— Да, — ответил я. — Для меня война кончилась. Я сделал что мог. Кто может больше, пусть делает сам.

Демидов поднял брови.

— Хочешь что-то сказать?

Я покачал головой.

Ни к чему задавать вопросы, на которые все равно не получу ответа. Разведка царя облажалась в очередной раз. И если раньше это не приводило к такому масштабу жертв, теперь я отчетливо понимал, насколько она ненадежна. Князь Демидов сделал для нашей победы в Красноярске больше, чем ЦСБ и здешнее подразделение армии. Но он тоже не может знать, почему так произошло.

— Не накручивай себя, Дмитрий, — видя выражение моего лица, произнес Руслан Александрович. — Ты не можешь спасти всех. Потери неизбежны, и даже твой дар этого не изменит.

— Я понимаю, но должно ли это меня успокоить? — хмыкнул я.

Дед несколько секунд смотрел на меня молча, будто подбирая слова.

— Нет, не успокоить, — качнул головой князь. — Но есть то, что мы можем контролировать, и то, что не можем. Если оглядываться на потери, любая победа перестает быть таковой. Думай о том и тех, кто будет жить благодаря твоим действиям.

— Постараюсь так и сделать, — не стал спорить я.

Выйдя из княжеского кабинета, я махнул бойцам, ждавшим меня в приемной, и мы направились к моим покоям.

— Мы возвращаемся домой сегодня вечером, — объявил я на ходу. — Подготовьте все, чтобы не задерживаться. Полночь я хочу провести уже в своей постели в Бутово.

— Как скажешь, княжич, — ответил Коршунов, и тут же начал раздавать указания по рации.

Прав Руслан Александрович. Есть то, что мы не можем изменить. И есть то, что можем. Я могу многое, и этим и буду теперь заниматься, а все запланированные новшества перекину Волкову.

Бумага в моем кармане, где указано, что я теперь наследник Урала, позволяет мне в некоторой степени командовать. И в своей лаборатории теперь я действительно царь и бог, так что Святославу придется очень плотно поработать.

Тянуть дальше не имеет смысла, как и прятать разработки, которые так или иначе выйдут в свет. Мне нужно опережать своих врагов, и начинать нужно было намного раньше. Я был прав, что не раскрывал все карты до сих пор, но сейчас уже нет никакого смысла таиться.

Настало время провести настоящую техническую революцию. И как только вернусь в Москву, именно этим я и займусь.

Несмотря на то, что изначально я планировал управиться раньше, домой прибыл только утром субботы. Впрочем, Орлова я предупреждал перед отъездом, что могу явиться в Университет только в понедельник, да и бои в столице вряд ли позволяли студентам учиться.

В аэропорту меня встречал усиленный конвой. Два броневика, наполовину забитые бойцами, три внедорожника с моей обычной охраной. Технически военные действия еще идут, а значит, и законы мирного времени пока что не действительны. Довершал встречающую делегацию мой «Монстр» с Виталей за рулем и Кристиной на пассажирском сидении.

— Княжич, — поклонились мои Слуги, когда я приблизился к ним.

— Рад вас видеть обоих, — улыбнулся я и дал знак садиться в машину. — Поехали скорее.

Охрана, прибывшая со мной, уже блистала в обновленной на Урале броне и даже невооруженным взглядом отличалась от московского отряда. Стоило мне занять свое место во внедорожнике, как все люди Романовых быстро погрузились в транспорт, и мы покинули аэропорт.

Уже по пути я получил от помощницы жаркие объятия и нежный поцелуй. И в другой ситуации я бы на этом не остановился, но дорога была короткой, и пришлось отложить восстановление гормонального баланса на более подходящий момент.

— Я тоже рад, что ты в порядке, — сказал я с улыбкой, глядя на Кристину.

Девушка тяжело дышала после затянувшегося поцелуя, и было заметно, что она до последнего за меня переживала.

— Княжич, — выдохнула она. — Я же тебя чуть не похоронила, когда то видео показывали с цистернами.

Я хмыкнул в ответ.

