На карточке пациента красовалась фотография молодой темнокожей американки. Айша Грейс, 1985 года, запущенный случай рака костного мозга, пустившего метастазы в печень и селезенку. Стоило подействовать нейтрализатору, как девушка заговорила.

— Спасибо, кем бы ты ни был.

Проверил, действует ли маскировка. Да, все в порядке.

— Я вас не вижу, сэр. Не уходите.

— Как вы поняли, что я вообще тут нахожусь?

— Моя форма рака вызвала нарушение цикла сна. Я не могу спать, как бы сильно мне этого не хотелось.

Айше не надо было больше ничего говорить. Одна мысль о том, чтобы, страдая от непрекращающейся боли, оказаться в месте, заполненном умирающими, не в силах заснуть, вгоняла в ужас. Она уже пережила собственный ад.

— Я слышала весь ваш разговор с Френсисом. Не злитесь на него. Он старый. Боль месяцами сводила его с ума. Он испугался, что она может вернуться.

— Выбор за ним. Если вы не спали под действием лекарств, значит, чувствовали сам процесс лечения. Больно было?

Девушка лежала с широко открытыми глазами. Дорожки от слез на ее щеках еще не успели высохнуть. Она будто боялась моргнуть.

— Терпимо. Мне страшно. Вдруг боль вернется?

— Приношу извинения за неудобства. Сейчас на ваш организм действует легкий стимулятор. Скоро вы заснете.

— Спасибо. Хотя бы за надежду. Спасибо вам большое!

— Мое предложение для вас будет тем же, что и для Френсиса. Поспите, отдохните и через три дня примите решение. Жить дальше и радоваться своей удаче. Или начать выполнять мои задания. Даю слово, что никаких негативных последствий отказа не будет.

Девушка нашла в себе силы поднять руку и прикрыть лицо. Обычная инстинктивная реакция прятать слезы. Удивителен сам факт того, что ей хватило на это сил после анестезии медицинского дрона.

— Я согласна…

— Нет. Не сейчас, мэм. Любой человек, оказавшийся в этом заведении, ухватится за соломинку спасения. Я даю вам время для отказа и принятия взвешенного решения. Мне не нужно согласие, полученное под давлением или из чувства благодарности.

В коридоре прошла медсестра хосписа, понятия не имеющая о том, что творится в этой палате. Сейчас на часах десять сорок пять. Я пришел сразу после отбоя, когда пациентов уложили спать. Разумеется, в этом заведении понятие отбоя сильно размыто. Но оно есть.

— Зачем тогда вы помогаете нам, сэр?

Ее голос затихал. Глаза закрывались. Дрон вколол легкое снотворное, давая ей наконец поспать.

— Потому что вы знаете, каково это: жить без надежды на спасение.

— Спа…си…б…

Айша закрыла глаза и тихо засопела. Я проверил заряд в костюме-хамелеоне и медицинских дронах. У меня еще была пара часов до смены батареек, а медицинских картриджей для дронов хватит только на эту и следующую палату. Их расход напрямую зависит от серьезности заболеваний. Конечности восстанавливаются долго и требуют большого запаса сырья в картриджах. В хосписах, как правило, расход на одного пациента намного меньше из-за меньшего объема вмешательства.

Тихо просочившись в коридор, зашел в следующую палату, запустил шесть из семи меддронов, начав стандартную процедуру лечения. Мимо пронеслись массивные прямоугольники шириной больше полуметра и высотой в полноценный метр, так же, как и я, использующие модуль маскировки. Манипуляторы кибердокторов предварительно вводили пациентов в глубокий сон, затем вкалывали анестезию и только после этого начинали диагностику и саму процедуру лечения. Такой регламент связан с тем, что во время диагностики маскировка отключается для проведения лазерного и радиологического сканирования. А пациент мог проснуться. Крупный размер дронов связан с тем, что я использовал все пять видов доступных медицинских S-размерных картриджей, от простейшего, с мелочами вроде обезболивающего, до самого продвинутого, способного восстановить утраченные органы. Иначе такие операции в полевых условиях провести было бы невозможно.

Я вернулся в первую палату и начал пробуждать исцеленных, повторяя то же, что сказал Айше и Френсису. Пока одних лечили дроны, других я пробуждал ото сна, беседовал и снова усыплял, чтобы они не подняли шум. Для этого мне и нужен седьмой меддрон. Всего у меня восемь дронов. Последний, Помощник, — это переносной склад и вспомогательная платформа для трех дополнительных устройств типа ручного гравиподъемника или станера, для самозащиты.

