Метельский продолжал медленно ехать. У другого дома оказалось еще два окровавленных тела, и стало видно, что на носилках лежит еще одно.

ЧТО ПРОИСХОДИТ?!

Из ховера вышел человек, на пару секунд склонился над лежащим и пошел навстречу, приподняв руки.

— Не стреляй! — повторила Хельга. — Это легион.

Уже понял, да хоть черт лысый! Метельский не опускал ствол, хотя могут запросто достать из станнера. В деревне к нему относились благожелательно, слегка подсмеивались над безуспешными ухаживаниями за Татьяной, и большинство селян он знал. А тут окровавленные трупы: как могло случиться такое?

Человек подошел вплотную — такой же темно-серый комбинезон, как у Хельги. Злые белесые глаза, а лицо слегка перекошено: кривой шрам тянется со щеки на подбородок.

— Сувор? — удивленно сказала Хельга.

— Откуда ты взялась? — жестко спросил он. — И как посмели открыть огонь? Здесь проходит спецоперация легиона порядка.

— Почему меня не предупредили? — сухо парировала Хельга.

Ясно, из той же компании — правильно Сивилла предупредила.

— Ты должна была уже уехать. Происходящее вне рамок твоей компетенции. Кто этот человек, местный житель?

Хельга быстро глянула на Метельского:

— Местный землевладелец. Задержан мною для доставки в штаб.

«Что за хрень? Но не вмешивайся — похоже, Хельга повела какую-то свою игру».

— И ты позволила ему сохранить оружие? Ранен человек из моей команды.

— Я только сейчас увидела эмблему легиона. Повторяю, меня не предупредили. Но теперь понятно.

Она протянула руку к Метельскому: — Сдайте оружие!

Он что, действительно арестован? Но губы Хельги побелели и дрожат, игра явно рискованная.

Метельский не спеша снял карабин с луки и подал Хельге. Та ловко перекинула его за спину — не только любовными позами владеет. Он мельком заглянул в открытую дверь ховера: виднеются босые ступни, и еще какие-то прозрачные цилиндры с темной жидкостью. Кровь?..

— Отвернитесь! — резко приказал офицер. — Иначе буду стрелять.

Метельский пожал плечами и отвернулся. А то еще стошнит.

— Мы возвращаемся в штаб, — тускло сказала Хельга. — Сдам арестованного и запрошу объяснений.

— Это тебе придется давать объяснения, — скривил губы человек со шрамом. — Езжайте. Но только до Кебезени, штаб передислоцируется туда…

Из ховера вышел еще один человек. Одежда странная: длинный черный балахон, перепоясанный ремнем с массивной пряжкой, на груди какая-то монограмма. Лицо властное, на лбу три горизонтальных морщины. Не сказав ни слова, он стал разглядывать Метельского.

Хельга было дернулась, но осталась на месте.

— Поехали! — хмуро приказала она. — Гражданин Метельский, вперед. При попытке к бегству применяю оружие.

Похоже, не только пробирка припасена в комбинезоне.

Снова лес, сумрачная река, только теперь повернули налево. За полосой березняка глухо шумели пороги на Бие. Весь мир вокруг словно потускнел.

— Подожди, — сказала Хельга.

Метельский придержал коня, и Хельга поравнялась с ним.

— Вот влипли! — сказала она. — Стали свидетелями секретной операции легиона, таких обычно сразу убирают. Да еще черт дернул тебя стрелять. Нам повезло, офицер… — она запнулась, — мой хороший знакомый.

— А… — протянул Метельский.

Хельга покосилась: — Похоже, ты не очень удивлен. С чего бы это? Но надо думать, как быть дальше? Даже если я тебя сдам, меня все равно могут убрать. У меня нет допуска, а это явно операция класса «А».

Выходит, и его тоже могут «убрать». Снова холодные мурашки поползли по спине. А еще недавно было так хорошо.

— Что за операция? — спросил он. — Есть идея?

— Нас особо не информировали, но кое-что я слышала. У некоторых людей в этом районе необычная кровь, она дает доступ к каким-то особым возможностям. Наша задача была обнаружить их, ну а потом… не наше дело. Похоже, провели экспресс анализ, и несколько таких действительно выявили. Сейчас у них откачивают кровь, а остальных… устранили. Нельзя оставлять в живых, а то всё расскажут. Потом прибудет группа ликвидации, сожгут и трупы, и деревню.

