Туда Толуман полетел на вертолете. Власти настояли, что компания «Алмазы Кэти» будет совместной с «Алросой» («Алмазы России») — не отдавать же богатейшее месторождение алмазов целиком в частные руки. Но были и плюсы — «Алроса» имела отлаженную систему безопасности и свой небольшой воздушный флот. Так что долетел с комфортом и после стандартной проверки службы безопасности обошел с прорабом прииск. Хотя смотреть было особо нечего: бульдозеры срыли верх холма, и в тучах пыли отгребали грунт в сторону. Небольшие экскаваторы (тяжелую технику еще предстояло доставить), черпали грунт и высыпали в небольшие же самосвалы, а те доставляли к ангару, где промывали и просеивали породу.

Показали поднос с кучкой довольно невзрачных кристаллов — женщина в белом халате отбирала из них ювелирные алмазы, но большинство годилось только на технические цели. Самые крупные алмазы Толуман не увидел, недавно очередную партию в сопровождении охраны отправили в хранилище «Алросы».

Поселок состоял из деревянные балков, поставленных на опушке елового леса. Несмотря на конец лета, стояла жара, в воздухе плавали тучи гнуса. Хотел было искупаться в искусственном озере (небольшую речку перегородили плотиной, чтобы иметь достаточно воды для промывки), но представил, как гнус облепит мокрую голову, и от затеи отказался. Вкусно поели в ангаре-столовой, где работали женщины, а потом стали обсуждать с прорабом текущие дела. Сидели на крыльце конторы, над темным лесом горел кроваво-красный закат. Все сильнее задувал ветер.

На узкой раскладушке долго не мог заснуть: намотался за неделю, да и тоскливо без Элизы. Хорошо Матвею с Кэти, те ездили вдвоем, а теперь он один мотается. Наконец заснул беспокойным сном. Проснулся оттого, что трясли за плечо. От камня по груди шли волны холода.

— Вставайте! Пожар!

Толуман с трудом разлепил веки и спустил ноги на пол: в окошке весело перемигивались красные отблески, горько пахло дымом. Тело пронизала зябкая дрожь, вспомнилось, как его и Кэти оставили в горящем лесу. Поспешно оделся и выскочил на крыльцо. Белый дым стлался над землей, в чаще леса появились как бы оранжевые прогалины. Слышался треск и какие-то взвизги. От озера бежали люди со шлангами, там застучал насос, и струи воды стали хлестать по зарослям. Оттуда поднимались клубы пара.

«Балки слишком близко к лесу!» — мелькнуло в голове. Как недосмотрели! Хотя и он не обратил внимания, на платиновом руднике леса близко не было.

Лес становился рыжим, из него взлетали огненные фонтаны. Вдруг взметнулось целое полотнище пламени и с диким воем перекинулось вплотную к балкам.

— Насосами не остановить! — закричал прораб в ухо Толуману. — Бегите к воде. Я заберу алмазы и тоже туда.

Он бросился в контору, а Толуман подавил импульс бежать к озеру и кинулся к столовой — там женщины! Но охранники уже выводили их, торопливо пересчитывая. «Всех собрали!» — крикнул один Толуману.

Еще раз огляделся, щурясь от жара: свирепое пламя подметало опушку, и люди бежали от него, кинув шланги.

Тоже поторопился к озеру и зашел по горло в воду, та действительно оказалась теплой. Лес тем временем превратился в стену огня, балки вспыхнули факелами, по воздуху полетели горящие головни, с шипением падая в воду. Люди шарахались от них, а прораб, стоя рядом с Толуманом, пытался пересчитать всех по головам.

— Кажется, все! — крикнул он. — Слава богу, что не поленились с плотиной. А вот часть техники погорит.

Пламя перекинулось на боксы техобслуживания, близ которых стояли два бульдозера и самосвал. Другая техника и тихоходные экскаваторы остались на оголенной выработке, и им как будто ничто не грозило.

Достойно вели себя охранники, стоя с поднятым над головами оружием и глядя в основном назад, где лес еще не загорелся. Вода уже не казалась теплой, и Толуман дрожал от озноба, хотя причиной скорее была злость, а не холод.

— Это не поджог? — спросил он у прораба. Закашлялся от дыма, намочил носовой платок и стал дышать сквозь него.