— Не переживай, Кристина, еще не родился…

— Да-да, — перебила меня блондинка, — вот только ты еще не имел дела с биологическим оружием! А оно не разбирает, русский перед ним княжич или еще какой.

Я улыбнулся, проводя пальцем по ее щеке, смахивая одинокую слезинку.

— Я все рассчитал, — сообщил я девушке. — До начала Красноярской операции я уже видел документы по этому газу, знал, как он себя поведет, и как далеко нужно его поднять, чтобы нейтрализовать.

— А если бы…

Я приложил палец к ее губам, глядя в глаза помощницы.

— Если бы я видел, что ничем не смогу помочь, я бы не вызвался туда идти, — негромко сообщил я. — И, поверь, я не дурак, мечтающий героически сложить голову. Я разумный человек, который просчитывает вероятности, прежде чем соваться в неизвестность. Ты мне веришь, Кристина?

Она моргнула и тут же склонила голову.

— Верю, княжич, — произнесла моя помощница.

— Тогда это все, что важно, — улыбнулся я. — А теперь просвети меня, как продвигается сотрудничество с КИСТом?

Кристина вздохнула, переключаясь на работу, и заговорила.

Понятное дело, что с отключенной связью я не мог получать отчетов, а Кристина из подвала вряд ли была способна возиться с программным обеспечением, но было нужно и ее переключить с переживаний на конструктивный лад, и узнать, каков реальный прогресс по «Оракулу».

И, признаться честно, теперь степень готовности меня не устраивала совершенно. Если к обязанности охранять цесаревича я готовиться не торопился — это должно случиться только месяцев через пять, то вот жизнь Кирилла Руслановича мне нужна долгой прямо сейчас.

— Все ясно, — кивнул я, когда Кристина закончила свой отчет.

Мы как раз съехали со скоростной дороги. По пути я заметил, что каждый съезд охраняется военной техникой, несколько раз мы стали свидетелями досмотра гражданских машин. Столица все еще оставалась напряженной, и это заставляло задуматься, как долго еще Милославские будут гоняться за мятежной родней.

— Я благодарен тебе за твою работу, Кристина, — сказал я, глядя на помощницу. — И хотел бы наградить соответственно. Подумай о том, что желаешь получить в награду.

Она склонила голову, демонстрируя, что отнесется к моему предложению со всей положенной серьезностью. Виталя, ведущий машину, опустил разделяющее нас стекло и сообщил:

— Княжич, подъезжаем.

— Спасибо, — ответил я, вновь мыслями погружаясь в будущее.

Итак, за выходные можно доработать инструментарий, но этого мало. Мне потребуются мощности под искусственный интеллект, который станет им пользоваться. Собрать такие по щелчку пальца не выйдет — пока свезут оборудование, пройдет неделя, никак не меньше. Да и куда свозить?

Передние машины охранения проскочили ворота особняка, и мы забрались внутрь первыми. Остальные выждали положенное время, прежде чем втянуться за нами. Весь особняк был переведен на осадное положение — по углам территории выстроены вышки, в воздухе дежурили дроны с камерами. На крыше я заметил фигуры снайперов.

На крыльце меня уже ждал князь. Алексей Александрович выглядел как обычно — идеальный костюм, чисто выбритое лицо, внимательный взгляд.

— С возвращением, сын, — произнес он ровным голосом, протягивая мне руку.

Я склонил голову.

— Спасибо, отец, я рад вернуться домой.

В его глазах только с очень близкого расстояния можно было разглядеть тревогу. Но перед своими людьми глава рода не имеет права на слабость. И потому он пожал мою руку, и мы вместе двинулись в особняк, сохраняя молчание.

— Я понимаю, что ты хотел бы отдохнуть после такой командировки… — сказал отец, когда мы уже дошли до лестницы.

— Я готов поговорить, отец, — поняв, к чему он клонит, ответил я.

Время в воздухе, конечно, было напряжённым, так как абсолютно все ждали нового нападения, но все прошло гладко. Так что откладывать важный разговор смысла не было. Я ведь целый день перед вылетом ничего толком сделать, чтобы устать, и не успел.

— Хорошо, идем.