Черный меч, ранее бывший Императором Нежити Соу на Прятках, один раз уже прошел путь от низов Новика до пика ранга Императора, получив прозвище «Чужак». Прошел и потому не сожалел о том, что снова стал разумным мечом в ранге Ратника. Именно что снова. Подобное происходило уже второй раз в его жизни.

Уже пережив однажды стадию Ратника, Чужак как никто другой понимал важность первого личного предмета. Для того, кто стал разумным оружием, выбор хозяина – не менее ответственная задача. Будь то тупая низкоранговая булава или рапира с колким характером, выбор хозяина сродни предложению заняться интимом.

Император-кузнец Эйбл Валберт «Сокрушитель» из третьего дивизиона Титардо в своей поэме «Сны оружия» придал мыслям создаваемых им предметов стихотворную форму.

«Каков в бою ты, мой хозяин?

Орк? Человек? Иль дух неосязаем?

Каков твой класс, надежды, цели?

Силен ли ты на самом деле?

Смогу ли я поднять свой ранг с тобой?

Не дашь ли потерять мне разум свой?

Во имя мира, не бросишь ли меня в костер?

Каков ты друг, мой будущий партнер?»

Не важно, мужская или женская душа заключена в клинке. Их переживания о будущем хозяине подобны мыслям неопытной невесты на выданье, переживающей о характере будущего мужа. Встретив таинственного Джона Голда, Император Соу вновь испытал это чувство.

Инструмент войны, перестав быть могущественным Императором, начал инстинктивно искать себе достойного хозяина. Эрато стрелок и не станет держать подле себя откровенно опасное оружие. Баон распылил свои силы на разные классы, не в силах сказать кто он: патриарх-правитель, маг или кузнец-кудесник. Теодор скорее необычный гражданский целитель, чем истинный воин. Один раз взглянув на Наумара, Соу не счел его достойным внимания. Никто из них не был достоин стать партнером.

Встреча с Джоном Голдом в Спайс-Сирдамур походила на ощущение постоянно приближающейся катастрофы. Страж 28-го уровня умудрился сначала превзойти дочь Маккоев в Прятках, а потом переманить ее и Баона на свою сторону. Набор сильных способностей, разносторонних знаний и умений вкупе с открытым характером делали из него идеального тактического командира. Ни разу не стратег, но отправь такое отродье в болото на десять лет, и он построит на его месте процветающий город. И Соу стал приглядываться к перспективному воину.

[Слаб и скучен, ваш победитель в Прятках.]

И начались два томительных дня ожидания непонятно какого сигнала. Теодор обхаживал Эрато, пока та давала себя медленно но верно соблазнять. Опытная эльфийка учила едва открывающего клюв юнца тому, что сладок и нежен тот фрукт, что получить трудно. Особенно если речь идет о женщине. В общем вила из парня веревки, пока Голд этого не видел.

[Стерва! Но мудрая и учит мальца. Себе бы я такую точно не выбрал.]

На второй день Джон принес спасенных пленных и новости о надвигающейся войне с великанами в обозримом будущем. Соу пропустил мимо ушей все их переговоры, ощутив усиление ауры и увеличение количества свободных начал у Голда. Дочь Маккоев не подала виду, но также заметила изменения.

[Эфирный орган восполнения? Неплохо, человек. Даже среди Императоров владение таким – большая редкость. Тем не менее, ты всё равно не достоин стать мне хозяином!]

На третий день Голд пришел в лагерь весь в крови, притащив с собой огромное облако ауры. У эльфийки с Тео дело уже шло к сладкому. Дочь Маккоев, уличив момент отсутствия дронов-камер, дала юнцу себя поцеловать. Старикашка Наумар тем временем старательно отвлекал гнома от любовных похождений друга. Баон улыбался, делая вид, что ничего не понимает, невольно поглядывая в сторону, куда ушли молодые. Этот бородатый прохиндей всё видел и теперь всё знает! Идиллию нарушил прибывший капитан, сказав, что надо срочно бежать к грозовому холму. Его уровень сильно вырос, и количество свободных начал удивило даже Соу.

