— Вот спасибо, Эдуардович!

— Как ты вообще чувствуешь себя? — спросил Левченко. — Вот, Ольга фрукты тебе передала, чтобы поправлялся быстрее.

— Благодарю, — Артем покосился на пакет, лежащий на тумбочке. — Привет им с Аленкой от меня. Я в порядке, скоро начну выписку требовать, как ни странно.

— На самом деле — странно, — согласился Левченко. — Я видел твою квартиру почти сразу после того инцидента. Все было в крови. Кстати, я распорядился — там все отмыли, насколько это было возможно, чтобы тебе было куда возвращаться.

— Я твой вечный должник, Саня, — покачал Горин головой.

— Я примерно предполагаю, но все-таки — что там у вас случилось? — взгляд Левченко снова стал цепким и внимательным.

— Да по-идиотски все вышло, — начал объяснять Горин. — Вернулся домой, а меня там эти двое отморозков поджидали: Папа Карло и еще один, не помню клички…

— Который в гостиной у стены лежал? — уточнил Левченко.

— Да, он самый, — кивнул Артем. — Начали вешать на меня убийство Зафара, устроили перепалку, в ходе которой Папа Карло своего дружка на тот свет отправил. Я, воспользовавшись заминкой, попытался улизнуть, да чертова нога меня подвела — отказала у самой двери. Вот здесь-то Папа Карло меня и застукал. С тебя продолжение.

— Продолжение короткое, — ответил Левченко. — Перевернув все в твоей квартире вверх дном, Карло доковылял до своей «БМВ», возле которой мои парни его и взяли — после убийства Зафара я за Папой Карло слежку установил. Ты, кстати, ему нос сломал. Он уже сильно и не сопротивлялся: крови много потерял, видимо. Взять с поличным, так что сидит сейчас в изоляторе, залога ждет.

— Трофейщика-то не отловили еще? — спросил Горин, как только Левченко замолчал.

Тот скривился и отрицательно помотал головой.

— Кстати, а что Папа Карло у тебя искал? — вернулся Левченко к инциденту.

— Куклу одну японскую, — рассмеялся Горин. — Такой доверчивый малый оказался.

Левченко усмехнулся.

— Ничего больше не хочешь сказать? — спросил он.

— Хочу попросить тебя кое о чем, — Артем перешел на шепот.

— Конечно, — Левченко склонился.

— У тебя еще остались связи в Комитете? — спросил Горин.

— Да, еще имеются, — подтвердил Левченко.

— Говорят, у них какой-то отдел есть, называется «Тополь-8», не слышал случайно?

— Нет. — Было похоже, что Левченко хочет еще о чём-то спросить.

— С делом Трофейщика совсем туго, Эдуардович? — спросил Артем.

— Совсем, Михалыч, — Левченко стал мрачнее тучи. — Чем думаешь заниматься, когда выпишешься?

— Еще не знаю, Саня. Дай мне немного времени, хорошо? Я что-то даже обдумать ничего не успеваю последнее время: только соберусь с мыслями, а меня тут же свинцом нашпигуют, словно гуся в Новый год. Дайте мне передышку, ладно?

— Ты прав. — Левченко поднялся. — Я еще заскочу на днях, если сквозь бюрократию удастся пробиться, — он потряс бумагой с подписями.

— Обязательно заходи, если мой вид не слишком тебя пугает, — произнес Артем. — Мою просьбу не забудь, ладно?

Левченко кивнул и удалился, махнув напоследок рукой.

На следующее утро, хорошенько отоспавшись, Артем, как обычно, позавтракал при помощи медсестры и дождался, пока она уйдет из палаты. После этого приподнялся, опираясь на руки, сел, свесив едва слушающиеся ноги с кровати, и замер, пока не унялось головокружение.

Дотянувшись до пластиковой бутылки с минеральной водой, стоящей на тумбочке, он едва не потерял равновесие и схватился за спинку кровати, чтобы не упасть. Взяв бутылку в одну руку, он сначала произвел несколько сгибаний в локте, затем столько же раз поднял ее над головой. То же самое было проделано другой рукой.

После упражнений с бутылкой руки Горина тряслись, словно с глубочайшего похмелья, но надо было еще уделить внимание ногам. Он несколько раз выпрямил каждую из них, задерживая ногу в верхней точке настолько долго, насколько хватало сил. Вскоре его лицо под бинтами взмокло от напряжения. Артем, помогая себе руками, поместил ноги обратно на кровать и откинулся на подушку. Для первого раза вполне достаточно..

