Однажды герцог де Модрибур приехал в Тулузу, чтобы узнать секрет превращения неблагородных металлов в золото, но граф отказался его принять из-за его дурной репутации. И этому презренному старцу досталась Амбруазина…

Занималась заря. Забрезжил неясный свет, разгоняя ночную тьму и растворяя светящийся ореол вокруг свечи. Котенок выбрался из своего укрытия, подбежал к двери и замяукал. Анжелика встала, чтобы выпустить его.

Она открыла деревянный ставень: белый, как снег, туман по-прежнему стоял стеной. Но в комнату начал проникать запах горящих поленьев, голоса часовых, их шаги. Анжелике захотелось, чтобы перед ней появился Пиксарет в боевой алой раскраске и сказал бы со своей обычной улыбкой: «Ты моя пленница». Это и есть жизнь, их настоящая жизнь на американской земле, вдали от низости Старого Света.

Все это время Анжелика ощущала легкую тошноту. Она подошла к Амбруазине, заставила ее выпить глоток свежей воды.

Герцогиня лежала без сил, с закрытыми глазами. Однако ее голос прозвучал на удивление отчетливо и ясно:

– Я еще не простила, не смирилась. Эти воспоминания жгут меня, словно каленое железо. Моя душа мертва.

– Успокойтесь, – Анжелика нежно, как ребенка, погладила герцогиню по покрытому испариной лбу, – вы выговорились, это всегда приносит облегчение. А теперь постарайтесь не думать ни о чем, отдохните. Здесь вас никто не потревожит, не потребует у вас отчета в ваших поступках. Здесь нет свидетелей вашего прошлого. Если вы хотите еще что-нибудь рассказать, я обязательно вас выслушаю, но немного позже. А сейчас поспите.

Анжелика положила свою прохладную ладонь на утомленные глаза Амбруазины.

– Какое счастье, что я встретила вас! – вздохнула та и почти тотчас погрузилась в глубокий сон.

Анжелике пришлось предупредить Колена Патюреля о неожиданном возвращении герцогини.

Губернатор Голдсборо воспринял известие молча, только несколько раз кивнул головой и ограничился приглашением обеих женщин к себе на ужин.

Отсутствие Жоффрея де Пейрака, маркиза д'Урвилля, испанских гвардейцев, свиты графа и даже маркиза де Виль д'Авре создавало в Голдсборо, окутанном туманной мглой, атмосферу непривычной пустоты. Здесь царила тишина, которая обычно спускалась на Голдсборо в зимнюю пору. Но сейчас над поселком разлился тяжелый, душный воздух, который наполнил берег резкими ароматами далекого леса, перебивавшими горьковатый запах водорослей и прилива.

Казалось, ничто не связывает между собой представителей двух разных вероисповеданий, оказавшихся волею судеб вместе.

Солдаты Колена не покладая рук отстраивали свой поселок и церковь. Они работали молча. Слышались лишь краткие приказания Барсампюи. Лицо юного искателя приключений было печально.

Протестанты занимались своими обычными делами, не обмениваясь с католиками ни единым словом.

Общение шло на более высоком уровне. Знатные граждане Ла-Рошели, похоже, получали истинное наслаждение от беседы с Коленом. Подле него Анжелика увидела Маниго, Берна и пастора Бокера.

Анжелика справилась о здоровье Абигель. Габриэль Берн казался довольным:

– Сегодня утром она почувствовала себя лучше, даже затеяла стирку. Думаю, у нас в запасе есть еще несколько дней, – он был рад, что отодвигается день, которого он боялся, пожалуй, даже больше, чем сама Абигель.

Анжелика отправилась навестить подругу. Та и вправду выглядела лучше и даже деловито носила корзины с бельем на речку, где вместе с Севериной, Лорье, Бертильей и еще несколькими соседками она намыливала белье и энергично орудовала вальком.

– У меня не было сил заниматься домашними делами, и я боялась, что комнаты останутся неприбранными к сроку» Слава богу, сегодня я чувствую себя хорошо, наверное, благодаря влажному туману, и к вечеру как раз успею развесить выстиранное белье. Завтра снова выглянет солнце. У меня будет время все сложить и убрать в шкаф. Северина мне потом поможет гладить. И тогда я смогу спокойно отдыхать. Анжелика пообещала Абигель свою помощь.

