— Ну и что она вам посоветовала, чтобы успокоить вашу отцовскую тревогу?

— Предоставить его вашим заботам… что я и собираюсь сделать.

Теперь с Маргаритой Буржуа разговаривал Элуа Маколле. Видно было, как она его наставляла вполголоса, а он покорно кивал своей красной шапкой.

Затем господин д'Арребуст вручил м-ль Буржуа приготовленное письмо. Анжелика слышала, как он попросил:

— Скажите ей, что я ее люблю…

— А почему бы вам самому не поехать и сказать ей это? — возразила монахиня.

Из-за шума Анжелика не расслышала его ответа, но вдруг она увидела, как д'Арребуст возвращается, крича: «Я уезжаю!»

Он отправил своих слуг за несколькими самыми необходимыми вещами, и те побежали к его дому.

Начался прилив, и было объявлено о начале посадки. Толпа оживленно задвигалась, зашумела.

В это время две кареты, украшенные бахромой и перьями, скрипя и раскачиваясь после спуска из Верхнего города, подъехали к набережной. Их прибытие привлекло всеобщее внимание. Вышедшие оттуда люди держались в стороне, не смешиваясь с толпой. Среди них были ярко накрашенные и разряженные дамы и не менее пестро наряженные мужчины. Их костюмы были безвкусны и кричащи.

Дамы играли веерами, мужчины опирались на высокие трости с рукоятями из золота и слоновой кости. Вся эта группа проследовала в самый конец набережной, пристально глядя в направлении Орлеанского острова, словно ожидая оттуда чьего-то прибытия.

Впереди всех стояла немолодая женщина, весьма элегантная и говорящая очень громко. Виль д'Аврэй и Шабли-Монтобан были единственными, кто подошел поздороваться с ними и обменяться несколькими словами.

— Это мадам де Кампвер, — сообщил маркиз Анжелике, вернувшись. — Король отправил ее в изгнание за то, что она слишком часто плутовала во время игры. Она последовала за своим молодым любовником, офицером из Канады, возглавлявшим одну из военных кампаний. Она постоянно играет, она играет столько, что от этого у нее уже стерлись пальцы. Но она устраивает иногда прекрасные приемы.

— О! Могли ли мы встретить кого-нибудь из этих людей в день нашего прибытия?

— Некоторых… Я не со всеми знаком. У мадам де Кампвер свое общество, и они держатся особняком, предпочитая таким образом забывать, что они и в самом деле находятся в изгнании. Кое-кто из них приехал в мое отсутствие. Но вскоре я все о них разузнаю.

Парусник, шедший с Орлеанского острова, причалил к берегу. Пожилой мужчина, закутанный в плащ, полы которого тащились по земле, так как он шел согнувшись, вышел на набережную. Его тут же окружила пестрая толпа ожидавших, похожая на стаю попугаев.

Виль д'Аврэй пошел разузнать о прибывшем.

— Это некий граф де Сент-Эдм, один из сопровождающих герцога де ла Ферте. Говорят, что этот старик занимается магией и что он ездил на Орлеанский остров, чтобы встретиться там с одной колдуньей. Вот уж действительно странная компания. Надеюсь, они не испортят нам нашу зиму.

Светское общество возвращалось, демонстративно не замечая толпу канадцев, занятых посадкой.

Один из этих господ, проходя мимо Анжелики, повернулся к ней и поздоровался, приветственно приподняв свою шляпу с перьями. Она не ответила, делая вид, что не заметила его жеста. Она была счастлива и почти гордилась тем, что находится рядом с такими людьми, как м-ль Буржуа, Ломени или Вовенар, среди всех этих красных, голубых и белых колпаков канадской толпы.

Пока ожидали прибытия багажа господина д'Арребуста, Анжелика смогла наконец подойти к Маргарите Буржуа, чтобы передать ей корзинку с пирожными, приготовленными метрдотелем «Голдсборо» специально для них.

— Спасибо, моя дорогая, вы нас так балуете. Мы не едим сладкого, но эти лакомства порадуют детей и женщин во время нашего долгого путешествия. Вы так любезны!

Несмотря на то, что объявили об отправлении, она не торопилась. М-ль Буржуа продолжала рассматривать Анжелику тем долгим испытующим взглядом, который Анжелика помнила еще по их встречам в Тадуссаке. Не выдержав, она шутливо спросила:

— Вы смотрите так, будто хотите узнать, как устроена женщина-демон?

