А пока мир изучал всплывшие документы и вырабатывал дипломатическую стратегию на будущее. Слишком много тайн графа Кальдеро оказалось опубликовано, слишком много вопросов он курировал лично, и все это требовалось переварить.

Для меня же это было добрым знаком. Пока страны будут крепить защиту, я введу в эксплуатацию центр «Оракула» в Иннополисе. И успею расширить нашу спутниковую систему, доводя ее до максимально возможного совершенства. Конечно, это не будет идеальная система, но для здешней реальности — лучшая из возможных. И вся планета будет под моим контролем.

«Монстр» вкатился на территорию Кремля и прополз к парадному крыльцу. Виталя обернулся ко мне, отрывая меня от размышлений.

— Приехали, княжич, — сообщил Слуга.

— Да, — убрав телефон, я дождался, когда слуга Кремля откроет дверь, и выбрался наружу.

Привычно не обращая внимания на журналистов, снимающих всех приезжающих на награждение, я прошел в распахнутые двери. Новый слуга тут же с поклоном принял у меня верхнюю одежду, а третий предложил следовать за ним.

По богато украшенным анфиладам меня привели в небольшой зал, где уже собирались будущие герои дня. Мое появление заставило замолчать всех присутствующих, а я быстро осмотрелся.

Всего нас было чуть меньше пятидесяти человек, и я — единственный среди них благородного происхождения. На мне всего лишь классический костюм со скромным гербом, тогда как другие награждаемые — каждый в своей униформе. Однако все они — невысокого звания, и потому пропасть между нами больше. А учитывая, что явился с уже выданными наградами, царские люди смотрелись еще более блеклыми на моем фоне.

— Господа, добрый вечер, — первым заговорил я, склонив голову.

Вот так, теперь они могут со мной заговорить, не нарушая никаких правил. Впрочем, разумеется, никто не поспешил кинуться ко мне с объятиями. Ответили нестройным хором, и на этом наше общение сошло на нет.

Ждать, когда нас пригласят входить, долго не пришлось. Так что уже минут через пять мы разошлись по периметру богато украшенного помещения. Слуги быстро рассортировали людей по принадлежности к службам. Получились практически идеальные квадраты. Меня, разумеется, поставили чуть в стороне, но я и не возражал, хотя слышал тихие шепотки за спиной.

— Это княжича унижают, с нами выставляя? — спрашивал один голос.

— Это нам дают возможность на него посмотреть, — не согласился другой. — Ты же слышал, он царя спас. И до этого уже получал награды, сам же видел, он кавалер «Андрея Первозванного».

— Не знаю, не знаю, — возразил первый. — Не было никогда такого, чтобы благородного вот так выставляли.

— Ну, хочешь, у него сам спроси.

Это предложение заставило меня улыбнуться. Впрочем, никто ко мне подходить, разумеется, не собирался. Да и времени уже не было.

— Государь и великий князь Русского царства! — громко оповестил собравшихся слуга.

Люди тут же подтянулись, готовясь приветствовать своего монарха. Михаил II вошел уверенным шагом. Позади него шло трое слуг, которые несли будущие награды в аккуратных шкатулках. И пока государь занимал место у кафедры, глядя на присутствующих гостей, сотрудники Кремля за его спиной замерли статуями.

— Приветствую, господа! — произнес Михаил II. — Мне радостно видеть вас всех здесь. Радостно не только потому, что сегодня в этом зале собрались лучшие люди Русского царства, но и потому, что сегодня вас как никогда много. А это отлично иллюстрирует, что наша страна в надежных руках, растет, развивается, крепнет. Благодаря вашим достижениям, героизму, профессионализму. Вы — те, кто своими руками поддерживает Русское царство. Глядя на вас, я не могу не гордиться своим народом, его достижениям и победам. Я горжусь Русским царством и вами! А теперь перейдем к награждению…

Названные люди выходили из своего строя, поднимались на сцену к царю и, получив от него наградной знак, глубоко кланялись государю. Это немного отличалось от того, как чествовали благородных, но гораздо большее отличие было в самих людях.

