– А если нападут целой толпой? – хмуро спросила Хельга.

– Сначала ее нужно доставить. Внутрь поля ховеры или глайдеры не пройдут, так что враги будут нападать пешими. Возможно, каждому из вас придется сражаться с несколькими, а мы не сможем оказать помощь, для этого придется выйти из резонанса. Так что исход боя зависит от вас.

– In nomine Domini, – привычно отозвались доминиканцы.

– С Богом! – молвила Джанет. – Всё, нас больше нет.

Они, и две другие пары сели прямо на землю, положив ладони на скудную траву.

– И что они собираются делать? – пробормотала Хельга. – Странная поза для боя.

«Один час сорок минут», – сообщил Гедеон.

«Информируй также Хельгу», – попросил Метельский. – А вслух сказал: – Остался час сорок минут. Вполне возможно, нам попытаются помешать раньше. Встаем вокруг охраняемых кругом, каждый контролирует сектор в семьдесят-восемьдесят градусов, мой будет северный.

– Будто это тебя муштровали, а не меня, – ехидно сказала Хельга.

Проверила, легко ли вытаскивается «глок», и передвинула мешочек с сюрикенами поближе.

– Все-таки у нас легкомысленное оружие. Сюда бы протонную пушку, а еще лучше леди Селину с мужем.

– Наверное, заняты где-то, – сказал Метельский. – И враги наверняка применят стасис-поле.

Он внимательно оглядел свой сектор: холмы, разбросанные поселения, облака…

«Один час тридцать минут», – сообщил Гедеон.

– Похоже, не собираются ночевать под Иерусалимом, – поморщилась Хельга. – Оно и понятно, лучше в захваченном городе, в постелях с пленницами под боком. Вряд ли у них было много развлечений у Мегиддо. Кстати интересно, почему мы не отправились прямо туда?

Метельский для пробы помахал камаяри. – Не знаю, какие-то стратегические соображения.

Он достал очки, доставшиеся от доминиканца, настроил увеличение и снова внимательно оглядел горизонт – опять ничего.

– Возьми, – он протянул очки Хельге, но та покачала головой:

– Мне уже сделали.

«Один час двадцать минут, – сообщил "Гедеон". – Пока тот же темп».

Доминиканцы тоже периодически надевали очки и всматривались в даль.

– Гедеон, – спросила Хельга, – ты зафиксировал, где Мадос и Самаэль?

«На двух огромных шестиногах впереди войска».

– Надо же, – сказал Метельский, – как императоры Древнего Рима. Дуумвират ведет войска в бой.

– Ты и про Древний Рим знаешь? Недооценивала я тебя, милый. А эти двое явно хотят покрасоваться, по холовидению наверняка идет прямая трансляция.

Хельга надела очки, оглядывая западный сектор.

– А вот там что-то намечается, погляди.

Да, что-то мельтешит. Максимальное увеличение!.. Несколько ховеров и быстро приближаются.

– Может, по нашу душу, – сказал Метельский, – все-таки могли зафиксировать. А возможно, просто подтягивают воздушное прикрытие.

– Не стоит рисковать, – рассудительно сказала Хельга. – Излучатели нас пока не достанут, а вот дальности их ракет мы не знаем.

Она наклонилась и перевела рычажок на генераторе стасис-поля. Пал зеленоватый сумрак. Вместо жары повеяло холодом. Стало подташнивать – организм применялся к новым физическим условиям. Хельга сделала гримасу и отодвинула кобуру с «глоком» подальше.

– Сюда бы Рогволда, – вздохнула она, – но он вечно выбирает не ту сторону. Когда из ховеров кто-то появится, я метаю сюрикены. Только мне далеко до Юкико, а ими трудно убить, поэтому буду помогать тому, у кого положение хуже… А вот и пуск, все-таки целят по нам.

Со стороны ховеров (они были заметно ближе) донеслись хлопки, и стали быстро вытягиваться дымные следы. Метельского пробрал озноб: поможет ли стасис-поле? Грохнуло, дерево поодаль разнесло в щепки, но больше грохота не было, только шлепки с разных сторон.

Хельга указала на металлический цилиндр, появившийся на траве, из него струился дым: – Упал уже по инерции. Это «Hellfire», разработка еще двадцать первого века. Если бы не стасис-поле, от бедной Хельги остался бы хорошо прожаренный бифштекс.