— Что? — Метельский от неожиданности остановил коня. — Как такое возможно при Мадосе?

— Поехали! Ты ведь голосовал за него? Сидел бы в своей усадьбе, тебя не тронули. И мне не повезло. Вот дура, подумала: красивый мужик, вдруг выйдет трахнуться?

И Хельга невесело посмеялась.

— Да, я голосовал за него. Выдающийся человек. Гуманный, он пресек бы это безобразие на корню… Да что же мы! Надо звонить в полицию, в канцелярию Мадоса.

— Полиция не вмешивается в операции легиона, — холодно сказала Хельга. — И Мадос… мы, в легионе, знаем больше, чем обычные люди. Не удивлюсь, если он все это устроил.

— Не может быть, — выдохнул Метельский.

— Может. Глава легиона подчиняется Мадосу… Впрочем, мы не о том. Мне нельзя появляться в штабе. В зоне операции за ослушание могут расстрелять на месте, а вот если попадусь позже… скорее всего, ограничатся промывкой мозгов и понижением в звании. С тобой и вовсе церемониться не будут, хоть и миллиардер. У тебя есть идея, где спрятаться на время? Деньги все еще кое-что значат.

Пришлось быстро соображать.

— У меня есть ховер, только к усадьбе возвращаться опасно, заметят. Но есть еще глайдер в Кебезени, куда мы едем. Собирались на охоту. Он в гараже на окраине.

Хельга передернула плечами.

— Спешимся перед селом, — сказала она. — Лошадей привяжем, их потом найдут по ржанию. Пробираемся скрытно, возможно штаб уже тут.

Показалось село, протянувшееся вдоль Бии. В роще у дороги привязали лошадей и стали красться окраиной села под косогором. Вот и дом Проши. Метельский осторожно заглянул во двор: на входной двери висит замок (здесь по старинке пользовались висячими — показать, что дома никого нет). Гараж, естественно, открылся через трансид.

Хельга поглядела на глайдер: — Век на таких не ездила.

— Удобен для охоты и рыбалки. И дальность у него хорошая. Но надо подумать, куда лететь, а то скоро вечер. Ладно, побыстрее с глаз долой. Только патроны возьму.

Покопался в оружейном сейфе, забрались в глайдер и выехали во двор. Оттуда был выход в прогон, по нему и поехали. В режиме воздушной подушки глайдер издавал мало шума, а прогон зарос травой, и пыли почти не было. В конце прогона Метельский свернул к Бие, так что большая дорога осталась в стороне.

— Ну вот. Если повезло, никто не увидел.

— Куда полетим? — хмуро спросила Хельга. — В Барнаул мне теперь не стоит.

— Не хочу подниматься воздух, сразу засекут. Здесь есть старая конная тропа к Горно-Алтайску, глайдер пройдет.

В облаке брызг пересекли относительно спокойную в этом месте Бию, и вскоре среди редких сосен показался проселок. Справа речка, вокруг луга и рощицы. Золотой закатный свет лежал на листве, и не верилось в недавний кровавый кошмар. Хельга хмуро поглядывала по сторонам, держа одну руку поближе к карману. Небось, припрятан станнер.

Пересекли речку, опять без моста. Снова луга и перелески, вдали увидели табун лошадей. Еще речка — быстрая, с голубовато-зеленой водой. Метельский стал оглядываться.

— Где-то здесь. Сивилла, карту.

На лобовом стекле появилась карта и, сверяясь с ней, повернул вверх по речке. Хельга мельком глянула на карту.

— Древняя у тебя техника.

— Когда ездишь на охоту вдвоем, так удобнее.

— Хорошо, что темнеет, а то они наверняка вышлют дроны. Правда, и в темноте засекут, так что лучше остановиться и прикрыть глайдер чем-нибудь.

— Сейчас.

Впереди показалась роща. Метельский въехал в нее по узкой прогалине, и вскоре остановил глайдер под сенью кедров. Стал слышен шум речки, в той стороне что-то темнело.

— Здесь живет один старец, Никодим. Раньше в этих местах было немало обителей, скитов для желающих уединиться, летние лагеря. Сейчас больше запустение, но кое-кто остался. Подойдем, может примет?

— А нам зачем? — недовольно спросила Хельга.