Генриетта покачала головой со знающим видом.

— Нет… это невозможно. Дельфина не захочет… У нее есть тайна.

Поняв, что она уже сказала слишком много, она решила сообщить эту тайну мадам де Пейрак, которая сможет понять. Наклонившись к ней, Генриетта прошептала:

— Она влюблена в губернатора.

— В губернатора? — сказала Анжелика, повернувшись в сторону де Фронтенака. — Да она с ума сошла!

— Почему? Я ее понимаю. Он очень красивый мужчина и был очень добр к нам, беднягам, потерпевшим кораблекрушение.

— О ком же ты говоришь?

— О нашем губернаторе Патюреле. Губернаторе Голдсборо. Поэтому она тогда так обрадовалась. Она надеется, что вы ей поможете вернуться в Голдсборо.

— Но это невозможно! Это глупое намерение!

— Почему же? Губернатор холост и не так уж стар! Она будет ему хорошей женой…

Захлопали, и свечи погасли, кроме тех, что были у рампы. Актеры вернулись на сцену.

«Колен! — думала Анжелика. — Никогда!»

Она была права, не доверяя Дельфине, этому тихому омуту. Колен, женатый на молодой женщине, которая будет готовить ему вкусные блюда, окружит его заботами и будет полна гордости, что она — супруга этого великолепного, предприимчивого губернатора! Невообразимо! Но почему же нет, в конце концов? Нет, это никогда!

Она не могла продолжить свои размышления. По ошибке в темноте она села рядом с мадам де Кастель-Моржа, и когда эта женщина увидела Анжелику, она вскочила, растолкала всех окружающих и убежала.

Таково было положение вещей.

Но оно изменится. И в этот же вечер, неожиданно для всех. В особенности после этой сцены в театре семинарии. Ожидали худшего. Во всяком случае, не того, что мадам Кастель-Моржа сдастся. Большинство заинтересованных лиц обладало достаточной светской выдержкой и могло при неприятной встрече вести себя спокойно. Все знали, что когда дело коснется Сабины Кастель-Моржа, надежды на это не было. Даже когда она была в хорошем настроении, она вносила в общество ощущение напряжения, и это сковывало самое веселое общество.

Все знали, что в этот вечер она была более чем всегда вне себя. Во время бала общество могло ожидать, что она будет ходить от одной группы к другой, отпуская по пути неприятные шуточки, и что она будет видеть в самой невинной высказанной мысли нечто для себя обидное.

Приглашенные опасались неприятностей. С присутствием Сабины приходилось мириться, потому что она жила в замке Святого Людовика, но все заранее строили планы, как бы ограничить ее вмешательство во всеобщее веселье. Веселый Виль д'Аврэй и любезный Гобер де ла Меллуаз обещали «заняться ею», если увидят, что она становится раздраженной. «Я заставлю ее напиться, — заявил Виль д'Аврэй, который любил рискованные положения. — Со мной она будет сама кротость».

Но это было очень проблематично.

Она также была родом из Аквитании. На нее тоже нелегко было надеть узду.

Таковы были прогнозы и предположения за несколько часов до открытия бала по поводу малой войны между мадам де Пейрак и мадам де Кастель-Моржа.

Поэтому с крайним недоверием и восторженным недоумением на этом вечере увидят, как мадам де Пейрак и мадам де Кастель-Моржа держат друг друга за руки с достойными, но явными проявлениями дружеских чувств, отходят в сторону и беседуют настолько серьезно, что это выглядит как искреннее объяснение. Наконец, де Кастель-Моржа внезапно изменится до неузнаваемости и будет ходить по салону такая оживленная, игривая и остроумная, что после крайнего изумления бал в ночь Богоявления останется незабываемым вечером. Но никто не узнает, что же произошло.

Кто будет принимать приглашенных на пороге замка Святого Людовика? Этот вопрос долго обсуждался в дни, предшествующие балу. Были разные предложения: губернатор де Фронтенак с мадам де Кастель-Моржа? Де Фронтенак с мадам де Пейрак? Или де Фронтенак и сам Кастель-Моржа в компании с интендантом? Придя в отчаяние, де Фронтенак позвал на совет маркиза Виль д'Аврэя, чтобы урегулировать этот вопрос. Гобер де ла Меллуаз обиделся. Они были соперниками в вопросах этикета. Анжелика вздохнула с облегчением, узнав, что решение было таково, что, поскольку был заключен договор о союзе, встречать приглашенных будут представители этого договора губернатор де Фронтенак и граф де Пейрак.

