Окинув меня внимательным взглядом, она двинулась ко мне уверенным шагом, я же оставался на месте.

— Княжич Романов, — первой поздоровалась она.

— Великая княжна, — с поклоном ответил я, сохраняя невозмутимое выражение лица.

— Я остановилась, чтобы снова похвалить вас, Дмитрий Алексеевич, — произнесла Татьяна Игоревна с таким видом, будто я должен после этого заявления рыдать от счастья. — Благодаря вашим действиям в Апатитовой, многие люди вернулись домой невредимыми.

— Спасибо, — коротко ответил я.

— Надеюсь, вы и дальше будете действовать в том же духе.

— Я исполнил свой долг дворянина, Татьяна Игоревна, — ответил я, глядя ей в глаза.

Она усмехнулась.

— Как вы смотрите на то, чтобы пообедать вместе на этой неделе в столовой Университета? — спросила она.

— Не думаю, что нам есть что обсуждать, Татьяна Игоревна.

— Вот как? — улыбнулась она, ничуть не расстроенная. — Если бы вы думали, что нам не о чем говорить, разве стали бы останавливаться? Или у вас уже есть невеста, и вы боитесь давать другим девушкам ложные надежды?

Я не стал лгать, хотя и хотелось избавиться от внимания Измайловой. Уж слишком напористо она действовала, вызывая инстинктивное сопротивление.

— Невесты у меня нет, — произнес я, — однако ваш род сейчас не в том положении, чтобы родниться с Романовыми. Столичное общество нас все еще не любит, и такой обед может испортить вам репутацию.

Она жестко усмехнулась, в глазах загорелся азарт.

— Волк может гнать добычу весь день, княжич, и от него не уйти, — сказала Татьяна Игоревна. — Завтра я жду вас в столовой на обеде. И мы поговорим, а если вы не захотите, я не стану продолжать наше общение. Но только после обеда.

Я припомнил Комарову и улыбнулся.

— Слово дворянина?

— Слово дворянина, — легко ответила та.

Я бросил взгляд на часы, в которых находился встроенный диктофон, и улыбнулся.

— Тогда до свидания на завтрашнем обеде, великая княжна, — с поклоном произнес я.

До самого утра мы с Кристиной разбирали статистику работы «Оракула» и вносили наши правки. Кое-что я правил по живому, заменяя местами целые куски.

Система охватывала столичные уличные камеры, подгружала в режиме реального времени чертежи из архива городской управы, позволяла подключиться к любому незашифрованному источнику сигнала. При всем этом канал самого «Оракула» зиял такими дырами, что взломать систему было несложно, если хоть немного разбираешься в вопросе. Эти уязвимости заняли у нас больше всего времени.

Наконец, я отправил Кристину спать, а сам стал собираться на занятия. Мне еще предстояло сегодня очень плотно поработать в лаборатории ЦГУ, и упускать своего шанса провести время с пользой я был не намерен. Чем дальше, тем больше я убеждаюсь, что без моих разработок нам не выжить — ни как роду, ни как суверенному государству.

На завтраке я оказался в одиночестве. Засидевшиеся вчера матушка с сестрой, похоже, решили отоспаться. Впрочем, я сейчас все равно налегал на кофе больше, чем на еду, и такому обстоятельству был даже рад.

Посовещавшись с родными вчера, я пришел к выводу, что встретиться с Измайловой стоит. Хотя бы выяснить, что конкретно род Красноярских великих князей готов нам предложить за союз. И только потом отказываться, так как и князь, подключившийся к нам по видеосвязи, наотрез отказался заключать такой брак.

Я прекрасно понимал своих родителей.

Они в курсе, что государь в ближайшие сроки признает своего цесаревича. Именно для этого, как я думаю, он и приходил тогда к нам в особняк — предупредить. А потому ни Ирина Руслановна, ни Алексей Александрович не желали видеть на троне Русского царства Измайловых. Ведь если я, состоя в браке с Татьяной Ивановной, стану наследником всей страны, она автоматически превратится в будущую царицу. А этот род успел прославиться своими долгами и разгульным образом жизни.