До утреннего шестичасового обхода я успел обойти четырнадцать палат из двадцати имевшихся в хосписе. Где-то было по шесть человек, а где-то всего по три-четыре. Как правило, сюда кладут пациентов на паллиативное лечение, снимая боль и другие симптомы, просто помогая им спокойно прожить последние из отпущенных дней на этом свете. Я ушел только потому, что закончились картриджи в меддронах.

Вернувшись к машине, спрятанной в двух кварталах от хосписа, снял костюм-хамелеон, отключив активную термооптическую маскировку. Устало стянул с ног высокие лохматые боты с электростатической системой звукового подавления. Эти синтетические волоски нейтрализовали любой создаваемый обувью шум. Меддронов и Помощника сложил в стационарное хранилище, ящик размером со стиральную машинку, который приходилось возить в закрытом багажнике пикапа. Несмотря на скромные габариты, стационарное хранилище при наличии вещей внутри меняло их фазовое состояние, позволяя в общем объеме хранить до двадцати семи кубических метров груза. Вес груза в фазовом состоянии уменьшается примерно в десять-двенадцать раз, увеличивая массу самого хранилища. Сейчас оно весило около ста килограмм.

Фух, устал. Теперь можно уехать домой.

***

# 4-е сутки после теракта / 73 дня до события Точки Ноль (событий в Хосписе)

Девятый специальный отдел Агентства национальной безопасности США.

Ноэми Торес устало потянулась после бессонной ночи, проведенной в своем кабинете. Несмотря на смуглую кожу и говорящую фамилию, ее взяли туда, куда выходцам из Мексики дорога закрыта. Самое сердце государственных органов, отвечающих за безопасность мирного населения внутри страны! И она отдавала этой работе все двести процентов своих сил, потихоньку, ступенька за ступенькой, строя карьеру в чисто мужском коллективе.

Пробежки по утрам, регулярные занятия с тренерами и сдачи обязательных нормативов от бюро испортили хорошую фигуру. Ранее нежная красивая девушка сохранила очертания бедер, талии, груди и плеч, но тело стало более жестким. Женская нежность сменилась грубой силой.

Торес и ее напарник Шон Прайс были выбраны начальством в качестве одной из шести команд от АНБ, ведущих дело о Дне Скорби. После атаки террористической организации «Храм Душ» на стадионе «Гнездо» в Лос-Анджелесе, унесшей жизни более пятидесяти четырех тысяч заложников и еще почти тысячи солдат, правительство объявило о недельном трауре по всей стране.

Террористы щелкнули по носу само правительство, устроив теракт четвертого июля, в День независимости. Шесть команд от АНБ вели это дело, собирая данные из всех прослушиваемых источников. Социальные сети, имейлы, мессенджеры, СМС, звонки по обычной связи. В ход пошло все, что можно задействовать при поисках. Еще по меньшей мере столько же команд работали от ФБР, тряся информаторов внутри страны. Подключилось и ЦРУ, собирающее информацию от агентурной сети за рубежом. РУМО и «Бюро Разведки и исследований» также внесли свой вклад, выделяя специалистов и спецтехнику по первому требованию.

Пятьдесят четыре тысячи человек — это население небольшого города. Событие, произошедшее на стадионе, стало масштабнейшим терактом в истории, унесшим самое большое количество жизней! Целый город, убитый одной террористической организацией. Из-за ошейников смертников ни одного заложника не удалось спасти.

Сейчас известно многое, но далеко не все. Террористы использовали ошейники с миниатюрной взрывчаткой, надев их на всех заложников в первые часы захвата. Больше четырех сотен тяжеловооруженных бойцов в экзоскелетных бронекостюмах восьмого класса защиты, выдерживающего очередь из пулемета в упор. Выходы со стадиона заблокировали шагающими квадроботами поддержки с установленными на их спинах автоматическими орудийными платформами. По сути, бронированное шагающее пулеметное гнездо с системой защиты от РПГ, выстрелов из танка и брошенных в его сторону гранат. Сами террористы преимущественно были вооружены ручными пулеметами, использующими безгильзовые патроны. Плюс к этому персональный дрон защиты, отвечающий за сбивание снарядов РПГ и гранат. При штурме силами спецназа и национальной гвардии само сражение походило на одностороннюю бойню!