– Жаль, у нас всего три глайдера, а ховеры не годятся. Но пойдемте.

Пошли по коридору, через равные интервалы попадались двери.

– Что это вообще, монастырь или военная база? – спросила Хельга.

– И то, и другое. Со стороны Иерихона есть православный монастырь, хотя сейчас там всего один монах. Когда-то эти края навестил один русский президент и оставил монастырю большой вклад на развитие. Может, хотел заиметь убежище в укромном месте. Из-за обилия туристов монахи решили не расширять старый монастырь, а построить новый, пещерный, на другой стороне Сорокадневной горы. Но насельников не хватало, и постепенно пещеры пришли в запустение. Когда было очередное обострение с арабами, Израиль создал здесь военную базу, помещения тогда расширили. Однако во времена Всемирной федерации все уладилось, и военные с базы ушли. Руководство ордена как-то уломало власти, чтобы нам разрешили ее использовать.

– Зачем вам это? – продолжала допытываться Хельга.

– Сейчас придем в конференц-зал, я покажу.

Конференц-зал походил на школьный класс с партами и стульями. Трое доминиканцев сидели за мониторами, на одном из них было изображение дороги с движущейся колонной. Над деревней поднимался дым.

– Бедные жители! – вздохнула Хельга.

– Присаживайтесь. – Отец Иероним включил холораму, и в воздухе повисла карта с изображением востока Израиля и части Иордании.

– Примерно семьдесят лет назад вот здесь, в пустынной местности, хэ-ути подняли на поверхность земли свой купол. Не так давно произошло его обрушение или демонтаж, и образовалась обширная воронка. Из нее стали появляться хэ-ути и что-то строить. Поскольку им покровительствовал Мадос, власти закрыли на это глаза. А теперь из этих сооружений стали появляться всадники, вы их видите на дороге, и кое-какая военная техника…

Хельга нетерпеливо заерзала: – Как я поняла, все это движется к полю Армагеддона?

– Да, – кивнул отец Иероним. – Мы ведем разведку с помощью дронов и фиксируем численность. Уже более ста пятидесяти тысяч «лошадей», мы их зовем шестиногими, а всадников меньше, здесь это в основном хэ-ути. Люди, как мы выяснили, прибывают непосредственно в район Мегиддо, на ховерах.

– Все-таки войско Армагеддона, – задумчиво сказала Хельга. – Хочется кое-кому посрамить предсказание, что оно будет уничтожено. А это единственное место, где хэ-ути с их лошадками выползают в таком количестве?

– Нет. Есть еще несколько мест по всей Земле, а в последнее время стали появляться и порталы меньшего размера, техника хэ-ути явно прогрессирует. К сожалению, мы не знаем географию их мира, возможно к большим воронкам обустроены настоящие магистрали. Где-то ведь выращивают шестиногов, это явно продукт биоконструирования.

– Интересно, чем за помощь будут расплачиваться Самаэль с Мадосом?

– Возможно, отдадут хэ-ути часть земной территории. Уже есть резервации, куда людей не пускают.

– Отец Иероним, если не секрет, какие у вас планы? – спросил Метельский. – Или только разведка?

Доминиканец слегка улыбнулся: – Нет. Хотим заблокировать эту магистраль, по ней идет основной поток. Есть еще из Вади-Кельт, но гораздо меньше. Через три часа будет совещание, приглашаю и вас.

– Хорошо, – сказал Метельский, а Хельга вздохнула: – Где у вас можно отдохнуть и помыться? Я наверное страшная.

– Пойдемте. – Отец Иероним вывел их в коридор и кивнул на дверь напротив. – Здесь устроен буфет, можете перекусить. А комнаты для персонала дальше.

Он провел их в комнату с тремя двуярусными кроватями и совмещенным санузлом.

– Чур, я первая, – сказала Хельга. – Милый, пока почисти мою одежду, вон и щетка на вешалке. Только купила новую, и опять все испачкала.

Из санузла послышался плеск воды, а Метельский стал отчищать джинсы. Рубашка пострадала меньше, только подпалило с одной стороны. Наконец вышла Хельга в одном белье, и скептически глянула на кровати.

– Да, это вам не «American colony hotel», постели наверное не меняли десяток лет. Ничего, полежу на покрывале. Спасибо, милый, что всё вычистил. Придется надеть, вдруг кто заглянет.

