Хотя этот был другой масти: темно-желтого цвета, с белыми пятнами. Варламов шумно вздохнул, олень сделал прыжок и исчез.

— Не стрелять же в него, — проворчал Варламов, возобновляя ходьбу. И тут появилось другое, на этот раз неприятное ощущение — словно холодное лезвие коснулось спины. Привет от Темного охотника? Стал нервно оглядываться: слишком хорошо помнил, что произошло в Аппалачах после явления благородного оленя.

На беду смерклось, редкий дождь зашуршал по траве. И в этом шорохе не услышал, а только уловил боковым зрением движение справа. Он резко повернулся: большая кошка скользила между деревьями — рысь! Слишком большая, размером с собаку, только лапы ниже. Скидывая «Сайгу», развернулся дальше. Теперь первая рысь оказалась слева от него, а справа… приостановилась в грациозном скольжении другая.

— Господи помилуй!.. — забормотал отец Вениамин.

По телу прошла холодная дрожь. Темная зона неподалеку, так что существа могут бродить разные. Но эти не похожи на темных тварей: красивый дымчатый окрас, кисточки на ушах, яркие желтые глаза. Четыре желтых глаза смотрели в упор… Миг, и кошки оказались ближе.

Варламов вскинул «Сайгу» — одну он успеет уложить. А вот вторую… Вспомнились молниеносные движений их кота, мейн-куна, которого вывозили на лесные прогулки. Тоже большой кот, но куда ему до этих. Кажется, дикие кошки прыгают на шею и мигом перегрызают позвонки. Эх, Рогну бы сюда, та хоть с чертом договорится!

— Он знает Рогну! — от противного визга в голове заныло. Как будто ничего не слышал ушами, но в голове опять раздалось, теперь неприятным скрежетом:

— Это не наша Рогна.

— Тем не менее…

Обе рыси сели на задние лапы и уставились на Варламова. В глазах появилось озадаченное выражение, словно у кота, которого подманили сосиской и вдруг подняли ее высоко в воздух. Варламов чуть истерически не засмеялся. Спокойно!

— Я знаю Рогну, — медленно сказал он. — Хотя видел ее далеко отсюда.

Рыси синхронно наклонили головы. Неприятный визг:

— Это хорошо, что ты вспомнил ее. Иначе ты был уже мертв.

«Как и одна из вас», — чуть было не добавил Варламов, но спохватился.

— Это она научила вас говорить?

В ответ раздался скрежет:

— Наши гортани не приспособлены к речи. Поэтому она учила нас безмолвному языку рогн.

Вот и еще один талант обнаружился у владеющих Даром. Странные вещи принес на Землю «черный свет».

Снова визг, но теперь помягче:

— Мы не станем тебя есть. Друзья Рогны — наши друзья.

— Даже проводим. Сюда забегают и другие твари, не друзья Рогны.

— Хотя толстяка можно бы и съесть, — раздалось почти мурлыкание . — Он не слышит Речи.

А он-то как слышит?.. Но не стал ломать голову и попросил: — Пожалуйста, не надо. Он мой друг.

Хотя может, это такая кошачья шутка.

— Идем. И опусти ружье.

Варламов нехотя перекинул карабин через плечо.

— Ладно, пошли.

Они тронулись, отец Вениамин боязливо жался к Варламову.

— Они разговаривали с тобой? Как ты их слышал?

— Сам не знаю, — скучно сказал Варламов. — Может, штучки Рогны.

Хотя отец Вениамин ведь не знает Рогны. И кошки «сказали», что у них другая.

Они шли в сумраке, под дождем — одна рысь слева, другая справа. Где-то читал о встрече героя с двумя говорящими кошками, но там кончилось схваткой: он разрубил их мечом, а кошки сгорели [39]. Молчание становилось тягостным, и Варламов спросил:

— Рогна учила только вас?

— Нет. Но мы не знаем, насколько тебе можно доверять.

Да, странные вещи творятся в мире за людской спиной.

— Я встречался с черными волками, далеко отсюда, в Америке. Здесь такие водятся?

Глухое покашливание, как смешок.

— Нет, мы их повывели.

Похоже, вечная война кошачьей и волчьей породы тут закончилась победой кошек.

Глухой скрежет:

— Но есть и другие.

Пока с него и этих хватит.

