Что касается покидания Измайловской заставы. Решения Оражена были правильны и обоснованы. После уничтожения превосходящих в три раза сил османской армии, от заставы мало что осталось. Многие солдаты были убиты или тяжело ранены. Он как комендант принял единственное верное решение. Вывести раненых и гражданских в Измаил под охраной ещё боеспособных солдат. Да и мою эвакуацию тоже надо было проводить. Или вы хотели бы, чтобы меня и мирных людей послали одних в поля, где рыскали диверсионные группы Янычар? О которых кстати вам не могли ни рассказать господа Глеб Викторович и Фёдор Иванович. Ведь они чудом спаслись от них бегством. И вот ещё что. — Прошла по комнате княжна Александра Романовна и встала рядом со мной. — Я отправила послание через телеграф в Петербург. Благо он у вас тут имеется. Вскоре я озвучу ответ. А до этого времени прошу приостановить данное разбирательство и обвинения унтер-офицера Оражена и его людей в неподчинении, самовольстве, и прочем.

Все кто находился в комнате, после слов как выяснилось представительницы имперской крови, перевели взгляды на коменданта Измаила, а тот в свою очередь произнёс:

— Тогда до ответа из Петербурга унтер-офицер и все прибывшие с ним военные должны находиться на территории выданных им казарм. Свободного перемещения по Измаилу быть не должно. И я как вы понимаете должен дальше направить информацию по этому инциденту.

— Понимаю, и этого более чем достаточно генерал-майор. — Улыбнулась ему Александра.

— Ваша светлость, — кивнул хозяин кабинета девушке. — До ответа из Петербурга Оражен может быть свободен. Не смею боле его тут задерживать.

Петербург.

Высокий и статный белокурый мужчина в строгом костюме, сидел в мягком кресле, подавшись вперёд перечитывая послание, которое ему положили на стол чуть меньше двух часов назад.

Его лицо выражало холодное раздражение, которое могло перерасти в гнев, но он пока мог это контролировать.

Когда в его кабинет после чуть слышного стука приоткрылась дверь, и в неё зашёл седой курчавый мужчина в военном кителе, на котором были погоны генерала от инфантерии, хозяин этого места слега приободрился, и словно выдохнул.

Молча пройдя до соседнего кресла, уже сделавший большой шаг в старость генерал опустился в него и посмотрел выцветшими когда-то бывшими голубыми глазами на бледного белокурого аристократа, после чего словно по-отцовски наградил его приободряющей улыбкой.

— Ну как прошло? — Вместо приветствия произнёс слегка нервно и нотками моральной усталости зрелый мужчина, пристально смотря на собеседника.

Пожилой военный чуть заметно улыбнулся и, прежде чем ответить достал сигару, прикурив её от одного своего пронзительного взгляда.

— Не скажу что совсем гладко. Недовольные было скажем так, по обе стороны политических баррикад. Чёрт бы их всех побрал. Но новое воинское формирование утвердили. Благо я хоть и отошёл от службы, однако, все ещё при погонах инфантерии Роман Алексеевич. По бумагам я взял негласное шествие над новым формированием в наступающее тяжелое время для империи, а вы официальное.

С солдатами тоже всё уже решено Роман Алексеевич. Отдали без вопросов и сожаления. Мне даже думается, что они этих без одной минуты солдат Лиминского полка даже с радостью вам сбагрили.

Но если честно Роман Алексеевич, мне самому очень интересен тот самородок, который отыскала ваша дочь. Бумаги я уже подготовил, и отправил послание в Измаил. Думаю, на этом их вопрос будет полностью решён. Хотя вы же понимаете, если всё-таки догадки верны. Легко нам не будет.

— Да я всё это понимаю. Благодарю Олег Васильевич. — Отпил из стакана и слегка расслабился некогда великий князь, а после указа об имперском положении царской семьи, князь имперской крови.

Солнце неумолимо тянулось к закату, а в казармах, в которых нас разместили, царила неопределённая нервозная обстановка.

