Да, Юлия Александровна сказала совершенно верно. Наступил подходящий момент, чтобы занять место, которое принадлежало ему по праву рождения.

Пускай его родители и не были Соколовыми, но Иван Михайлович им был. Рос, воспитывался в семье Соколовых, обретал друзей и врагов. Так что совершенно не о чем переживать и жаловаться.

Он — князь Соколов. И когда Анна Михайловна выйдет замуж за великого князя Невского, именно ему нужно будет поднимать этот некогда великий род. Вновь возродить из пепла то, что потерял Михаил Викторович.

А для этого нужно не терять время в бессмысленном ожидании, а действовать.

Взяв телефон в руку, Иван Михайлович отыскал нужный номер в списке контактов. Дождавшись, пока на том конце поднимут трубку, глава рода Соколовых с улыбкой спросил:

— Елизавета Петровна, ты выйдешь за меня?

И пока он ждал ответа, в голове князя Выборгского мелькнула мысль, что следует передать князю Романову, что их мать все-таки жива и здравствует.

* * *

Родовой особняк бояр Иващенко.

Ростислав Владимирович шагал по дому, в котором прожил с самого детства, и все еще не мог избавиться от чувства, что остался последним членом семьи. Да, пускай не все гладко складывалось в роду Иващенко, но они были родом.

Теперь в доме не осталось даже старой прислуги. Новые люди бродили по коридорам особняка. Иначе пах воздух в помещениях, даже мебель, которую никто не передвигал, сейчас, казалось, стоит не на своих местах.

— Ростислав Владимирович? — приподнял бровь управляющий, когда боярин зашел в его небольшой кабинет на втором этаже.

— Душно мне здесь, — ответил Иващенко, решительно распахивая окна. — Не мой это дом.

Спорить с хозяином Федор Ильич не стал. Привык уже, что новоиспеченный боярин носится по своему особняку, стараясь привыкнуть к тому, что хозяин здесь — он. Это при своих Ростислав Владимирович позволял себе общаться прямо и не скрывать эмоций. Даже перед невестой боярин Иващенко оставался застегнут на все пуговицы, что уж говорить о посторонних.

— Вас вызывают в столицу, подполковник, — сообщил управляющий, кладя на стол боярина письмо из царской канцелярии. — Приказ явиться завтра в Кремль. Подпись цесаревича.

Ростислав Владимирович кивнул, доставая лист с распоряжениями Игоря Михайловича, и пробежался по нему взглядом. Никаких подробностей, разумеется, наследник престола указывать не стал. Однако по тону письма было ясно — вернется в родовое гнездо Иващенко не скоро.

Пока боярин изучал послание, Федор Ильич тактично оставил его в кабинете одного. А потому, стоило телефону Ростислава Владимировича зазвонить, подполковник ответил сразу же, как рука коснулась аппарата.

— Слушаю, — коротко бросил он, возвращаясь к бумаге.

— Здравствуй, сынок, — произнес подозрительно знакомый женский голос.

Впрочем, Ростислав Владимирович прекрасно помнил, как разговаривала боярыня Иващенко. А потому сразу же определил, что ответить.

— Вы ошиблись номером, — отрезал он, прежде чем положить трубку.

И тут же, не делая паузы, зазвонил в колокольчик.

— Слушаю, Ростислав Владимирович? — просунув голову в дверной проем, отозвался управляющий.

— Распорядись паковать мои вещи, Федор Ильич, — начал отдавать приказы боярин Иващенко. — Я уезжаю надолго, и вернусь нескоро. Проверь, что у людей, которые остаются в особняке, есть все необходимое для автономной жизни на ближайшие полгода. А потом вылетай следом за мной.

— Будет исполнено, Ростислав Владимирович, — склонил голову управляющий. — С вашим князем сами переговорите?

— Пусть оставшиеся в особняке отправляют со всеми вопросами к цесаревичу, — отмахнулся боярин, поднимаясь из-за стола.

Кивнув, Федор Ильич посторонился, уступая дорогу хозяину особняка. А Ростислав Владимирович, уже шагая к своим покоям, повертел в кармане телефон, обдумывая, что следует сделать в первую очередь — рассказать князю Романову о подозрительном звонке женщины, так похожей на царицу, или же сразу набрать цесаревича?

