Петр достал из своего кольца-хранилища шарик из блеклой сущности и передал его привратнику. У меня точно никаких запасов сущности не было. Когда браслет рассыпался, в нем ничего не было. И таких шариков я раньше не видел. Возникла неприятная заминка. Привратник отказывался меня впускать без платы. Аж от сердца отлегло. Успокоился. Когда палач заплатил за право прохода, настроение упало в бездну отчаяния. Петр принял его услугу, кивнув, и мы втроем зашли в эту обитель смерти.

Стоило пересечь невидимую границу третьего этажа, как по моему внутреннему миру прошлась волна холода, будто разрушив границы сосуда с моей собственной сущностью. Я есть тьма, а тьма вокруг есть часть меня. Длинный коридор вел в неизвестность. Тут время ощущалось так же искаженно, как у меня внутри. Слева и справа десятки проходов уходили во тьму, где границы восприятия размывались, будто туда запрещено входить.

Впереди показалась знакомый носитель сущности. Саманта Армстронг заметила меня, но не узнала, так как никогда не видела без маскировки. Сзади шла женщина со странным типом сущности, который был сосредоточен в шаре, зависшем в районе груди, а не рассеян по телу, как туман и ветки у других людей. Она почувствовала мой взгляд. В этот момент на этаж где-то позади ступил Энитан с группой людей, которых я не знал. Началась перестрелка. Саманта, Петр и женщина-шар объединились, отражая неожиданную атаку. В какой-то момент мое кресло резко покатилось вперед, прямо в тот самый проход, куда запрещено было входить.

Холод, пустота, кромешный мрак небытия. Это слово первым пришло на ум, когда я понял, где оказался. Место, в котором ничего нет. Абсолютно пустое пространство, лишенное понятия о материальных объектах. Разум, ранее скованный сосудом внутреннего мира, вышел за пределы физического тела.

Значит, все-таки это место, куда приходят умирать. Нет! Даже сейчас, находясь в небытие, я не мог заставить себя отпустить то чувство несправедливости, что заставляло меня жить все это время. Это тело, эта душа, разум, все чувства, все совершенные поступки — все это принадлежало не мне, а тем тысячам душ, что погибли на стадионе. Я Сиятельный! Огонь маяка для душ, уходящих в забвение. Тот, кто хотел подарить им чувство упокоения, одна спасенная жизнь за одну преждевременно закончившуюся. Моя жизнь не принадлежала мне. Мое право смерти, право на заслуженный покой… все это принадлежало тем, кто все еще не нашел справедливости за совершённое в тот день. Да, черт возьми! Пусть это будет месть, если на другое я не способен!

Но что будет дальше? Я искал справедливости у врагов «Храма Душ», но и они отказали, потому что мои враги слишком сильны дня них. Что мне делать теперь? Чем еще я могу пожертвовать, чтобы «Храм Душ» наконец получил по заслугам?

— О! Мы наконец перешли к торгу, Тот-кто-зовет-себя-Сиятельным.

— Кто здесь?

Голос шел отовсюду. Само небытие говорило со мной.

— Пустота, Тот-кто-зовет-себя-Сиятельным. У пустоты тоже есть имя. Ваши Старшие много лет назад назвали меня Фаркопом за исполняемые обязанности проводника в небытие. Я управитель третьего этажа Дома Торговли в мире Земли. Когда представители вашего мира входят в мою обитель, они делают подношение в виде сущности за право входа и выхода в мою обитель. Здесь вы можете заключать контракт с душами-компаньонами давно умерших личностей из вашего мира. Одни ушедшие предлагают заключить «контракт компаньона», вселяясь в некий предмет экипировки за право быть воскрешенным спустя десять лет службы. Это самый частый запрос от мертвых. Другие души согласны продать весь свой жизненный опыт за право быть перерожденным в мире Эва’Онори-ДеЛаманж с большим изначальным количеством сущности при появлении на свет. Такую услугу могут оказать только представители моей расы. Третий вариант — «духовное самоубийство» или «призыв героя». Сломленный человек может заключить контракт с мертвым, отдавая ему все, что имеет, прося взамен исполнить его последнюю волю.

Я не заметил, как посреди диалога моя душа покинула пределы физической оболочки. Оглянувшись, увидел, как тело излучает едва заметный серебристый свет, выделяющий его на фоне непроглядной тьмы вокруг. Конец?

