— Я и забыла, что теперь замужем. А супружеские обязанности ты мне задолжал.

Они задвигались, освобождаясь от лишней одежды, и вот Метельский проник в сокровенную глубину Хельги, ощутив блаженный покой. Но тело жаждало не покоя — и он задвигался, с восторгом ощущая, как подается под ним тело Хельги. Когда входил в нее до упора, низ живота будто обжигало летучее пламя, эти вспышки становились все чаще, и вдруг слились в одну — неистового наслаждения. Хельга закричала и впилась ему в мочку уха.

— Ну, вот, — сказала она, отдышавшись. — Такого я еще не испытывала. Подо мной будто раскачивался глайдер, а потом я вообще улетела. Хороший мне достался муж.

Они полежали, а потом Хельга сонно сказала:

— Надо одеться, вдруг все-таки собьют. Сразу увидят, чем мы тут занимались.

Более-менее привели себя в порядок, и уже не могли противиться сну, так и заснули в обнимку…

Тело пронизала легкая вибрация, глайдер требовал внимания. Метельский потянулся и сел, спинка сиденья последовала за ним. На миг показалось, что снова ночует на Алтае, яркие звезды самоцветами рассыпались по темному небу. Потом увидел светящуюся надпись: «Низкий уровень заряда аккумуляторов». Ну да, заряжал еще в Иерусалиме.

— Экономный режим, — сказал он. И спросил: «Сивилла, где здесь ближайшая зарядка?»

Сивилла высветила карту: Балтийское море уже недалеко, на окраине Таллина есть заправочная станция. Но на ручном управлении в город соваться не стоит, лучше та, что на прибрежном шоссе к западу от Таллина. Метельский проложил к ней курс, однако сидел настороже. Наконец глайдер пошел вниз, и под ним появилась ярко освещенная площадка. Приземлились.

Хельга проснулась, села и стала поправлять волосы. — Где мы?

— Недалеко от Таллина. — Метельский повел глайдер к колонке. — Впереди море, до Асгарда еще семьсот километров.

— Далеко, — зевнула Хельга.

Метельский вышел, а здесь прохладно. Зарядка уже шла: под глайдером высветился желтый прямоугольник, и Сивилла показала, как утекают деньги со счета. Неплохо, значит еще не заблокировали…

Сзади неожиданно появились двое. Один из них крикнул по-немецки:

— Не двигаться, вы арестованы! Народная милиция Асгарда.

Протесты Хельги, что и она офицер Асгарда, не помогли: сначала заперли в каком-то чулане, хотя обошлось без допроса, а потом усадили в их собственный глайдер, только сковав руки, и на заднее сиденье. За штурвал сел милиционер со знакомой эмблемой на рукаве — орел с распростертыми крыльями. Пришлось дать ему допуск к управлению, и взлетели. Светало, внизу потянулась серая гладь моря.

На вопросы Хельги милиционер отвечал неохотно. На побережье высадились сторожевые отряды Асгарда. Глайдер реквизирован для военных нужд. Хельгу и ее спутника опросят (слова «допрос» милиционер избегал), а потом решат, как с ними быть.

От монотонного шума турбин начало клонить в сон, вторую ночь толком не спали. Почему бы не подремать — везут, куда сами хотели. Только что за военные нужды? Похоже, попали из огня да в полымя. Все же Метельский заснул…

Проснулся от толчка, сели. Знакомая площадь с «дворцом Одина», лишь народу на ней побольше. Милиционер открыл дверцы: — Выходите.

Кое-как вышел (мешали скованные руки), и щеки коснулось что-то холодное. Потом еще раз — редкие снежинки падали с серого неба.

— Снимите с меня наручники! — потребовала Хельга. — Я офицер Асгарда и выше вас по званию. И проводите к своему начальнику.

Милиционер помялся, но видно проконсультировался с кем-то, и освободил ей руки. В сторону Метельского только мотнул головой: — Идемте.

Поднялись на крыльцо «дворца Одина», из дверей вывалилась куча народа, и после них вошли в коридор. Дальше путь загораживала сдвоенная арка — похоже, сканера.

— Станьте на площадку! — приказал милиционер. Послушно встали, и через несколько секунд створки перед ними открылись. Милиционер дернул Метельского за скованные руки: — Вам направо.