Подвешенное состояние давило на психику солдат, а приставленная к казармам охрана, только подогревала обстановку, от чего солдаты выходили из казарм только для перекуров.

— Как думаешь, наша покровительница сможет нас отбелить, или всё пиши, пропало. — Бубнил сидя рядом со мной на лавке Андрей, покуривая самокрутку, оперившись спиной на стену казармы, смотря на нескольких солдат с болтающимися у них на плечах ружьями, стоявших в пяти метрах от нас, и кидающих то и дело в нашу сторону косые взгляды.

— Тут как карта ляжет, — хмыкнул я. — Думается мне, всё замнут. Тут же высший свет аристократии засветился. В Лиминский полк вас определят по тихой, с глаз долой, да на передовую.

— О чём толкуете? — Вышел из казармы Антон, поправляя мундир.

— Вон Григорий говорит, вместе служить будем в штрафбате на передовой. Я слышал, там артиллеристы толковые нужны. — Хохотнул Андрей, выпуская клубы сизого дыма.

— Конечно, нужны, — прикурил цигарку артиллерист. — Чтобы вас доблестных пехотинцев на конские копыта кавалерии не наматывало. Так что будь спокоен. Будешь глухой, зато целый.

— Это ты глухой от своих пушек, — хохотнул Андрей. — А я так, слегка контуженный. Ух ты ж, господа. Походу вот и настал момент, когда пан или пропал. — Встал с лавки унтер-офицер, поправляя края кителя, так как со стороны штаба к нам приближалась княжна имперской крови в обществе своего неизменного телохранителя, а также нескольких офицеров.

Мы также как Андрей встали с лавки, и смотрели, как они быстрым шагом приближались к нам.

Но на полпути офицеры изменили своё направление и двинулись к соседним казармам, а точнее к поставленной к ним охране, а вот Александра Романовна подошла к нашей офицерской компашке.

— Офицеры, — улыбнулась она нам, встав практически впритык перед нами, а за её спиной со своего поста уходили солдаты Измаила, выполняющие тут роль нашего конвоя. — Пришёл ответ из Петербурга. Я лично вам его озвучу. Надеюсь, вы не против. Начну с общего положения.

Унтер-офицеры, которые были, как и их подчинённые, всё это время после прихода в Измаил, словно на иголках, закивали головами, а Александра ещё раз улыбнувшись, посмотрела мне в глаза.

— Моё решение о назначении Григория Александровича временным комендантом Измайловской заставы признали целесообразным, и в рамках моей правовой власти. Так что с солдат сняты все обвинения, так как они выполняли законный приказ старшего по званию.

Что касается лично вас Григорий. Те обвинения, что зачитывал вам генерал-майор, можете их забыть. Половина из них не состоятельны, и больше похожи на клевету, а остальные противоречат моему решению. Как видите, я держу данное вам слово.

— Благодарю вас ваша светлость. — Слегка мотнул я головой в знак признательности.

— Полно вам Григорий. Вам такое не к лицу, — произнесла Александра Романовна, убирая спавшие на глаза светлые пряди волос. — Но это ещё не всё, что мне надо поведать.

От слов аристократки, мы все непонимающе посмотрели на нее, а она продолжила говорить, выдержав небольшую паузу:

— В Петербурге под покровительством князя Олега Василевича Полугинского отставного генерала от инфантерии приняли решение, создать новое полковое формирование. Полк имени Романова.

В свете этого события весь армейский состав Измайловской заставы и взвод Лиминского полка во главе с унтер-офицером Григорием Александровичем, определить в Романовский полк, для дальнейшего несения воинской службы.

Григорию Александровичу Оражену присвоить на время звание лейтенанта с правом управления находящегося в данное время тут сформированного первого батальона Романовского полка.

Поставить перед лейтенантом задачу в самые кратчайшие сроки организовать вывод вышестоящего временного офицера Романовского полка. То есть меня Григорий. Из расположения Измаила, а после с территории Бессарабии. Также первый батальон Романовского полка, в самые кротчайшие сроки должен быть возвращён на территорию империи и вернуться в расположение части для несения дальнейшей службы, и получения новых распоряжений.