Илья вздохнул: — Идем.

Золотопромышленник долго уговаривал остаться, наконец простились.

— Летим домой, — с облегчением сказал Илья. — Помиримся.

— Ну-ну, — сказала Селина.

Ховеры не зависели от погоды: крыша стоянки раздвинулась, и взлетели прямо в метель.

На этот раз Селина хмурилась недолго, а на банкеты и в самом деле приглашали редко — ну и ладно, погрузился в дела. Главное было, как и в Усть-Нере — определить области, где требовались личные усилия, оставив рутинные дела ИИ автономии.

Летом проходила очередная сессия Всемирного конгресса, где Илья теперь состоял в сенате. Сессия проходила в Москве, по традиции выбирали нынешнюю или одну из бывших мировых столиц — везде в свое время были построены величественные здания для этого. Остановились в отеле Огненного цветка, в номере люкс. Селина удовлетворенно вытянулась на кровати.

— И где они берут такие матрасы? Надо заказать для нашей резиденции, а то там никакой… Похоже, Селина, ты совсем отвыкла от монашеской жизни.

На торжественном приеме по случаю открытия сессии они привлекли внимание — молодой губернатор самой обширной административной единицы Всемирной федерации, и Селина, восхитительная в колдовском сиянии изумруда.

Во время заседаний Илья лишь слушал — хотя на сессию выносились только самые важные вопросы, их было слишком много и большинство не затрагивало Колымского края. На вопросы журналистов старался отвечать вдумчиво — касались они в основном добычи платины и, разумеется, школы гейш (при этом телекамеры крупным планом показывали снисходительную улыбку Селины). Голосовал осмотрительно, стараясь занять взвешенную позицию. В результате неожиданно занял довольно высокую позицию в общественном рейтинге сенаторов.

Конечно, посетили Триумфальные сады.

— Все очень аккуратно, — сказала Селина, оглядывая памятник и цветочную композицию. — Кто же за этим следит?..

Но потом отвлеклась, глядя на близкий Каскади-дом.

— Там начался наш путь. Хотя едва не оборвался в самом начале.

— В последнее время ты часто грустишь, — удивился Илья. — С чего это? Тобою все восхищаются.

— Да так… Ладно, тебе завтра на сессию, а я попробую увидеть госпожу Ассоль.

Вернулась поздно и хмурая, но рассказывать ничего не стала.

— У госпожи Ассоль кое-какие проблемы, только это не для огласки. Давай посетим Алтай на обратном пути. Хочется взглянуть на наш заказник.

— Хорошо, — пожал плечами Илья…

В Горно-Алтайске опять взяли глайдер и полетели в Урсул. Снова ужин в приятной дружеской обстановке, Илью поздравили с избранием в губернаторы, рассказывали о делах.

— Народ прибывает, — сказал Максим. — Старообрядцы целую деревню выстроили неподалеку.

— Можно ее посмотреть? — загорелась Селина. — Они пускают к себе?

— Ну, в дом вряд ли пустят, но пообщаться можно. Дела с внешним миром они ведут через меня.

Перед сном Селина вышла походить босиком. Глядя на яркие звезды, вздохнула:

— Если бы Тайша была рядом. Ее мурлыканья так не хватает. Хотя оно и резковато.

Утром Селина обошла вольеры, а потом полетели.

— Лучше бы на лошадях, — с сожалением сказал Максим. — У нас есть конные маршруты к Телецкому озеру. Но я понимаю, у вас мало времени.

— Как-нибудь в другой раз, — вздохнула Селина.

Снова зеленые долины, облака на скалистых вершинах, белоснежный Катунский хребет вдали. Среди леса попадались домики и прямоугольники огородов.

— Некоторые селятся отдельными семьями, — объяснил Максим. — Но с таким расчетом, чтобы собираться на праздники или молитву.

— А кто к вам обычно приезжает? — спросил Илья.

— Больше верующие, уходят от цивилизации. Хватает и сторонников естественного образа жизни.

— Может и ты, Илья, со временем переберешься сюда, — грустно сказала Селина. — Когда надоест губернаторство, да больше двух сроков и нельзя. Женишься, заведешь наконец детей, будете вместе возделывать огород.

— Что? — удивился Илья. — Как это женюсь? Кроме тебя, мне никого не надо.

— А… — задумчиво протянула Селина. — Кажется, мне привиделся не очень вероятный вариант будущего. Не слушаюсь госпожу Ассоль.