Монахиня вздрогнула, но тут же добродушно рассмеялась:

— Нет, это не совсем то, что меня интересует. Еще с нашей первой встречи я пытаюсь понять, кого вы мне напоминаете. И знаете, что любопытно? То ли это случайное сверхъестественное совпадение, то ли предупреждение на будущее, откуда мне знать? Но вы невероятно напоминаете мне одну девочку, которая воспитывалась у нас в нашей школе в Виль-Мари и которую прозвали «маленькая чертовка»… Ну и перец была она! За все те годы, пока мы бились с этим ребенком, мы так ничего и не достигли.

— Она была индианка?

— Вовсе нет! Дочь одного из наших колонистов. Ее старшие сестры также прошли нашу школу, но это были совсем другие дети — добрые, послушные, но она… Как бы вам ее описать? Бесенок! Эльф! И иногда, когда я смотрю на вас, иные ваши жесты, ваша речь мгновенно напоминают мне эту девочку. Это, несомненно, из-за ваших глаз. У нее были такие же зеленые глаза, а это не совсем обычный цвет…

— А звали ее также Анжеликой?

— Нет!

— Ну, хоть это…

— Но…

М-ль Буржуа хитро посмотрела на нее.

— …Ее звали Мари-Анж.

Анжелика рассмеялась.

— Это действительно интересно.

— Вы считаете нас тут слишком суеверными, не так ли? Всюду мы видим приметы, предзнаменования. Не скрою, я верю в них. Вероятно, это объясняется тем, что мы живем в постоянной опасности и порой чудом выживаем. Вы сами это заметите, пожив хоть немного в Канаде… Малейшее событие может ничего и не означать, но в то же время указывать на что-то важное, на предупреждение свыше, иметь тайный смысл…

Приезжайте к нам в Виль-Мари осенью, на пушную ярмарку, я вас познакомлю с исключительными личностями… Ах, да! Я разговаривала о ваших «дочерях короля» с дамами из «Святого Семейства»… Они займутся ими.

— Да, я виделась с мадам де Меркувиль вчера на Большом Совете: Я вам очень благодарна.

— Матушка Буржуа! Матушка Буржуа!

Все хотели с ней проститься. Ей с трудом удалось вырваться из объятий, напутствий, пожеланий. Она поднялась на борт. Выделяясь на фоне серой воды, ее строгий черный силуэт, казалось, неразделимо слит с самой природой. — Она была частью Канады. И прощаясь с ней, многие чувствовали себя осиротевшими.

Подняли паруса, и лодки отплыли от берега. Какое-то время они лавировали между Квебеком и Левисом, ища попутного ветра, и, наконец, стали удаляться. Люди на набережной кричали им вслед и махали платками. Со всех соседних пляжей индейские каноэ устремились за ними вслед по оставляемым на воде бороздам. Оставшиеся на берегу грустно расходились.

— Они вовремя подняли парус, — заметил господин де Верньер, священник. — Посмотрите!

Он указал пальцем в направлении острова на нечто, очень напоминавшее белую пену. Но она не рассыпалась, а оставалась неподвижной.

— Это льдины… — сказал он. — Скоро зима!

На вопрос, который Анжелика постоянно задавала себе: кто был тот человек, поздоровавшийся с ней на набережной и кто отпустил замечание относительно Рескатора в день их прибытия, она получила ответ неожиданно быстро, и принес ей его Виль д'Аврэй.

После полудня он пришел, как и обещал, чтобы ближе познакомить Анжелику со своим домом, в который он вложил столько денег и забот.

Шифер для кровли его возлюбленного жилища ему доставили из Анжу — превосходный черный шифер, наилучшего качества, из Италии — все необходимые скобяные изделия, мраморные плиты, а также стекла — роскошь, которую могли себе позволить лишь самые знатные господа.

— Если бы вы знали, как я горжусь тем, что вы поселились в стенах моего дома. Моя репутация человека со вкусом от этого сильно укрепится. Идемте, присядем на это канапе, — говорил он, обняв Анжелику за талию, изо всех сил стараясь отвлечь ее от разговора о присвоенных им скальпах. Анжелика возразила:

— Но вы же собирались показать мне дом. Сейчас не время отдыхать.