Сев в машину, я кивнул Витале, и Слуга тронулся с места. Я же прикрыл глаза, давая организму отдых после долгой, тяжелой работы. Как ни крути, а тело у меня человеческое, и все людские проблемы стали моими с тех пор, как я родился на этой Земле. Но ничего, вот добьюсь оцифровки сознания, и никакие преграды для меня уже значения иметь не будут. Случится, правда, это лет так через пятьдесят, не раньше.

— Прибыли, княжич, — донесся до меня голос водителя, и я кивнул, прежде чем покинуть машину.

— Сегодня буду в лаборатории, — предупредил я.

Погода благоволила, и я расположился на лавочке. Свежий прохладный ветерок сегодня казался очень легким. Я поправил очки, скрывающие мои покрасневшие после бессонной ночи глаза, и со вздохом стал ждать появления Морозовой.

Виктория прибыла в то же время, что и всегда. Я заметил ее, уже шагающей по дорожке, и поднялся на ноги. Боярышня, увидев меня, улыбнулась, поправляя прядь волос и чуточку краснея.

— Доброе утро, Дмитрий, — встретившись со мной взглядом, произнесла она негромко.

— Утро доброе, Виктория, — ответил я. — Не желаете кофе, пока учеба еще не началась?

Она улыбнулась чуть шире.

— Я просмотрела ваши замечания, полагаю, их вы и хотите обсудить? — уточнила она, принимая мою руку.

— Вы как всегда проницательны, — ответил я, ведя одногруппницу в сторону ближайшей столовой. — Надеюсь, вам не показалось, что я позволил себе лишнего, указывая на недочеты вашей работы?

— Нисколько, ведь я сама просила у вас совета и помощи, — отозвалась она. — И я, наоборот, благодарна, что вы уделили моей теории столько сил и времени. Мой долг перед вами растет, княжич, — чуть тише заметила Морозова.

— Никакого долга, Виктория, — ответил я с улыбкой, глядя на ее покрасневшее от смущения лицо.

Оставив одногруппницу за столиком, я направился к раздаче, где заказал два кофе и набрал тарелку кремовых пирожных. Вернувшись с ними, придвинул угощение девушке.

Виктория сделала глоток горячего напитка и очаровательно улыбнулась.

— Вы запомнили, какой кофе я предпочитаю, — заметила она.

— Это было несложно. Классический черный с большой порцией сливок и тремя порциями сахара, — ответил я, любуясь ее смущением.

— Вам нравится вгонять меня в краску, княжич, — хмыкнула Виктория.

— Я не специально, — ответил я. — Но, признаться честно, больше, чем смотреть на ваш милый румянец, мне понравилось читать вашу работу. У вас очень живой ум и развитое воображение.

Морозова вскинула бровь.

— Кажется, это второй раз, когда вы похвалили меня за мои личные достижения, а не внешность.

— Вот как? — улыбнулся я. — Я не считал.

— Тогда поверьте моему слову, — посмеялась она. — Итак, с чего бы вы хотели начать?

Я прервался, чтобы отпить кофе.

— Давайте для начала определимся с вашими конкретными намерениями, — предложил я собеседнице. — Сроки, доступность продукта, материальная база?

Она на миг задумалась, прежде чем ответить.

— Я полагала, что лучше будет достичь конкретного результата, и уже думать о его реализации, — призналась Виктория после короткой паузы. — Я не права?

Я улыбнулся ей и достал телефон. Сняв блокировку, открыл первый свой попавшийся проект и, скопировав исходные таблицы, вставил их в новый файл, после чего протянул аппарат девушке.

— Вот так выглядит бизнес-план по внедрению любого реального научного проекта, Виктория, — сказал я, когда она начала крутить незаполненные таблицы. — Чем лучше у вас подобраны такие не слишком, на первый взгляд, важные параметры, как конечная реализация и способ сбыта, тем проще определиться с тем, какую именно версию вам нужно развивать.

Она кивнула и достала свой телефон.

Следующие десять минут мы перебирали ее теорию в поисках нужного пункта. Так как у Морозовой в работе были несколько теорий достижения цели, мы сразу отметали те, что потребуют дополнительной разработки сложного оборудования. Конечно, оно все равно в итоге понадобится, но разница в несколько миллионов вложений играет колоссальную роль — либо тебе нужно усовершенствовать уже имеющуюся лабораторию, либо разрабатывать новую.