Илья вздохнул, что-то странной бывает Селина в последнее время. Помолчали. Наконец в долине показалась деревня среди прихотливо вписанных в рельеф полей.

— Садимся за околицей, — предупредил Максим. — Машинами они пользуются, но летательные аппараты недолюбливают.

Приземлились, и по ухоженной грунтовой дороге вошли в деревню. Добротные бревенчатые дома, яркие цветы за крашеными палисадниками. В конце улицы церквушка с зеленой чешуйчатой кровлей и шестиугольным крестом. Остановились перед большим двухэтажным домом.

— Семьи большие, — сказал Максим, — и строят основательно, как когда-то на русском севере. — Лес рубить позволяем, хотя под присмотром лесничих. Мужики сейчас на покосе, но староста должен быть. Заходить во двор пока не надо.

Он погремел щеколдой. Вскоре дверь дома отворилась, и с крыльца спустился кряжистый мужик с седой головой, в свободной рубахе и портах.

— Здравствуйте, Павел Васильевич, — сказал Максим — Вот гостей привел.

— А одежда, кажется, из холстины, — заинтересованно сказала Селина. — Неужели домотканая?..

Не отвечая на приветствие Максима, староста подошел и уперся цепким взглядом в Селину. Медленно поднял руку, с двумя сложенными пальцами.

— Изыди, сатана, во имя Христово! — громко возгласил он.

Истово перекрестил Селину, и та отшатнулась: — Чего это он?

— Тьфу на тебя, ведьма! — и старик действительно плюнул под ноги Селине. — Не убоюся зла… Эй, Трошка!

С крыльца сбежал здоровенный парень… с вилами в руках.

Илья машинально нащупал рукоять тазера, а Максим крикнул: — Павел Васильевич, они же со мной!

— Вот и забирай обратно свое антихристово семя, — строго сказал старик. — Без нее приходи.

— А в чем дело, Павел Васильевич? — жестко спросил Илья. — Почему оскорбляете мою жену?

Староста опять сплюнул: — Нашел на ком жениться! От нее разит антихристом.

— Пойдем, Илья, — дрожащим голосом сказала Селина.

Илья пожал плечами: действительно, лучше уйти. Взял Селину под руку, они повернулись и пошли прочь. Селина спотыкалась, а Максим тащился следом.

— И что на него нашло? — пробормотал он.

Молча погрузились в глайдер. Глядя с высоты на красиво раскинувшуюся деревню, Селина горько сказала: — Райское место. Но меня в рай не пускают.

И вдруг заплакала. Илья скрипнул зубами.

— Обойдемся без такого рая, — сказал он. — Лишь бы с тобой. — Обернулся к Максиму: — Они ко всем рогнам так относятся?

— Да нет, — удрученно ответил тот. — Раньше все было нормально, для них рогны вроде блаженных.

Задерживаться в Урсуле не стали, полетели в Горно-Алтайск. На вокзале Селина исчезла в дамской комнате и вернулась почти нормальной.

— Есть у меня догадки, — сказала она в ответ на вопросительный взгляд Ильи. — Только надо посоветоваться с госпожой Кэти. Но это не к спеху.

Действительно, было не до поездки в Эдмонтон — началась подготовка к зиме, а забот с губернией оказалось побольше, чем в Усть-Нере. Так, в хлопотах, и прошла вторая половина года.

В новогодние каникулы все-таки слетали на юг, понежились на белых песчаных пляжах Полинезии. По возвращении Селина стала готовиться ко второму семестру, и как-то за ужином сказала Илье:

— Пришли новые рекомендации от комитета по образованию при Всемирном конгрессе. Мне не нравятся. Комитет взаимодействует с комиссией по делам религий и похоже, это Мадос руку приложил.

— А в чем дело? — спросил Илья.

— Предлагают новый учебник по истории религии. Написан блестяще, но подход настораживает. Все религии понимаются, как отражение разных сторон духовного абсолюта, а значит они равноправны. То есть, между христианством и культом Трехликого нет особой разницы — выбирай, что хочешь. И вообще, религии создаются последователями ярких личностей, вокруг которых творится миф о божественности. Например, в главе о христианстве опять упоминается, что вероятно Христос после распятия завел семью в Кашмире. Ученика подводят к мысли, что он может выбрать любую религию, а то и создать собственную. Да и нужны ли они? Авторы заканчивают на пафосной ноте — культ человека, вот высшая религия.