, заметил у него с десяток дебафов от истощения. По мере лечения лицо приобретало привычный розовый оттенок, а бледность отступала. Фемида,  сидевшая у барьера,  ворчала,  говоря: "Смотрите, до чего дедушку довели. Тебе что трупов мало?"

Когда дебафы снялись, мы с Айзеком отнесли его в дом при лавке и положили на кровать. Выходя из комнаты, я понял, что ноги у меня подкашиваются,  и я вот-вот упаду от усталости. Я  и сам не спал уже трое суток.

Сил хватило только на то, чтобы дойти до Фемиды и упасть рядом. Живой доспех сел рядом на корточки, словно смотрел на свою жертву. Он радовался, как ребенок,  видящий свою новую игрушку.  Радость, превосходство, удовольствие, счастье и веселье  целая гамма эмоций счастья. ЭлДжей скользнул на край сознания, когда я начал проваливаться в дрему.

Айзек сидел на корточках и вертел в руках нож, внимательно смотря на то, как я погружаюсь в сон. Нож в руках замер, а чате появилось сообщение.

"Я тебе говорил, что такое...  БЕЗУМИЕ..."

В город Курза прибыло несколько строительных бригад клана Золотая Рука. Император признал Леона и его подчиненных виновными в понесенном ущербе. Конечно, молодой бог мог надавить на императора, но тогда он рисковал потерять своих прихожан, поэтому решил склониться пред милостью императора и пойти у него на поводу. Так думали многие, но не сам Леон.

После разрушения Алтаря Безымянного Бога вся локация, что должна была перейти под власть дерева, была переименована в Лес Духов Тарга, в честь горной цепи,  к которой прилегал город. Место потеряло статус алтаря, но его свойства сохранились. Животные по-прежнему приходили под крону полумертвого дерева и возносили свои дары. Игроки могли воскресить питомцев, но в сам ритуал воскрешения были внесены изменения. Больше не было окна интерфейса с подсказкой равноценности дара. Игрок вслепую закапывал дары и просил безымянного бога возродить питомца. Если этого не происходило, то значит,  принесенной жертвы было недостаточно.

Полгорода попало в пределы действия Леса Духов, и теперь сутками куклы духов поднимались из под земли и возносились к небу. Воздух все время светился призрачным серебристым цветом. Место силы утратило свою могущество, став уникальной областью духов природы.

Дерево, служившее Алтарем Безымянному Богу, не погибло, несмотря на полученный урон. Неизвестный маг смог одной атакой разрезать его ствол от верхушки и до самой земли. Одна половина дерева погибла в момент убийства лича Саджи. После боя эта часть дерева окаменела и полностью лишилась своей листвы. Сейчас из нее торчали десять тел из окаменелой древесины. А вторая половина дерева смогла выжить и теперь укрывала своей кроной лишь половину поля. Между половинками была метровая щель, а древесина с обеих сторон была обугленной.

Клан Золотая Рука предложил продать всем желающим свои дома и переехать в более удобное для проживания место. За разрушенные здания  была предложена двойная цена, и  их владельцы  быстро расставались со своим имуществом. Все были рады  предложению, которое сделал клан Золотая Рука. И только Леон смотрел намного дальше.

Легендарный лес духов, место последней битвы Кровавого Саджи, Безымянный Алтарь. Уже на второй день в инфосети гуляли тысячи статей об этом месте. А это значит, что в скором времени можно будет выкачать баснословную прибыль. Даже Мерлен, услышав план,  расплылся в улыбке. Леон мастерски создавал денежные потоки в любой ситуации. Даже проиграв битву, он старался выиграть войну.

"Теперь Сажди будет некуда вернуться".

Это была война,  и Леон использовал любые доступные методы для победы. Даже Фемиде он предложил баснословное вознаграждение за помощь в поимке Саджи. Но девица лишь посмеялась над ним.

В реальном мире начали повторную проверку всех, кого подозревали во владении персонажем Саджи. Одно крохотное сообщение, один малозаметный запрос от психолога о погибшем мальчике привлек внимание Леона.

Пробуждение проходило под вопли Фемиды, орущей на Слендера. Этот тип додумался тыкать прутом в спящего кузнеца. По диким воплям стало понятно, что ему удалось добиться желаемого.

Айзек смотриел на него из-за угла, буквально дыша Фемиде в затылок. Слендер пропал быстрее, чем кузнец успех схватиться за свой молот.

Когда все проблемы были решены, началась долгожданная ковка меча для Фемиды. Саму заготовку делали около десяти часов подряд, создавая все новые и новые слои металла. Расплющить, сложить, придать форму, расплющить, сложить остановились только на тысячном слое. У Айзека железные нервы, он вообще ни слова  не сказал за все время работы. Фемида умолкла, как только кузнецы принялись за ее меч.

День сменился вечером, а потом пришла ночь. Часы тянулись,  и работа подходила к концу. Теперь можно было разглядеть очертания меча,  сделанного целиком из палерина. Гарду, рукоять и лезвие делали из одного единственного куска металла. Огромный полуторник с удлинённой рукоятью теперь больше походил на двуручный фламберг. Но центр тяжести и вся балансировка меча была сделана именно под стиль боя с полуторным мечом.

Старый мастер отложил молот, оставив доработку меча на Айзека. Они быстро поняли друг друга,  и живой доспех начал менять очертания рукояти под очертания ладони латной перчатки. Меч все еще выглядел очень грубо, но рубленые черты постепенно сменялись симметричными линиями. Настал черед заточки и Айзек удалился в подсобку, а кузнец запер ее,  встав у двери. Это был простой и точный намек никому входить нельзя, пока мастер не закончит работу. Прошел час и Айзек вышел,  держа в руках меч бритвенной остроты.