— Увидела ауру? — отзывается Эльвира. — Просыпается тонкое зрение. Ты бы на себя посмотрела, такого алого пламени я в жизни не видела. Прямо алая леди.

Тина облизнула пересохшие губы: да, ее бока и ноги словно очерчены алым. Раскаты грома раздавались все чаще.

— Завтра начну с тобой заниматься, — сказала Эльвира. — Никита, у тебя тоже много дел. Нужно собрать коз, они разбежались и возможно половина погибла, а Тину надо поить козьим молоком. Нужно привести в порядок огород, наверное зарос сорняками. Нужно пополнить запас дров. Тут вообще не хватает мужских рук, но мужчин здесь никогда не бывало. Ночью не выходите наружу, гранитный массив защищает от молний. Я устроюсь в пещерке рядом.

— Куда вы? — слабо возразила Тина. — Оставайтесь здесь.

Эльвира хрипло рассмеялась: — У вас же брачная ночь. Только меня не хватало, старой карги.

Она откинула завесу от входа, и Никита сорвался с места: — Я провожу.

Быстро вернулся, а снаружи уже непрестанно грохотало. Зарницы вспыхивали ежесекундно: голубые, зеленые, алые. Тело откликалось мелкой дрожью.

— Там просто каменная нора, — Никита почти кричал. — Не знаю, как в ней спать.

— А нам? — она не сдержала не то смех, не то рыдание. — Брачная ночь посреди молний!

Тут же постаралась взять себя в руки, не хватает истерики. Надо обустроиться, создать хоть какой уют. Кучи на полу оказались изо мха, на них лежало несколько матрасов, тоже набитых мхом, и такие же подушки. Тина порылась в сумке, которую приволок Никита: два теплых пледа, простыни и наволочки, полотенца. Получилось устроить вполне сносную постель. По белым подушкам плясали цветные сполохи.

Никита пробовал развести огонь в очаге, но вскоре оставил попытки.

— А то напущу дыма. Завтра надо поглядеть, что с трубой, пока обойдемся без чая. Вода тут вкусная.

— Ты и в походы ходил?

— Ну да, с родителями. На той планете обширные зоны оставлены заповедными.

— А я нигде не была, — пожаловалась Тина.

Пошарила по углам — похоже, вместо туалета полагалось ведро. Она еще помедлила и начала раздеваться. Никита глядел, и она постаралась преодолеть неловкость: должен же он увидеть ее нагой.

— Ты красивая, — сказал Никита немного хрипло. — Похожа на мальчика, но вся гладкая и соблазнительная.

Она юркнула под плед. — Ты и раньше, у костра, видел меня голой. А вот я тебя нет. Я вообще не…

Она замолчала: видела уже голых мужиков, как бы опять не накатило то отвращение. Никита не обратил внимания на ее заминку и тоже стал раздеваться. Вид забавный и не вызывает отвращения, а возбуждает. Вот он скользнул под плед и обнял ее.

И снова ощущение, что так и должно быть: ее тело удивительно совпало с другим, мужским телом. Никита стал целовать ее, и было приятно, словно ела изумительно вкусный торт. Вскоре, похоже, не утерпел и вошел в нее — долгое восхитительное скольжение, пока с силой не уперся в нее. По ее телу пробежало содрогание, и ему ответил оглушительный удар грома.

Никита задвигался, и она приподнималась вслед, боясь выпустить его из себя, боясь потерять это ощущение блаженной полноты внутри. Молнии вспыхивали уже непрерывно, очерчивая края завесы белым огнем, вырывая из темноты и снова погружая во мрак внутренность пещеры. Непрерывно гремел и гром, гася оставшиеся мысли, наполняя тело исступлением, о котором и не подозревала. Она впилась в ягодицы Никиты, и только это еще связывало ее с чем-то вовне — она была уже вне себя, вне мира. Вдруг будто неистово яркая молния ударила в средоточие бедер и электрическим разрядом пронизала все тело. Она закричала, изо всех сил втискивая Никиту в себя, и провалилась в некую пустоту…

Будто стеклянистая гладь океана, освещенная безмолвными вспышками молний. Ее покачивает, ее уносит в безмятежный покой.

