Селина даже раскраснелась от возмущения.

— Ты мне нравишься такой, — улыбнулся Илья, — аж глазки блестят. А вообще, это напоминает слова Ницше о сверхчеловеке (пришлось перечитать, когда Селина упомянула). Он уже по ту сторону добра и зла, и ему все позволено. А тебя эти рекомендации касаются?

— Нет, у меня авторская программа. Но бедных учителей жалко, совсем запутаются.

— А можно это как-то заблокировать, скажем, наложить вето на региональном уровне? У губернатора есть такое право.

— Нет, все сделано хитро. Это именно рекомендации, то есть можно использовать и прежние учебники. А в них история религий обычно рассматривается как восхождение ко все более полной истине. Пока высшие ступени — объединенная христианская церковь, ислам и буддизм. Была надежда, что они, как лепестки цветка, объединятся в единой религии Розы мира, но люди, похоже, устали от духовности… Вот и ты, к примеру, мог бы направить часть своей сексуальной энергии на духовный рост.

Илья чуть не подавился от неожиданности, а потом хмыкнул:

— Боюсь, я тебя развратил. Из тебя вышла бы великолепная жрица. Представляю в белом одеянии на каком-нибудь религиозном празднестве.

— Так я и мечтала, — вздохнула Селина. — Но сейчас уже не хочется. Похоже, мне дают наиграться всласть… Ну а насчет рекомендаций, посмотрим, что будет дальше.

Летом, помимо губернских дел, возникла проблема с водоснабжением на руднике: в водохранилище появилась минеральная взвесь, и пришлось ставить систему очистки.

Главный геолог пожимал плечами:

— Может, это мы виноваты. Нарушили равновесие горных пластов, и где-то пошло активное вымывание породы.

Особо вникать не было времени, очистная система работала хорошо, а там началась очередная сессия Всемирного конгресса.

На этот раз она проходила в Париже. Давно восстановленный после ядерного Холокоста XXI века, город понравился Селине.

— В Эдмонтоне хватает зелени, но на километры тянутся деловые кварталы. В Токайдо зеленые уголки наперечет. А в Париже все гармонично.

На первом, объединенном заседании сената и палаты представителей, встретили Мадоса — тот стал одним из советников председателя Конгресса. Селина прошла мимо, сощурившись, и дернула Илью за руку — дескать, не делай глупостей. Тот изобразил каменное лицо, а Мадос лишь слегка пожал плечами.

— Не понимаю Председателя, — уже в номере пожаловалась Селина. — Не разглядеть, какое черное нутро у этого Мадоса? Но Председатель не духовное лицо, а вот госпожа Ассоль и близко бы его не подпустила. Однако мужчины менее чутки, да и жажда власти ослепляет. Главы мировых религий уже столетие не могут договориться, кто все-таки главнее. Поэтому и верховный наставник так и не появился.

На сессии Илья опять особо не выделялся, зато совершили тур по парижским ресторанам.

На обратном пути Илья решил посетить аффинажный завод в Красноярске, где со времен отца выплавлялась платина из их концентрата — теперь просчитывали вариант строительства такого завода в Зырянке. Для экономии времени полетели самолетом. После беседы со специалистами Илья позвонил Селине:

— Не хочешь посмотреть нашу платину? Как раз готовят к отправке очередную партию.

В похожей на сейф комнате Селина прошлась вдоль стеллажей, поглаживая слитки.

— Похоже, на кругленькую сумму. А сколько ювелирных украшений можно сделать!

— В основном пойдет на технические цели, — сказал Илья. — В качестве денег уже давно не используется.

— А мне на лицеи сколько-нибудь останется?

— Ты жадная, — рассмеялся Илья. — У тебя их уже за девяносто.

— Не у меня, а под патронажем фонда Кэти Варламовой. Но можно открыть еще больше.

— Ладно, посидим с главбухом, посчитаем…

Когда вернулись в Магадан, привычно втянулся в работу по подготовке губернии к зиме. В новогодние каникулы, уже традиционно, слетали в Полинезию, теперь на Самоа.

— Напоминает Сад, — сказала Селина, глядя на голубой простор океана. — Помнишь, как мы плескались на Переландре? У нас будет, что вспомнить.

