Когда мне же открыли дверь, я шагнул в ярко освещённый холл одной из резиденций императора, наблюдая там огромное количество разодетых людей.

Стоило мне миновать порог холла, как ко мне сразу подскочил лакей, слегка склоняясь в поклоне принимая у меня пальто, под многочисленные взгляды собравшихся тут разных слоёв общества, перед которыми я предстал в парадной военной форме с орденом на груди и погонами лейтенанта.

Признаться честно, я ожидал, куда меньшее количество приглашённых гостей.

В моих рассуждениях, тут должны были присутствовать только определённые люди. Но смотря сейчас перед собой, я понимал, что сюда явились все, кто только мог.

— Григорий Александрович, — вышел ко мне из ближайшей кучки людей полный мужчина с седыми бакенбардами и такими же волосами. — Рад видеть вас в полном здравии и вновь на коне, — улыбнулся мне банкир. — Признаюсь честно. Я считаю, что ваше наказание было завышено. Хорошо, что светлый князь Романин вернул вас.

Кстати я хотел бы узнать, коли вы вновь в столице, не планируется ли открытие чего-либо или расширение, с инвестиционной программой. Может даже разовой?

Мои губы слегка дрогнули в улыбке, после чего я произнёс:

— Антон Семенович, я тоже рад вас видеть. На данный момент сами можете видеть, нам объявлена война. Новые начинания в такое неспокойное время для империи чреваты. Да и моё наказание не истекло. Но будьте уверены, мне есть, что вам предложить. Однако чуть позже.

— Конечно- конечно, — кивнул головой банкир. — Буду с нетерпением ждать.

— Князь, — подошёл к нам пожилой мужчина в парадном мундире, на плечах которого красовались погоны генерала от инфантерии. — Разрешите, я уведу у вас Григория Александровича.

Полный банкир слегка поклонился подошедшему мужчине со словами приветствия, после чего поспешно оставил нас, вернувшись туда, откуда пришёл.

— Григорий Александрович, мы пока ещё лично не знакомы, — улыбнулся мне пожилой военный, чья физическая форма внушала уважение. — Я князь Полугинский Олег Васильевич, можно сказать отец основатель Романовского полка.

— Честь имею, — произнёс я, выпрямляясь по стойке смирно перед своим прямым руководством.

Мужчина улыбнулся, и хлопнул меня по плечу.

— Да брось, мы с тобой чай не на плацу. Пойдем, выпьем, да поговорим, пока основная часть не началась.

Я кивнул, и мы пошли к центру огромного холла под сотни заинтересованных глаз, беря с подносов всюду снующих лакеев фужеры с шампанским.

Так потянулось время до официального начала вечера, где мы с Олегом Васильевичем неспешно блуждали по холлу, разговаривая не только на военные темы, но и на простые житейские, при этом то и дело, здороваясь с гостями этого вечера.

Меж тем народ всё прибывал и прибывал, и вот я уже замечал в прибывших немало известных мне людей, среди которых были и Полозовы, которые появились в одно время с Горлицыными.

— А сколько планируется батальонов? — Произнёс я, смотря, как в мою сторону косился князь Полозов со своей женой.

Отставной генерал, поджав губы, слегка задумчиво и удрученно выдохнул, беря очередной фужер с подноса лакея.

— Батальонов говоришь, — протянул он, словно подбирая дальнейшие слова. — Тут пока всё сложно. Началась война. Из действующих формирований никто не даст нам офицеров и солдат, а с учетом, что за прошедший месяц мы также понесли потери, как рядового, так и офицерского состава, все стало ещё сложнее. Романовский полк только формируется, а солдаты и офицеры нужны уже сейчас на передовой, дабы заменить погибших, или взятых в плен. Вот и получается, что первыми на очереди действующие полки.

На слова генерала от инфантерии, я состроил понимающую мину, и сделал глоток из фужера, думая при этом, что некоторые мои мысли находят косвенное подтверждение.

Романину дали возможность создать военное формирование, но при этом не дали возможности его сформировать должным образом. Хорошего офицерского состава ему не светит, как и более-менее обученных солдат. Тем самым подставляя к его горлу острую партийную вилку.