* * *

Москва, тайная квартира.

— Что, государыня, не хотят детишки с тобой говорить? — хрипло посмеялся мужчина в непримечательном рабочем костюме с эмблемой московского метрополитена.

Юлия Александровна покачала головой, не отвечая.

Когда-то спасенный ее волей из петли суда за пагубные пристрастия, Матвей Измайловский, приходившийся покойному великому князю Красноярскому братом по отцу, теперь он был вынужден трудиться в московском метрополитене, чтобы сводить концы с концами.

Так считалось официально.

А на деле Матвей вот уже два десятка лет служил царице. И приходилось ему делать много разной работы — от банальной передачи подметных писем до убийств. Однако государыня платила щедро, и Измайловский был вполне доволен своей жизнью.

— Лучше поставь чай, — недовольным тоном произнесла Юлия Александровна, взглянув на мужчину, укрывавшего бывшую царицу. — Мне нужно подумать.

— Конечно, государыня, — кивнул тот, после чего оставил ее в одиночестве.

Царица сбежала не с пустыми руками, да и припрятано было немало на черный день. Вполне могла бы в очередной раз покинуть Русское царство и выбросить страну из головы.

Но власть манила, и была близка, как никогда. Оставалось лишь уговорить одного из сыновей… Однако в этом и крылась проблема — что Игорь, что Дмитрий с радостью сами ее прикончат, стоит ей лишь объявить о себе.

А помощь сыновей могла бы многое изменить. Она женщина, и какая-никакая, а все-таки мать им всем. И если сама Юлия Александровна таковой себя не чувствовала, но надавать на человеческое в своих детях, разжалобить их, а потом и выпросить себе тихое место где-нибудь в столице, чтобы спокойно дожить остаток дней — почему нет?

Михаил II умирает, либо уже умер — тут, к сожалению, приходилось исходить из газет и новостей в Сети. Страсть бывшего супруга играть с Рюриковичами в кошки-мышки все же свела царя в могилу. А вместе с тем должна прекратиться и вражда между наследником престола и бывшей государыней.

Дмитрий стал силен, его «Оракул» теперь заглядывает в любые щели. И всерьез надеяться от него уйти биологическая мать князя Красноярского не могла. Верные люди полегли в Кремле во время мятежа, который так удачно устроил Виталий Можайский.

Матвей был последним, с кем Юлия Александровна смогла связаться, не выдав себя. И то пришлось в прямом смысле слова отсиживаться в тоннелях метро, пока Измайловский ее не подобрал.

Иллюзий бывшая царица уже не строила. Если бы она осталась в Кремле, великий князь Киевский с радостью бы ее прикончил. Да и у многих гвардейцев рука бы не дрогнула пристрелить свою, официально и так мертвую, государыню. Кто бы их привлек к ответственности, когда сам царь умирает?

Чайник на кухне засвистел, и Юлия Александровна направилась туда, чтобы снять его с плиты. О том, что Матвей мог бы сделать это и сам, она не подумала.

А стоило толкнуть кухонную дверь, бывшая царица замерла на пороге. Тело ее последнего верного человека лежало на полу с неестественно вывернутой шеей. А на табуретке, облокотившись на столешницу, сидел человек, которого она меньше всего ожидала увидеть.

— Людвиг?!

Хранитель улыбнулся ей в ответ и исчез в воздухе. На мгновение, но этого хватило, чтобы нанести один четко выверенный удар.

Юлия Александровна сползла по стене, глотая воздух вместе с кровью. Перебитая трахея не позволяла нормально дышать. Возникший рядом Хранитель аккуратно придержал ее, укладывая удобнее.

Скосив взгляд в сторону плиты, Юлия Александровна увидела, что конфорки с газом выкручены на полную. И на миг показалось бывшей царице, что это не огонь взрыва бытового газа на нее набросился, а Михаил II мстит своей беглой жене за все ее прегрешения.

Мстит с того света. Куда и сама царица отправилась.

Красноярск, резиденция княжеской семьи. Князь Романов Дмитрий Алексеевич.