Метельский перевел дух, но тут же напрягся снова: радоваться еще рано. Два ховера быстро приблизились, зависли вне зеленоватого мерцания и пошли на посадку. Метельского опять затрясло: в двух ховерах может быть до двенадцати человек, их четверых изрубят, как капусту (помнилось, как ее заготавливали в селе Иогач на время поста). Хельга шумно втянула воздух.

«Лон, Хель – на землю!»

Два доминиканца кинулись к ховерам, занося руки для броска. Метельский грянулся на траву рядом с Хельгой. Доминиканцы синхронно метнули какие-то предметы и тоже упали на землю. Две вспышки слились в одну и были не особенно яркими, да и грохот прозвучал глуховато. Но оба ховера вспыхнули и разлетелись на обломки. Летели и еще какие-то фрагменты – похоже, человеческих тел.

– Как будто плазменные гранаты, – хрипло сказала Хельга. – Помнишь, мы использовали такие в Альфавиле? Молодцы доминиканцы, я такого варианта не предусмотрела.

– Да, – сказал Метельский, вставая. – Гранаты взорвались уже вне стасис-поля, а для нас оно пригасило взрывную волну.

– Немного еще поживем, – сказала Хельга.

«Один час десять минут», – сообщил «Гедеон», и она рассмеялась:

– Хотелось бы подольше.

Доминиканцы тоже встали – хотя находились близко к месту взрыва, кажется не пострадали. Хельга осмотрелась:

– Больше ховеров не видно. Но что-то странное кругом, ты не находишь?

Метельский огляделся. Вроде ничего не изменилось: старинная башня, глайдеры на стоянке – только все затоплено зеленоватым мерцанием… А, вот оно! Облака куда-то делись, небо стало однотонно серого цвета, а по солнечному диску проходят будто мутные волны.

– Думаешь, это связано с тем, что они делают? – Хельга кивнула на сидящих.

– Ничего я не думаю, – буркнул Метельский. – Вообще не знаю, чем они занимаются. Не верти головой, контролируй свой сектор.

– Есть, командир! – Хельга шутливо вскинула руку к голове, но все-таки отвернулась к востоку.

Свет сильно мигнул.

Поля снежно-белых цветов расстилаются направо и налево, а впереди переходят в свинцово-серую гладь моря. Над ним высятся льдисто-фиолетовые громады. Солнце уже не мутное, а золотистого цвета…

Что за черт? Метельский покрутил головой, и все исчезло – опять скучноватый пейзаж Неби Самуил.

– Ты видела? – спросил он Хельгу.

– Что видела?

«Один час», – сообщил «Гедеон».

– Что-то странное с пейзажем. Но сейчас опять, как было.

– Теперь уже ты заглядываешься. Внимательнее! Чует мое сердце, что те ховеры не последние.

Но пока ничего, только солнце подернулось серой рябью. Как ни вглядываешься, горизонт по-прежнему пуст.

«Пятьдесят минут».

Темная точка появились в небе, и Метельский торопливо надвинул очки… Ховер, один. Он быстро приблизился и завис поодаль, где на покатом склоне начинался лесок.

– Гранату не добросишь, – сквозь зубы сказала Хельга.

Распахнулись дверцы, одновременно вышли четверо.

– Ну вот, – пробормотала Хельга, – начинается самое интересное.

Льдисто-фиолетовые громады близятся, попирая гладь моря. Солнце начинает пульсировать: золотая вспышка – сумрак, золотая вспышка – почти полный мрак…

Очнись!

Четверо не спеша приближаются. Все в темной одежде, у переднего белое узкое лицо. У всех на поясе ножны. Прибывшие входят в зеленоватое мерцание, и фигуры делаются слегка размытыми. Передний останавливается, это же делают остальные.

– Приветствую вас, – словно холодный ветер шелестит в листве. – Надо же, самурай в юбке. Хотя самураи и вправду носили юбки, только железные. Ты точно собралась на поле Армагеддона, девочка?

– Поучись вежливости! – из руки Хельги что-то вылетает и коротко свистит в воздухе, но Темный воин (а это явно он) мгновенно уклоняется.

– Ты неблагоразумна, хотя чего ждать от женщины? Сразу выдала, что владеешь сюрикендзюцу, хотя могла преподнести моим спутникам сюрприз.