Они действительно были рады, не строили из себя бессердечных роботов. Кто-то, возвращаясь в строй, смахивал слезу. Кто-то не мог сдержать улыбки. Для этих людей мероприятие было очень важно. И глядя на награжденных, я думал о том, что еще могу сделать из проектов для неодаренных.

— Княжич Романов Дмитрий Алексеевич! — объявил государь, и я прошел к сцене.

А государь меж тем заговорил, объясняя собравшимся, за что меня удостоили такой чести.

— Княжич неоднократно проявлял свой героизм в вопросах безопасности Русского царства и царских людей, — говорил царь. — Его самоотверженность не единожды позволяла спасти десятки жизней. Теперь в этом списке спасенных есть и моя, государя и великого князя Русского царства.

Я подошел к Михаилу II, и он объявил:

— За проявленный героизм и спасение своего государя, — провозгласил он, — княжич Романов Дмитрий Алексеевич награждается городом Ермаковым с прилегающими территориями.

Я подавил улыбку. Это практически юго-восточная граница с Уральским княжеством. Которое теперь прирастет территорией, откусанной от великого княжества Красноярского. А так как я наследник Уральского княжества, то мои дети унаследуют эту землю.

Вернувшись в общий строй, я выпрямился, глядя на царя.

— Благодарю за верную службу Русскому царству! — торжественно произнес Михаил II, глядя поверх голов собравшихся.

Мы поклонились в ответ и остались стоять так, пока Михаил II не покинул зал под пение труб. А стоило дверям закрыться за ним, возникшие в помещении как по волшебству слуги Кремля тут же поспешили переправить нас в общий зал, где должен был состояться малый прием с избранными.

Настроение у меня было даже приподнятым, подарок действительно царский. И полезный, и не обременительный. Но улыбку с моего лица тут же сдуло, как только слуги распахнули двери в общий зал.

Первым ко мне, не глядя на других награжденных, шагал с улыбкой на лице его высочество Герберт фон Бисмарк, принц Германского рейха.

Строго говоря, принц был самым знатным в зале, и опережать его никто бы не посмел. И тот факт, что он не являлся подданным Русского царства, ничего не менял. Так что неудивительно, что остальные гости приема не спешили бросаться ко мне с поздравлениями.

Я спокойно двигался навстречу принцу, и наши дорожки пересеклись прямо по центру помещения. В то же время царские люди, пришедшие со мной в зал, рассеялись среди других благородных господ и дам.

— Примите мои поздравления, Дмитрий Алексеевич, — произнес принц Германского рейха, чуть склоняя голову.

— Благодарю, ваше высочество, — ответил я.

Герберт улыбнулся, после чего протянул руку, указывая в сторону стола с закусками. Прием был достаточно камерным, так что выделять отдельные помещения под игры или танцы никто не стал.

— В прошлый раз нам не удалось поговорить, — продолжая удерживать улыбку на лице, сказал принц Германского рейха, — быть может, вы соизволите уделить мне немного времени, княжич Романов?

Кивнув, я проследовал за ним.

Пока мы шли, я кивал знакомым лично людям и расточал вежливые улыбки всем вокруг. Но, несмотря на то, что кто-то явно был намерен переброситься со мной парой слов, к нам с принцем подходить никто не спешил. Пространство около нас, как по волшебству, стремительно освобождалось от людей. Всем срочно понадобилось оказаться в другом месте, и это вызвало у меня ухмылку.

Для меня не было секретом, что в столичном обществе принц стал нерукопожатным, как только слухи о моем отказе разлетелись. Герберт фон Бисмарк оказался бы в полной изоляции, если бы не вмешательство его супруги. Конечно, открыто послать кайзеровского внука никто бы не смог, однако и разговоров могли не поддерживать. Этикет позволяет срезать любой диалог, не нанося оскорбления, но при этом показывая нежелание общения.

Сейчас от исхода нашего разговора может зависеть все отношение столичного общества к принцу. Хорошо разойдемся, и его высочество примут с распростертыми объятиями, как и было бы, не начни он с самого начала пытаться пролезть в дела моего рода. Если нет — нет.