Вокруг плеч прораба всколыхнулась вода. — Не обязательно. Бывают и лесные пожары. Вот тут мы не продумали.

Толуман покачал головой. В очередной раз помеха, хорошо хоть люди не пострадали.

Пожар полыхал два часа, постепенно обходя озеро, и стал умереннее в заболоченном ельнике между холмами. Люди стали выходить на берег — в том месте, где бульдозеры срыли верхний слой почвы и было меньше золы. Кое-как обсушивались у горячего пепелища. Прораб и начальник охраны занялись телефонными переговорами: большинство рабочих предстояло на время эвакуировать, а для остающейся охраны привезти жилой балок. Выяснить причину пожара было невозможно: сгоревшая тайга еще дымилась, и можно было провалиться в огненную торфяную яму. Вторая кимберлитовая трубка не пострадала, пожар ушел в сторону, но там все равно спешно обустраивали широкую минерализованную полосу. Все вопросы были решаемы без Толумана, и после эвакуации женщин он улетел на очередном вертолете.

Конечно, Кэти была расстроена.

— Не верю я в обычный лесной пожар. Плакала половина денежек от добычи алмазов. Строительство западного участка замедлится, Российский союз не так уж щедро выделяет средства. А тебя… кажется, уже в третий раз пытаются сжечь.

— Может, это просто совпадение, что я оказался там. Если это действительно поджог, то целью могло быть задержать наши работы. Зачем-то это нужно.

— Ну-ну, — покачала головой Кэти. — Жаль, но придется урезать социальную программу. Что у нас «a must»?

— Во-первых, обучение трех юных рогн в школе-интернате, — сказал Толуман. — Во-вторых, пристройка к интернату для детей наших работников, а то далеко возить в школу с рудника. В-третьих, школа искусств…

— А без нее не обойтись? — недовольно спросила Кэти.

— Я уже был в отделе образования Колымской администрации. Там отнеслись с энтузиазмом, обещали помочь с педагогами.

— Еще бы, за наши денежки.

— Нам самим это надо. Ассоль на будущий год пойдет в школу, а девочка без ума от танцев. Мы откроем два отделения — танца и музыки. По рисованию будем оплачивать факультативные часы в основной школе.

Кэти фыркнула: — Хоть про школу гейш не вспоминаешь.

— Этого мы не потянем, — вздохнул Толуман. — А то женщинам было бы чем заняться, пока мужья на работе. У нас ведь мало женских вакансий.

Кэти покачала головой: — По социальной ответственности бизнеса тебе зачет. А по экономии финансов неуд. Впрочем, если только это, я согласна. Поговори с главбухом.

Больше за год ничего особо не произошло, лишь несколько аварий и несчастных случаев — обычное дело на большой стройке…

С раскатами, будто от весеннего грома, прошел ледоход на Индигирке, оживились работы на магистрали, и Толуману опять пришлось лететь на Чукотку. Надо было окончательно выбрать трассу «малого» туннеля через горный кряж к западу от Уэлена.

На этот раз взял с собой Элизу, оставив Ассоль на попечение бабушки. Элизе не понравился шумный самолет, да и вид тундры, хотя она выглядела нарядной по сравнению с мертвой белизной зимы. В этот раз не только Берингов пролив, но и бухту Лаврентия затянуло серым туманом. Ярким пятном выделялась только красная надстройка плавучей АЭС, стоящей у причала. От нее на берег уже тянулись трубы и кабели.

Пока Толуман с инженерами облетал хмурые горы, Элиза скучала в ангаре-гостинице.

— У вас на Колыме холодно, — поежилась она, — а здесь еще и промозгло. Не знаю, где хуже. И долго нам еще мыкаться по этим северным пустырям?

Вспомнилось, как свои впечатления описал Матвей: «Полярные задворки бывшей империи».

— Пока идет стройка, я прикован к магистрали, — вздохнул Толуман. — Но давай возьму отпуск на неделю и слетаем куда-нибудь, развеемся.

Элиза еще подулась. — На будущий год, — наконец сказала она. — Когда Ассоль привыкнет к школе.

Туннель произвел на Элизу удручающее впечатление: два огромных жерла в скальной стене, посередине дыра поменьше для служебного туннеля, снующие самосвалы, грохот и пыль.