Все особы, прибывшие в замок, будут приняты этими двумя представителями, могут поздороваться с ними и не искать их в толпе. Затем камергеры проводят гостей к столам, где накрыт ужин.

Анжелика могла в этот вечер играть роль приглашенной. Она возблагодарила за это небо. Она не знала, какое выбрать платье. Она не хотела надеть тканное золотом платье, которое Жоффрей предложил ей для въезда в Квебек. Это было неуместно. Слишком роскошно. В таком платье можно… идти перед королем. Может быть, когда-нибудь? Но теперь оно не соответствовало случаю, оно было как кусок солнца.

Она было хотела надеть красное бархатное платье, но не нашла брильянтовых булавок для корсажа, это нарушало стиль платья. В нем было что-то испанское, что ей не шло, особенно в этот вечер, когда у нее были круги под глазами и утомленное лицо. Потом она узнала, что Жоффрей наденет свой красный костюм, в котором при его темных волосах и глазах у него был вид Мефистофеля. Поэтому она твердо решила не надевать платье другого красного оттенка, более яркого красного цвета, подходящего для блондинок. Эти оттенки рядом будут убивать друг друга.

Тем хуже! У нее больше не было времени заниматься своими туалетами, и она решила надеть бледно-голубое платье, в котором она приехала. Его нашли красивым, и, таким образом, она никого не затмит, оставит другим женщинам удовольствие продемонстрировать новые туалеты. Она поворчала еще раз по поводу трудности одеваться только с помощью Иоланты, прокляла еще раз короля Франции. Из-за него у нее был шрам, который мешал ей показывать спину, а эта спина была очень красива и создана для того, чтобы привлекать горящие и затуманенные взоры ее поклонников и влюбленных. В конце концов она уехала с головной болью.

Чтобы придать себе храбрости, она стала думать о тех, кого она встретит и, конечно, о самых преданных: Ломени, Виль д'Аврэе, Карлоне, Фронтенаке… да и сам епископ не без удовольствия обменивался с ней мыслями.

И Жоффрей там будет! Когда она перестанет смотреть на него, стремиться видеть его как будто в первые дни? Он превосходил всех благодаря силе своей личности еще более, чем своей красивой фигурой и своей элегантностью. Это было окрашено легкой досадой из-за успеха, который он имел у дам, а они не всегда щадили чувства законной супруги. Было ли в нем что-то, допускавшее возможность достижения у него успеха? Этот вельможа из Тулузы сохранил стремление соблазнять.

Она укололась булавкой и подумала, что ее нервозность предвещала неприятности. Что-то должно было произойти на этом балу.

Де Бардане вызовет на дуэль де ла Ферте, или Беранжер-Эме будет так непристойно кокетничать с графом де Пейраком, что Анжелике придется поставить ее на место, и тогда она будет выглядеть ревнивой и сварливой женой, злобно взирающей на торжество более молодой соперницы. Это все удручало.

Тут же произошло недоразумение, которое всегда случается, когда все идет неудачно. Сани, которые должны были везти ее в замок Монтиньи, перевернулись в ручей, полный снега, она напрасно ждала их и поняла, что опаздывает.

К ней послали портшез и сообщение о случившемся.

Жоффрей де Пейрак отправился со своим эскортом в замок Святого Людовика, считая, что она уже уехала туда. Это окончательно привело ее в раздражение. Она нашла, что ее драгоценности ей не идут, вернулась к себе и сменила их перед зеркалом, повторяя себе, что предпочла бы остаться дома, и на этот раз она не ошиблась, это было предчувствие, что-то должно было произойти — либо какая-то ужасная катастрофа, либо какой-нибудь природный катаклизм, свойственный этой неустойчивой стране: землетрясение, буря, появление северного сияния, или пожар, атака ирокезов, способных залить кровью христианский праздник, или какое-нибудь преступление.