[Такого запаса свободных начал не добиться одним тройным тотемом. Значит, у тебя их было два и ты восполнил утрату! Неплохо, но всё равно недостоин!]

Побег к холму, подготовка и призыв стихийного бедствия. Ничего из этого не произвело на черный меч впечатления. Людские чувства, истинное мастерство и нечто непознанное. Только такие вещи трогают струны черной души после шести веков существования. Жизнью этот период не назовешь.

В ходе жестокой битвы против великанши, полной несдерживаемой агрессии, магии и желания сожрать друг друга, черный меч услышал зов будущего Ратника. Не столько через голос, сколько через его яростные удары, агрессивный стиль боя и рваный рисунок движения, не дающий расслабиться великанше ни на секунду. Воля мира трепетала, пространство сходило с ума от концентрации маны, а эти двое и не думали отступать, сражаясь всё более агрессивно.

Крохотные детали во время боя с великаншей говорили Соу больше любых слов. Тактические решения в пылу сражения словно зеркало отражают пережитый опыт обеих сторон. Папил не довелось сражаться с настолько агрессивной человеческой мелочью, а ее оппонент, хотя и убивал раньше великанов, не знал, как противостоять истинной магии.

[Противники, достойные друг друга! Трижды-мутант против дважды любимца. Неплохо.]

Дважды-мертвый Соу слушал и слышал битву. Удары молнии, треск огня, сходящее с ума пространство и воля мира, что плачет о судьбе двух любимых ею детей. Концентрированная ярость и агрессия витали в воздухе вокруг Баона и дочери Маккоев. И каждый из присутствующих видел бой по-своему. Стрелок, посредственный Монарх, обыватели и Дважды-мертвый Соу, привыкший как Джон встречать врага лицом к лицу.

И тут великанша запела, призывая к себе отпечатки душ погибших великанов. Золотистая аура божественности, впитавшись в тело Сааг, начала проводить четвертую мутацию, и Джону пришлось начать делать рискованные шаги.

[Божественность! Будьте вы все прокляты, людоеды-переростки!]

В мирах, где царствует нежить, не бывает развитого многоуровневого астрала, создаваемого развитой разумной жизнью. Потому и Императоров, собравших необходимое количество силы божественности для формирования способности Дворца Жизни, среди нежити единицы. Супермутанты среди нежити не могут появиться естественным способом. Даже самому Соу, ради становления четырежды мутировавшим мечом, пришлось на Прятках отказаться от четырех рангов силы, скатившись с Императора[8] до Ратника[4]. У столь отчаянного шага были веские причины.

Оружию, да еще и с мертвой душой, мало знакомы человеческие чувства. Однако видя самолично, как какой-то жалкий людоед-переросток получает божественность, Соу впервые четко ощутил собственный гнев и зависть! Прямо при нем Папил Сааг начала свою четвертую мутацию. То, к чему Соу шел шестьсот лет, она сделала меньше чем за двести. Вот она! Видовая разница между наличием цивилизации у монстров и ее отсутствием!

Когда Голда окружила аура божественности, Соу уже не мог подобрать слов. Его вера в собственную уникальность рушилась прямо у него на глазах. Император, отказавшийся от ранга ради четвертой мутации? И что такого? Вот, погляди! Человек! Жалкий двадцатилетний сопляк Страж получил божественность аж в другом мире! Людоедка, шагнувшая в царство мифических монстров, и человек, берущий судьбу в собственные руки. Им обоим было плевать на законы вселенной и на сложности тех, кто шел обычным, привычным для большинства пробужденных путем.

Бой между чудовищем от людей и чудовищем от великанов продолжился с новой силой. Соу ощутил тот самый зов, какой может услышать только разумное оружие.

«Где место меча? В руке хозяина, когда тот проливает чью-то кровь!»

Такое место было. Там, на пылающем поле, где сошлись два сверхсущества окруженных аурой божественности. Великанша имела личное оружие, а ее соперник нет.

– МЕЧ!

Клинок в руках человека ломается, не выдержав нагрузки. Соу чувствует, как его собственное тело дрожит от предвкушения. Битва божественных! Там сейчас его место!