— Черт-черт-черт! Я не хочу умирать вот так! Сидя в инвалидном кресле посреди небытия. Не сейчас! Я не могу умереть. У меня нет такого права.

— Оставь свои стенания для тех, кто готов их слушать. Ты спросил у небытия «Чем еще я могу пожертвовать, чтобы «Храм Душ» наконец получил по заслугам?» Я ответил на твой зов души, исполняя обязанности управителя. Попытайся заключить контракт, если тебе есть что предложить. Уйти, остаться, умереть. Твой выбор, Тот-кто-зовет-себя-Сиятельным?

Выбор без выбора. Ни завещания, ни имущества, ни близких друзей, ни родственников. Даже Марко и родители — это близкие люди для Адрока Халдери, а не для меня. Что я вообще такое?! И вот так, в полном одиночестве, черт-те где я должен встретить свою смерть?

— У меня нет выбора. Все, что я могу предложить душам-контрактникам, это мои хранилища.

— Ценность предметов оплаты определяешь не ты, Тот-кто-зовет-себя-Сиятельным. Расскажи небытию свои желания, и все души услышат тебя. Те, кто откликнутся, сами выйдут на диалог. Если предложение их устроит, они заключат с тобой контракт.

Хочешь рассмешить бога, поделись с ним своими желаниями. А какой у меня есть выбор?! Я начал рассказывать долгую историю Адрока Халдери, начавшуюся 4 июля 2025 года на футбольном стадионе «Гнездо» в Лос-Анжелесе. При упоминании теракта, унесшего жизни пятидесяти четырех тысяч мирных жителей, во тьме вокруг меня появились толпы людей, выглядевших как призраки умерших. Одни были одеты в средневековую одежду всех народов мира. Другие — в военный камуфляж времен Второй мировой войны. В момент, когда я увидел образ Ричарда рядом с его отцом, едва не сбился с рассказа. Они были совсем как живые! Стояли и слушали, зачем я пришел сюда, на границу мира живых и мертвых.

Свалки, металлоприемка и начало деятельности Сиятельного. Имея уникальные технологические возможности, я стремился использовать их во благо мира, а не собственного обогащения. Чем больше я рассказывал о стремлении отдать долг выжившего, помогая людям восстановить их сломанные судьбы, тем больше призраков собиралось вокруг. Не осталось ни одного свободного клочка пространства. Миллионы обычных душ людей! Офисный планктон в костюмах-тройках, нищие с улиц, дети, женщины в ярких одеждах, солдаты с не совсем целыми телами. Азиаты, европейцы, африканцы, индейцы и латиноамериканцы. Я рассказал о том, как мы с Генри Элдриджем спасали людей, давали им работу, постепенно увеличивая круг возможных пациентов.

При повторном упоминании «Храма Душ», вступившего в сговор с Организацией и Генри Элдриджем, количество мертвых душ вокруг выросло так сильно, что за ними вообще перестало быть видно тьму. Описание боя с Энитаном, тяжелое ранение и воскрешение Ноэми Торес будто увеличило плотность призраков, желавших услышать все подробности этого дела. Поездка к дому Саманты Армстронг, ее лечение и переезд в Бостон. Я говорил обо всем, что пережил за это время, мотаясь по больницам во всех уголках страны. При упоминании переработки запасов хранилища ядерных отходов, казалось, у призраков глаза расширились от удивления. При рассказе о Миссии с нырянием в вулкан я начал искренне бояться, что мне не поверят. Неважно, живой ты или мертвый, это звучало слишком фантастично. Не один, не два, а три раза, пусть и с чужой помощью.

Когда история подошла к финалу, я рассказал о том, что Генри Элдридж назвал себя Сиятельным, используя это для победы в предвыборной гонке за кресло сорок шестого президента Соединенных Штатов Америки. Он стал президентом! Человек, присвоивший себе мои заслуги, сговорился с «Храмом Душ» и Организацией, фактически перейдя на их сторону.

— Я хочу, чтобы «Храм Душ» и все причастные к их преступлениям понесли наказание. Генри Элдридж, Энитан, Организация, «Храм Душ». Все! Я готов отдать все, что имею, лишь бы отомстить им за содеянное!