— Ты опять загрустила, — удивился Илья. — Давай в следующий раз слетаем на Таити.

— Давай, — вздохнула Селина.

Когда готовилась ко второму семестру, опять обратилась к Илье:

— Слушай, тот учебник по истории религий хотят сделать обязательным. Дескать, лучше формирует толерантность, а то участились случаи конфликтов на религиозной почве. Подобных давно не было. Но такая принудиловка уже была когда-то, и ни к чему хорошему не привела.

Илья пожал плечами: — То есть, это будет на уровне закона? Но все законы проходят утверждение в субъектах федерации. Я отклоню его, а ты подготовь обоснование, чтобы я выступил перед Советом автономии. Для обхода моего вето им надо две трети голосов, а они вряд ли попытаются сделать это, для нас проблема не очень актуальная.

Вето он наложил, но члены совета его и обсуждать не стали — хватало более важных вопросов: от распределения налоговых поступлений до строительства дворца наслаждений в Зырянке, которая становилась крупнейшим промышленным центром автономии. Зато в мировых новостях это прозвучало — один из немногих субъектов Всемирной федерации, отказавшихся вводить новый закон.

— Придется выступить на сессии Всемирного конгресса, — вздохнул Илья. — Воспользуюсь твоими замечаниями и добавлю свои.

Селина рассмеялась: — Тебя уже начинают клеймить, как консерватора. Хотя и добавляют: что с тебя взять, если сто лет проспал в какой-то дыре? Странно, как быстро возвращается былая нетерпимость…

Но еще до сессии опять начались проблемы с Хель-гейт. Водохранилище затянуло белой мутью, и вода стала непригодна ни для питья, ни для технических целей. Пришлось срочно сооружать водовод от ближайшей горной речки и сократить объем промываемой породы. Небольшая компания — Илья, Селина, Хрунов, главный геолог и инженер — собралась на берегу водохранилища. Мало того, что вода побелела, она еще и клокотала, выплескиваясь на берег. Резко и неприятно пахло.

Селина поморщилась: — Знаешь, Илья, напоминает вонь под землей, где были эти…

Она не стала упоминать хэ-ути при посторонних, но и так было ясно.

— Да, похоже, кончилась наша спокойная жизнь, — сказал Илья. — А каковы результаты съемки?

Прямо на фоне воды возникла трехмерная проекция. Линии схемы подвигались, совмещаясь с очертаниями берегов.

— Видите, ниже дна водохранилища образовался некий купол, — стал пояснять геолог. — О нем говорила леди Селина, но тогда съемка ничего не зафиксировала. Складывается впечатление, что с тех пор он поднялся сквозь горные породы. Возможно, размягчая их, отсюда и взвесь в воде. Напоминает металлический объект, что когда-то обнаружили в озере Узун-кель, но здесь это не диск, а именно купол.

— Проводите съемку как можно чаще, — распорядился Илья. Он глянул на хорошо видимые дома поселка. — Слишком близко, но кто же знал про такую…

Он запнулся, и Селина невесело рассмеялась:

— Можешь выругаться и вслух, а то подавишься. Мне тоже охота, размечталась о новых лицеях.

Когда остались вдвоем, сказала:

— Мне срочно нужен изумруд, оставила его в Магадане. Мы непозволительно долго откладывали встречу с Кайлитом.

— Побудь тут, — хмуро сказал Илья, — пока я обернусь на ховере.

— Не забудь красное платье, что я надевала в прошлый раз.

Илья вернулся через три часа, ховер губернатора развивал скорость дозвукового самолета. Селина переоделась в кабинете Ильи — пусть и редко, он бывал тут. Надевая платье, фыркнула:

— Боевой наряд рогны.

Накинула легкую куртку, спустились в уже сумеречный холл и через скрытную дверцу на лестницу, ведущую вниз.

— Жаль, непонятно, какой у них час? Вдруг Кайлит женился и спит рядом с молодой женой. А тут мы… — и Селина передернула плечами.

— Не нервничай, — коснулся ее руки Илья. — Ты выглядишь как настоящая леди. — Он открыл дверь, зажегся свет, и вошли.