В первом случае он просто не сможет организовать заявленный силовой блок, и по причине некомпетентности и фронтовой нужды, его расформируют на стадии попыток становления. А это сильный удар на политической арене.

В этом случае Роман Алексеевич предстанет в глазах аристократии как бессильной никудышный организатор, без силового подспорья, который много на себя взял. На деле же являясь пустышкой без должной заявленной власти.

Во втором случае полк всё же сформируется. Но вот из кого? Если солдат и офицеров ему не дают.

Более вероятно что офицерский состав попробуют набрать либо из молодняка которые не нашли себе места, или из тех, кто по здоровью или другим причинам покинул армию, а солдатами окажутся либо комиссованные вояки, или того хуже не знавшие даже азов военной выправки бывшие крестьяне или горожане.

В этом случае судьба полка предрешена на крах уничтожения, и позорные поражения на поле боя. Что также повлечёт за собой те же последствия, а может даже куда более серьезные, чем в первом случае. Ведь тогда Романина можно обвинить не только в смертях сотен людей, но и в серьёзных военных поражениях с потерей, к примеру, земель. В таком раскладе на нем можно вообще ставить крест.

Осталось понять, кто хотел переиграть Романина в его же игре, тем самым убрав князя имперской крови с глобальной доски империи, или чего похуже, и как это может сказаться на мне.

Меж тем вечер подходил к своей основной части, от чего большие двери центрального зала открылись, впуская в свои владения собравшихся тут аристократов, а уже через пять минут, когда все были в огромном зале, началось то, ради чего всё это было организовано.

Я стоял рядом с Олегом Васильевичем в первых рядах перед тронным постаментом, на котором предстал перед людьми Раманин по правую руку которого стоял подросток лет четырнадцати, а полевую Александра, и слушал вступительную речь белокурого мужчины.

Роман Алексеевич говорил громко и выразительно, как и присуще опытному оратору. Его речь была хорошо проработана, и была нацелена, как я и думал на три целевые аудитории. Врагов, соратников и тех, кто был в серой зоне.

— Ввиду вышесказанного, я приглашаю выйти сюда Оражена Григория Александровича. — Закончил мной как я понял основную свою речь Романин.

Сделав шаг из первого ряда собравшихся людей, я ощутил на себе взгляды всех тут находившихся аристократов.

— Оражен Григорий Александрович, — Обратился ко мне и в то же время ко всем кто тут был Роман Алексеевич. — За заслуги перед империей, вы удостаиваетесь второго полного ордена мужества. А также вам присваивается звание капитана в рядах первого сформированного батальона Романовского полка. С чем я вас и поздравляю. Григорий Александрович можете вернуться на своё место.

— Прошу простить меня великодушно. — Послышался уверенный и слегка, словно запыхавшийся голос из дверей зала, куда все сразу обратили свои взгляды.

А меж тем в зал вошёл пожилой мужчина крепкого телосложения, чьи черты лица походили на волчьи, как и его походка.

Незнакомец, которого как я понял, многие узнали, был одет в однотонный и явно сшитый по индивидуальным меркам костюм, и сейчас всем своим видом пытался показать, как он запыхался спеша сюда.

— Роман Алексеевич. Прошу ещё раз простить мне прерывание вашего вечера, — прошёл он до возвышения и встал рядом со мной, кинув пристальный взгляд мне в лицо, — На улице льёт как из ведра, вот я и запоздал. Сами понимаете путь из императорского дворца не близкий, да и погода точно не благоволит дороге.

Хозяин вечера, который при появлении странного мужчины в первые секунды, поменявшись в лице, вновь вернул себе былой вид и, улыбнувшись вновь прибывшему, произнёс:

— Вам не за что извиняться канцлер, — выдавил из себя учтивую улыбку князь. — Так что заставило вас проделать столь долгий путь?

Пожилой мужчина, проведя рукой по слегка сырым волосам, сначала посмотрев на княжескую чету, после чего на гостей в этом зале.