Вернувшись в форт, она застала Амбруазину де Модрибур сидящей перед подносом с завтраком, который подали по приказу Анжелики. На лице герцогини лежала тень. Быть может, она жалела о своих признаниях? Словно застыв в неестественной позе, она уже несколько часов неподвижно глядела перед собой. Порой она машинально подносила ко рту маленький кусочек хлеба и медленно его жевала, погруженная в раздумья. Анжелика сказала Амбруазине, что не хочет оставлять ее одну в домике на окраине, где они жили вместе с королевскими невестами, и предлагает ей поселиться у тетушки Анны, весьма ученой старой девы, которая зимой дает уроки местным детям. К ее скромному жилищу была пристроена удобная комната с отдельным входом, которая зимой служила классом для занятий, а летом не использовалась. Госпожа де Модрибур может туда переселиться уже сегодня.

– Тетушка Анна очень скромна и любезна. Она вас ни в чем не стеснит. А если вы почувствуете себя одинокой, вам будет с кем переброситься парой слов. Она, безусловно, гораздо больше образована по части математики и теологии, чем я, – со смехом заключила Анжелика.

– О! Вы просто ангел, – прошептала Амбруазина. – Чем я могу доказать вам мою признательность?!

– Тем, что как следует отдохнете, – Анжелика легко дотронулась до лба бедной женщины, – и не будете думать о том, о чем вам больно вспоминать.

Но герцогиня де Модрибур еще не оправилась от потрясения. Должно было пройти несколько дней, чтобы она пришла в себя и разумно воспринимала окружающих.

Анжелика оставила ее, не преминув еще раз посоветовать ей отдохнуть. Остаток дня она провела с Абигель, весело болтая и перенося с реки корзины с чистым бельем. Расправившись со стиркой, Абигель собиралась еще как следует надраить мебель у себя в доме.

Анжелика не осмелилась сказать ей, что считает эти планы чересчур смелыми. По собственному опыту она знала, что такая жажда деятельности обуревает женщин в последние дни беременности. Так и Абигель старалась успеть привести в порядок свое жилище, чтобы спокойно посвятить себя главному – рождению ребенка.

К концу дня туман немного рассеялся, и показалось солнце.

– Видите, я была права, белье до завтра высохнет.

– Как все-таки жаль, что нам не смог помочь Марсиаль, – посетовала Абигель. – Он такой сильный и предупредительный.

– А где он?

– Он охраняет вход в залив вместе с вашим Кантором и другими молодыми людьми. По-моему, по поручению господина де Пейрака.

Беспокойство об Абигель и о Канторе немного отодвинуло заботы Анжелики о герцогине де Модрибур.

– Почему Кантор мне ничего не сказал и исчез, не предупредив? Мне так хотелось, чтобы он все эти дни был рядом со мной. И что за поручение дал ему Жоффрей? Неужели он ищет корабль с оранжевым флажком? Конечно, кому, как не этим юношам, которые вдоль и поперек избороздили здешние просторы, знать все тайные уголки на островах. Но вдруг им будет угрожать опасность? Ах! Негодный мальчишка! Скорей бы он возвращался…

К счастью, Амбруазине де Модрибур стало лучше. Правда из-за слабости она не могла присутствовать на ужине, на который их пригласил Колен. Анжелика отослала ему записку с извинениями, тоже предпочитая провести вечер у себя дома и отдохнуть после тяжелого дня и бурной ночи. Она намеревалась лечь пораньше, ведь скоро ее силы понадобятся Абигель.

– Как здесь хорошо, – сказала Амбруазина, оглядываясь вокруг. – От каждой вещи, к которой вы прикасаетесь, исходит удивительное умиротворение. Целый день я провела в этой комнате и успела все как следует рассмотреть. Это меня так успокоило. Мне намного лучше.

– Я рада за вас.

– Такое впечатление, что там, где живете вы, даже колдовство теряет силу. Вы словно ставите преграду на пути зла. Анжелика наполняла древесным углем глиняную печь, чтобы приготовить себе и гостье немного турецкого кофе и, услышав слова Амбруазины, с интересом взглянула на нее.