Рыси внезапно остановились.

— За вами погоня. На лошадях.

— И собак захватили.

Презрение и отвращение послышались в «голосе». Действительно, вдалеке раздался собачий лай.

— Продолжайте идти. Впереди поляна. Затаитесь с той стороны.

Они бежали, чтобы угнаться за рысями, ветки хлестали по лицу. Вот и поляна. Кошки растворились в сумраке под деревьями.

Варламов упал в мокрую траву на другой стороне поляны и приготовил «Сайгу». Собаки вылетели из леса двумя темными комками, заливаясь лаем. По телу прошел озноб от выброса адреналина…

Две тени выскользнули из-за кустов. Миг, и оказались на спинах собак. Лай сменился визгом страха и боли, затем раздался хруст и перешел в бульканье. Варламова затошнило.

Раздалось лошадиное ржание, из деревьев появились три всадника. Как когда-то в мертвом городе в Аппалачах, только у этих в руках автоматы.

Хриплое мяуканье, перешедшее в кашель! Автоматная очередь разрывает воздух, но оружие летит в сторону, а всадника что-то выдергивает из седла. Другой успевает уклониться, лапа только мазнула по лицу. Не пытаясь стрелять, человек пригибается к шее коня и гонит его назад. Третий крутится на лошади, пытаясь поймать нападающих в прицел. Слышно отчаянное ржание и возбужденное фырканье. Кажется, одна из кошек оказывается под брюхом лошади и рвет его когтями. Лошадь с криком боли подпрыгивает и начинает оседать. Всадник вылетает из седла, и прямо в воздухе его ловят две хвостатые тени…

Варламов уткнулся лицом в землю, его едва не вырвало.

Тихо, стылый воздух, довольное чавканье…

— Уходим, — прошептал Варламов и толкнул отца Вениамина в бок.

Пригнувшись, они поспешили в лес. Не скоро перешли на шаг.

— Исчадия ада! — пробормотал отец Вениамин и перекрестился.

— Нет, просто иные, — у Варламова стучали зубы. — Человек здорово испоганил Землю, и другие существа приходят на смену.

Хотя может, людям еще повезет.

Отец Вениамин глянул с подозрением, так что Варламов не стал продолжать. Для православных все ясно: на одной стороны Бог с ангелами, а на другой Сатана с чертями. Кошечки из разряда чертей. А Рогна, наверное, ведьма, которую надобно сжечь… Лучше бы не пробовали.

Деревья поредели, поляны стали шире. Ветер мотал ветви деревьев, посветлело, и в разрыве облаков ненадолго показались снежные горы. Может, та самая Белуха.

Тропа повела вниз, в чащу, облака запахнулись, и стало почти темно. Они пробирались еще некоторое время, а потом остановились под гостеприимно раскинувшим ветви кедром. Варламов развел костер: памятуя об уральских приключениях, купил в Омске спички.

Можно было не опасаться, что их кто-то увидит: темно, да и ветви низко нависли. Все же на огонек могли заявиться, так что Варламов не выпускал «Сайгу» из рук. Наломали лапника и прилегли. Хорошо, что рядом протекал ручей, но очень хотелось есть. Хоть бы кошечки поделились кониной, поджарили бы на костре. Варламов фыркнул.

— Ты чего? — испуганно спросил отец Вениамин.

— Ничего, нервы ни к черту.

— Не упоминай нечистого, легок на помине.

Но нечистый не появился, кошечки тоже, и кое-как продремали ночь. Утром умылись из ручья и вскоре вышли к Катуни. Здесь была неширокой, быстро несла мутно-голубую воду, а вдоль берега вилась малоезженая дорога — только для мотоциклов, да видно «уазики» иногда пробирались. Варламов вздохнул — если бы не подвернулся Сирин с бредовой затеей лететь в Америку, так бы и прожил в родных местах, завел жену и детей, вот по такой дороге ездил бы на рыбалку. А теперь носит по свету, врагов не меряно, друзья сомнительные, а жена на другом конце Земли.

Пошли по дороге, та часто огибала обрывы к реке, проходя лугами. Отец Вениамин все оглядывался, а Варламову скоро надоело.

— Смотри! — вдруг обреченно сказал отец Вениамин.

Варламов обернулся: на фоне серых облаков маячила черная муха, быстро вырастая.