Метельский почистили и свою одежду, принял душ и растянулся на другой постели. Хельга хихикнула: – Узкая. Хорошо, что мы оттянулись по полной на той шикарной кровати.

С часок подремали. Потом перекусили быстро разогреваемыми пайками («Где мое фисташковое мороженое?» – вздохнула Хельга) и вернулись в свою комнату.

– Что то нам уготовят? – опять вздохнула Хельга. – Небось, снова участие в боевых действиях? Уже надоело.

А Метельский опять задремал. Виделся пылающий Альфавиль и мама, падающая в огненную расселину.

– Так и останется пустым место в семейном склепе, – пробормотал он.

– Ты о чем? – вскинулась Хельга. – А, понятно. Чувствую, нам и склепа не достанется. А было бы неплохо лежать в покое, и чтобы надо мною иногда каркал Мунин. Как он там?

– Не спеши, – рассмеялся Метельский. – Нас еще ждет Венера.

– Вообще не представляю, как это жить на другой планете?

– Там будет море цветов, – сказал Метельский, – высоченные деревья, и там будут играть наши дети.

Хельга помолчала.

– Ах да, тебе дали увидеть. Что-то давно тебя не навещала твоя бабушка.

– Давно, – вздохнул Метельский. – Интересно, куда делся ее бриллиант? Вряд ли мама взяла его в Альфавиль, всегда держала в ячейке в московском банке. Если он сохранился, это мой свадебный подарок тебе.

– Спасибо, милый, – сказала Хельга. – Хорошо бы поносить его… Ну вот, нас призывает Гедеон.

Метельский тоже получил приглашение, отправились в «конференц-зал». На этот раз туда набилось человек двадцать, стульев едва хватило. Отец Иероним был краток:

– Если деятельность хэ-ути приостановится на ночь, как обычно, этой ночью мы выступаем. Техники, приступите к проверке и подготовке глайдеров. Корректировщики, доработайте трехмерные карты согласно последним разведданным. Все за работу, остаются экипажи трех глайдеров и… – отец Иероним глянул на Метельского, – желательно вы. Мы видели, как вы виртуозно посадили поврежденный глайдер. К сожалению, у нашего третьего пилота мало опыта ручного пилотирования. Не согласитесь его заменить?

– А в чем именно? – с досадой спросила Хельга.

– Повторяю, все остальные свободны. – Отец Иероним подождал, пока большинство собравшихся разошлись и продолжил: – Вообще-то для наших это не особый секрет. Мы атакуем воронку, откуда выходят хэ-ути. Глайдеры вооружены излучателями, но надо точно знать, куда стрелять, а с этим проблемы. Поэтому главная надежда на заряд антиматерии, каким-то чудом руководство ордена добыло один. Его надо сбросить в центр воронки, предположительно это прервет функционирование перехода…

– То есть, опять ручное сбрасывание, – кисло прокомментировала Хельга. – Да, мы делали это, но только с гранатами. В этом случае глайдер уйти не успеет. А ракет нет?

– К сожалению, нет, – вздохнул отец Иероним. – Армия Израиля заняла выжидательную позицию, Мадос вроде как законный правитель. Мы надеялись на палестинцев, они раньше преуспели в ракетных обстрелах, но у них ничего не осталось. Да, одному экипажу придется пожертвовать собой. Но во славу Божию…

– In nomine Domini, – еще более кисло сказала Хельга. – Мы это уже слышали.

– Вас мы не собираемся отправлять первыми. – продолжал отец Иероним. – Отец Себастьян просил по возможности не кидать вас сразу в огонь. Первый глайдер уходит к цели, а другие ждут в укромном месте, мы отыскали такое. Судя по тому, что наши дроны сбивали, там есть противовоздушная оборона, но ее плотности мы не знаем. Так что если первый глайдер подобьют, он попытается дотянуть до безопасного места, а вы подлетаете и переносите заряд на второй глайдер. Ваша очередь третья и велика вероятность, что до вас не дойдет.

– В общем, шансы на успех невелики, – задумчиво сказала Хельга. – Но наши шансы выжить несколько повышаются. Ты как, Лон?

Не хочется снова геройствовать, да и Хельга от всего устала. Но на них рассчитывают, и вдруг эта отчаянная попытка провалится только из-за них? Отец Себастьян, помнится, говорил: «Даже если у нас не будет шансов, мы выступим против сил ада». Метельский вздохнул: