— Простите, Георгий Емельянович, — произнес он негромко. — Но почему вы рассказываете это мне?

Великий княжич широко улыбнулся, ставя чашку на блюдце.

— Потому что, Ростислав Владимирович, государь учел ваши заслуги и направляет вас в качестве сопровождающего князя Романова, который вскоре отправляется в Рим. Естественно, помимо вас там будут и другие люди, — пояснил тот. — Вы пока что не возведены в благородное сословие и выступите в качестве личного помощника Дмитрия Алексеевича. Ваша характеристика идеально подходит для этого.

Иващенко посмотрел на наследника Невских внимательным взглядом. Слова о том, что он не возведен в благородное сословие «пока что», Ростислав Владимирович услышал, но решил не задавать вопросов. И так было ясно — справится, получит титул. А если нет — и говорить станет не о чем.

— И я так понимаю, будет и какая-то задача от вас, Георгий Емельянович? — практически перейдя на шепот, уточнил он.

Тот улыбнулся, глядя на сержанта.

— Об этом вы узнаете в Риме, Ростислав Владимирович. Однако уверяю вас, получив инструкции, вы не пожелаете отказываться от нашего предложения. А пока что я вас покину, вам выделены покои в гостевом крыле, Ростислав Владимирович, — поднявшись из-за стола, объявил великий княжич. — Отдохните, почитайте новости за последние месяцы. Ваш вылет назначен на завтра.

И он ушел, оставив сержанта одного. Впрочем, Иващенко долго сидеть на месте не стал и тоже поднялся.

Для себя Ростислав Владимирович уже четко решил. Чего бы там ни просили великие князья Невские, но он обязательно предупредит об этом князя Романова. Титул, конечно, приятная вещь, однако достоинство не требует ни бумажек, ни привилегий.

А себя Ростислав Владимирович считал человеком достойным.

— Что ж, значит, Рим, — вздохнул он.

Кремль, личные покои цесаревича .

Игорь Михайлович смотрел на государя, а тот сидел в кресле и, прикрыв глаза, кажется, дремал.

— Ты уверен, что нам следует посылать Иващенко? — уточнил цесаревич, вращая в руке пустую чашку с кофейной гущей на дне. — Он ведь тоже твой сын, стоит ли рисковать после того, как ты только что наказал его приемную семью за то, что подвергли его опасности.

Царь приоткрыл один глаз и усмехнулся.

— А как ты думаешь, какое будущее нас ждет, Игорь? — спросил Михаил II. — Мое поколение умрет, и твои ровесники займут все государственные посты. Так скажи мне, почему мы не должны сделать так, чтобы все мои дети оказались на местах, для которых подходят? У меня есть впереди лет десять, чтобы связать вас не только общим генофондом, но и превратить в единую команду, где каждый будет тебе обязан.

Цесаревич покачал головой, вновь повернувшись к экрану, на котором закончилась трансляция разговора Невского и Иващенко.

— И на какую должность ты хочешь поставить Ростислава? — уточнил Игорь Михайлович, вновь оборачиваясь к своему биологическому отцу.

— Нам нужно поставить своего человека в армии, — пожал плечами царь. — А уж на какую именно должность — тут вы сами промеж себя решите, когда время придет. Я так думаю, что в этой поездке Иващенко себя покажет.

— И ты сделаешь его боярином, — кивнул цесаревич, чтобы прояснить ситуацию для себя.

— Сделаю. Как только вернется в Москву.

Игорь Михайлович видел, что государь совершенно не беспокоится за безопасность своего сына. Оно и понятно — ведь он отправлялся в Рим с Дмитрием Алексеевичем Романовым.

Воздушное пространство Римской империи. Князь Романов Дмитрий Алексеевич .

Полет подходил к концу, предместья столицы уже можно было разглядеть в иллюминаторе. Находящиеся в салоне члены официальной делегации Русского царства сохраняли молчание — обо всем было уже сказано за время перелета, и теперь все занимались только одним делом — ожиданием приземления.

Я смотрел на постепенно розовеющее небо. Сидящий напротив меня Иващенко Ростислав Владимирович хмурил брови, но молчал. О содержании его разговора с Георгием Емельяновичем я был в курсе.

Но раз никто не стал объяснять одному из царских сыновей, зачем его на самом деле послали, то и я не буду играть в просветителя. Тем более в салоне, полном посторонних. Нет, можно, разумеется, поставить купол, но я не видел смысла — Ростислав Владимирович и так все узнает, когда мы приземлимся.

Звонок от Виктории разбавил томительное ожидание.

— Здравствуй, княгиня, — с улыбкой произнес я, приняв вызов. — Надеюсь, у тебя все хорошо?

Она ответила слегка вздрагивающим голосом, не в силах скрывать эмоционального напряжения.

— Дима, — произнесла она, переходя на неразличимый шепот, — я...

— Что? — переспросил я.

«Оракул» тут же развернул передо мной картину нашего особняка и рыдающую в ванной комнате княгиню. Значит, это не нападение и с супругой все в порядке...

— Я беременна, — чуть тверже ответила Виктория.

Она подняла повыше тест с положительным результатом, чтобы камеры могли зафиксировать получше. Разумеется, княгиня знала, что я за ней наблюдаю.

— Это же замечательно! — ответил я.

— Ты рад? — совсем неблагородно шмыгнув носом, уточнила Виктория.

— Разумеется, как иначе?! — чуть повысив голос, ответил я. — Я бы сейчас развернул самолет, но...

— Успеешь еще, — заверила меня княгиня Красноярская, глядя в камеру. — Возвращайся скорее. Я тебя люблю, мой дракон.

Ответить я не успел. Под днищем самолета внезапно раздался щелчок, и я сразу же вспомнил судьбу Емельяна Емельяновича.

А в следующий миг самолет раскололо взрывом.

Конец десятого тома.

Рим, международный аэропорт .

Корреспондент центрального римского канала дождался, когда гример нанесет последние штрихи. Оператор уже стоял наготове, чтобы отснять тестовую картинку. Группе журналистов предстояло осветить прибытие делегации из Русского царства, и сейчас все готовились к тому, чтобы начать репортаж.

— Я готов, Винченцо, — сообщил корреспондент, взяв микрофон в руку. — Проверь картинку.

Оператор кивнул и направил объектив в сторону, откуда должен был прибыть русский самолет. Пока он возился с настройками камеры, воздушное судно появилось на горизонте.

— Вижу, летят, — предупредил он свою команду, заканчивая последние приготовления.

Самолет уже было видно невооруженным глазом, он становился все крупнее, стали видны нарисованные на борту флаги.

— Будем в эфире через три, две...

Техник показал корреспонденту палец, и тот кивнул. Камера включилась, и трансляция началась, однако не успел ведущий раскрыть рот, как самолет, четко видимый, вдруг окутался ярким пламенем. А в следующую секунду будто раздулся огненным облаком.

Во все стороны брызнули горящие осколки машины. Журналисты несколько секунд сохраняли молчание, оператор забормотал молитву.

— Господа, мы только что стали свидетелями крайне тревожного происшествия, — чуть ли не шепотом произнес ведущий. — Судя по тому, что мы видим, самолет Русского царства только что взорвался в воздухе.

В четырех километрах над землей, предместья Рима. Князь Романов Дмитрий Алексеевич .

Когда государь избавил Министерство иностранных дел от Соколовых, он поставил на эти посты своих людей. Благородные люди тоже имелись, но на этот полет их Михаил II не посылал. Так что в самолете одаренным оказался только я.

Как только я с помощью транса уловил щелчок, мой покров, занявший весь объем воздушного судна, подхватил людей. Пытаться вытянуть многотонную машину я бы не стал даже пробовать — силенок бы не хватило.

Так что обломки самолета, объятые пламенем, полетели во все стороны, но навредить никому взрыв не смог. Невидимое силовое поле удерживало нас на высоте, но набранная в полете скорость никуда не делась, и нас стремительно несло вперед.