Помнится, там был пиршественный зал — он и остался, только сейчас здесь явно готовились не к пиру. На столе и скамьях валяется оружие и прочее военное снаряжение, копошится народ, многие в форме.

— Сядьте! — Милиционер толкнул Метельского на скамью у стены, разомкнул один наручник и защелкнул его на кольце, торчащем из стены. Откуда оно? Ну да, раньше здесь было развешано холодное оружие.

Хельга равнодушно смотрела, потом повернулась, и милиционер поспешил за ней. Метельский остался сидеть, прислушиваясь к разговорам. Говорили по-английски и по-немецки, английский знал хорошо, но и немецкий понимал достаточно. Вспоминали бывшие здесь пиры и девушек-валькирий, хвастались, кто с кем и сколько, однако разговоры сворачивали на военные приготовления. Конкретно, правда, ни о чем не говорили. Просидел так больше часа, и подвешенная рука стала затекать. Наконец появилась Хельга, оживленная и с какой-то бляхой на груди.

— Дай я тебя освобожу. — Она провела карточкой в прорези наручника, и рука Метельского освободилась. — Все-таки у офицеров Асгарда есть привилегии.

— А какое у тебя звание? — пробурчал Метельский, двигая рукой, чтобы ее размять. — И что за бляху ты нацепила?

— Я лейтенант, в Асгарде признают звания, полученные в легионе. И это не бляха, а медаль «За оборону Асгарда». Помнишь, как мы расправились с первыми п`ургами? Это дало больше времени подготовиться к обороне. Все же награда нашла героиню. А вообще тут военное положение, и мы мобилизованы. Тебе присвоили звание рядового и оставили в моем распоряжении. Как видишь, от супружества бывает прок. Только не пытайся удрать, могут и расстрелять под горячую руку. Пойдем.

Мобилизован? Что у них в Асгарде, крыша съехала? Вышли из дворца, снег сыпал все гуще. Метельский кивнул на глайдер:

— А с ним что?

— Пока остается у нас, но вообще им распоряжается командование. Летательных аппаратов не хватает. Давай-ка съездим к Магде, она сейчас занимается обмундированием.

Сели в глайдер, и Хельга вызвала схему Асгарда. Подъехали к чему-то вроде склада. Опять толчея, в обширном помещении развешана военная форма и прочее барахло.

— Тебе, как всегда, налево, — прыснула Хельга, — в мужской отдел. Бери весенне-осеннюю форму. Достаточно куртки и кепи — это важно, чтобы отличить своих. Гимнастерка и брюки на твое усмотрение, подгонять их нет времени, а ботинки не бери, еще ноги натрешь. Я пока пообщаюсь с Магдой.

Она скрылась за перегородкой, и Метельский уныло пошел выбирать обмундирование. Вот уж не думал, не гадал. Выдавала рыжеволосая толстушка, но едва отбивалась от мужских приставаний, так что пришлось заняться самообслуживанием. Подобрал гимнастерку и плотную куртку — вся форма мышиного цвета и с неизбежным орлом на рукаве, намек на небожителей асов? Взял вторые носки в ботинки, нахлобучил кепи и отметился у толстушки.

Свою одежду сложил в пакет с тем же орлом (а они тут подготовились) и сел в коридоре. Пока ждал Хельгу, попросил «Сивиллу» показать новости. Войны вроде нигде нет, только в Иерусалиме как обычно неспокойно.

Наконец появилась Хельга: тоже в форме, но аккуратнее, а талия затянута ремнем с большой пряжкой — на ней неизбежный орел.

— Элегантно смотришься, — заметил Метельский. — Этакий милитаристский вид.

Хельга хмыкнула: — Ты тоже браво выглядишь. Надо же, миллиардер в солдатской форме, только штаны гражданские. Хотя у многих так, было не до мундиров. Кстати запомни, если у ремня пряжка с орлом — это признак офицера, тебе положено встать и отдать честь. И при встрече на улице тоже. До шевронов у Гунтера руки не дошли, он же у нас стратег.

Метельский встал и шутливо вскинул руку к козырьку. — Здравия желаю, господин лейтенант! — Потом оглянулся и спросил: — А в постели тоже отдавать честь?

Хельга фыркнула: — Там получишь команду «вольно». И не надо обращаться «господин», в Асгарде все равны. Можно — «товарищ лейтенант», а можно — «геноссе Хельга». Ладно, поехали.