Лон Метельский. Петербург

Голова кружилась, тошнило, во рту была горечь — похоже, недавно блевал. Приоткрыл глаза: мокрый асфальт, и рядом навалено несколько тел. Одно лежит прямо на его руке, она онемела, с трудом вытащил ее. Пальцы стиснуты на каком-то предмете… ах да, это „Смит-и-Вессон“.

С трудом сел: вокруг была словно загородка из нескольких тел, и наверное недавно он выглядел таким же безжизненным, как они. Обрывками стала возвращаться память. Диски с конусами голубого света, уходящая Хельга, белые фигуры…. По улице разбросаны трупы, живых людей не видно, везде лужи крови. Похоже, и его сочли мертвым. Почему такая бойня? Что с Хельгой?

Он начал вставать, но одумался. Сунул руку в карман, нащупал патроны для револьвера и перезарядил его. Потом, преодолевая тошноту, встал на колени, перевернул несколько тел, и все-таки нашел станнер.

„Сивилла, что со мной? Где Хельга?“

„Ты выходишь из шока, Лон, но функции мозга еще нестабильны. Я простимулировала твою нервную систему. Ни с Хельгой, ни с Кводрионом связи нет. Даже городской информационный канал прекратил вещание“.

„То есть, вообще нет связи?“

„Вдоль улицы проложены инфо-кабели, но они мертвы. Трансмиттер глайдера доступен, однако и у него нет внешней связи. Что-то глушит электромагнитные сигналы уже на небольшом удалении“.

Опять стасис-поле, какой-то другой вариант? Метельский потряс головой: нужна связь, хоть с кем-то… Постой, „Сивилла“ ведь сообщила о прибытии на станцию Петербург-товарная!

„Сивилла, а как ты узнала, куда мы прибыли“?»

«Это было оповещение сети управления движением по Трансполярной магистрали… Ох, Лон, какая же я глупая без контакта с Кводрионом! Каждая магистраль имеет отдельную сеть, где идет обмен информацией в гигацерцовом диапазоне, и все объединены в транспортном секторе Кводриона. Больше никто не может управлять столь сложной системой. Однако передача сигнала возможна лишь в непосредственной близости к железной дороге».

«Возвращаемся к ней».

Он встал (ноги не очень держали) и на полусогнутых пошел к глайдеру — к счастью, тот стоял за углом и был цел. Метельский с облегчением сел за штурвал, и ворон беспокойно зашевелился.

— Мунин, я опять потерял твою хозяйку. Снова будем искать.

Он повел глайдер обратно к станции — не захотелось снова преодолевать ограду, и поставил глайдер вплотную к ней.

«Лон, есть контакт! Мы вошли в периметр обнаружения, и через станционный ИИ возможен выход на Кводрион».

«Он в курсе, что происходит в Петербурге?»

«Нет, он отрезан от всех местных ИИ, кроме отвечающих за транспорт».

Ну и что делать? Как узнать, где может быть Хельга? Вполне вероятно, ее увезли на одном из транспортных ховеров, но как выяснить, куда они полетели?.. Вот оно! «Кводрион», как ни в чем ни бывало, продолжает контролировать транспорт. Для кого-то главное — блокировать связь для людей, а контроль движения пускай работает. Эразм говорил, что десятки узлов глайдеров и ховеров находятся под постоянным внешним контролем…

«Сивилла, может Кводрион сообщить информацию о трассах полета больших транспортных ховеров на восточной окраине Петербурга в недавнее время?»

«Выдать в виде карты?»

«Да, пожалуйста, на лобовое стекло».

Сердце забилось чаще, неужели получится?

На лобовом стекле возникла карта: городские кварталы, лента Невы, какие-то голубые линии.

«Голубые линии, это трассы ховеров, Лон».

«Показать только обратные, из города».

Число линий уменьшилось: пять брали начало недалеко от Невы, пересекали ее и поворачивали на север. Три заканчивались на окраине города, а две уходили за городскую черту.

«Уменьшить масштаб».

За городом другая застройка, две линии обрываются среди нее.

«Ховеры больше не движутся?»

«Нет, Лон».

«Зафиксируй обе точки, где кончаются трассы. Попроси Кводриона проложить курс к ближней, чтобы подобраться незаметно. Подробный трехмерный план с выводом на лобовое стекло».

«Есть, Лон».

Перед глазами возник будто макет городской застройки с зеленым пунктиром курса.