Александр Эдуардович Левченко, придя домой, ещё даже не успел разуться, когда раздалась назойливая трель телефона. Его жена Ольга подала трубку. Услышав голос своего заместителя, капитана Сизова, Левченко понял, что снова остался без горячего ужина.

— Эдуардович, опять Трофейщик, — скороговоркой произнес Сизов, что-то при этом жуя. — Улица Пирогова, дом тридцать два. Жду тебя там.

Левченко вышел из подъезда и направился за машиной на стоянку, откусывая на ходу бутерброд, наспех сооруженный Ольгой.

Спустя некоторое время при осмотре места преступления ему стоило больших усилий оставить этот бутерброд в своем желудке.

— Рассказывай, — удрученно обратился Левченко к Сизову, когда они вдвоем склонились над трупом мужчины с расколотой, словно арбуз, головой.

— Власов Алексей Геннадьевич, — начал излагать Сизов. — Последние пару лет работал в таксопарке, шофером. Не судим. Возраст сорок один год. Жена с ребенком смотрели телевизор и ничего не слышали, в гости никто не заходил. Когда жена вошла в спальню, все уже произошло. У нее хватило сил лишь поднять трубку и вызвать милицию. Смерть наступила от обширной черепно-мозговой травмы. Похоже на то, что его изо всех сил шибанули головой о подоконник. Ничего особенного в поведении мужа женщина в последнее время не замечала.

— Что он забрал с собой, уже выяснили? — спросил Левченко.

— Вдова пока не в состоянии что-либо сказать, но при беглом осмотре никакой пропажи не обнаружила, — ответил Сизов. — Покойный носил нательный крестик и золотое обручальное кольцо: все на месте.

— Завтра прокуратура по этому поводу снова мозги прочищать будет, — поморщился Левченко, когда они вышли на озаряемую мигалками улицу.

— Как думаешь, Эдуардович, — спросил Сизов, предлагая Левченко сигарету. — Поймаем мы когда-нибудь эту тварь?

— Всех рано или поздно ловят, — Левченко закурил. — Только вот в уголовном кодексе еще наказания для него не придумано.

Когда Александр Эдуардович вернулся домой, его жена и дочь уже давно спали.

К моменту очередного визита Левченко в больницу Горин уже совершал недолгие прогулки на костылях и регулярно упражнялся с кистевым эспандером, который ему принесла из кабинета лечебной физкультуры медсестра. Кроме того, с головы уже сняли повязки, и о недавнем ранении напоминал лишь шрам, выделявшийся на выстриженном участке головы.

Когда Левченко вошел в палату, Артем стоял, опираясь на костыли, у окна.

— Наслаждаешься пейзажем? — спросил Левченко.

— А, привет, Эдуардович, — Артем доковылял до кровати и уселся. Левченко занял стоящий рядом стул. — Смотреть здесь особо не на что: машины, снующие куда-то, люди, спешащие за чем-то…

— Неплохо выглядишь для человека, испытавшего на себе контрольный выстрел, — ухмыльнулся Левченко.

— Чувствую себя заметно хуже. Мышцы по всему телу ноют постоянно, пуля, видимо, какой-то центр в мозгу задела, башка болит все время. Заново ходить вот учусь, — Артем кивнул на костыли. — Трофейшика, я так понимаю, все еще не поймали?

— У вас тут телевизор есть? — спросил Левченко.

— Ага, в холле, — кивнул Артем. — И газетки иногда почитываю.

— И что, внутренний голос безмолвствует? — По выражению лица Александра было неясно, серьезно он говорит или нет.

— Ты это о чем, Эдуардович? — Артем зевнул.

— Да все о том же, Михалыч. Я тебе материалы по этому делу хоть завтра же передать готов…

— Стоп, стоп, — Артем поднял ладонь. — Ты, кажется, запамятовал, что мне в свое время наше с тобой общее начальство дало увесистый пинок под зад…

— Ах, вот оно что! — Левченко вскочил и зашагал из угла в угол. — Значит, теперь обиженный и обозленный Артемчик таким вот образом решил всем отомстить!

— Зря ты так, Эдуардович, ни на кого я зла не держу. — Горин отхлебнул минералку из бутылки. — И слышать от тебя такое, честно говоря, не очень-то приятно. Просто мне уже надоело выполнять грязную работу для какого-то дяди, который, попользовавшись, выбросит ненужного больше Горина на помойку. Мне всего этого дерьма на три жизни хватит…