Я взглянул на Викторию, ожидавшую меня в постели, и напрягся.

— Государь, но ведь год еще только начался, — напомнил я негромко.

— Так и я не по этому поводу, князь Романов, — громко хмыкнул в ответ Михаил II. — Твоя поездка в Рим полностью согласована и готова. Но перед путешествием ты явишься ко мне, и мы все обсудим при личной встрече. Согласись, что это не входило в нашу договоренность и никак ее не нарушает?

Это действительно было правдой. Да я и сам считал, что визит в Рим, так или иначе, состоится в течение отведенного мне года вне столичных задач и интриг. Не ожидал я, что царь так распорядится сведениями о своей воскресшей из мертвых супруге, что ускорит процесс настолько, чтобы Министерство иностранных дел успело решить все вопросы меньше чем за сутки.

— Не нарушает, — признал я. — Когда мне нужно будет появиться в Москве?

При этих моих словах Виктория приоткрыла один глаз и внимательно на меня посмотрела. Уточнять что-либо нужды не было — супруга у меня умная и прекрасно по моим репликам понимает, что означает этот звонок.

— Рассчитываю, что ты появишься у меня через неделю, — сообщил мне Михаил II. — Отсюда же полетишь в Рим прямым рейсом. Естественно, не один, а в составе целой группы наших людей. Надеюсь, хватит тебе времени, чтобы завершить все срочные дела в своем Красноярске?

— Хватит, государь, — ответил я.

— Тогда до встречи в Москве, князь Романов.

Он положил трубку, не дожидаясь ответа, а я отбросил телефон в сторону и с улыбкой взобрался на ложе к дожидавшейся меня супруге.

— Неделя, значит? — уточнила она, прежде чем я успел ее поцеловать. — Значит, за эти дни кому-то придется постараться успеть с наследником.

— Моя принцесса, — с ухмылкой прошептал я, прикусывая мочку уха. — Ты мое сокровище.

— Твое, мой дракон, — ответила она, покрывшись румянцем.

Московский особняк великих князей Невских, медицинский блок .

Ростислав Владимирович медленно поднял тяжелые веки.

Свет в палате был приглушен, но все равно резал глаза. Пациент попытался вскинуть руку, чтобы закрыть лицо. По щекам покатились слезы, свет продолжал терзать глаза, а рука оказалась неожиданно тяжёлой, как будто мышцы атрофировались.

Раздражающий писк приборов казался оглушительно громким и заставлял Ростислава Владимировича нервно дергаться, стараясь отдалиться от источника раздражающего шума.

Но все резко пришло в норму, будто в мозгу щелкнули рубильником. Свет стал таким, каким и должен восприниматься, слух перестала терзать аппаратура.

На этот раз поднять ладонь к лицу удалось без каких-либо проблем. И несколько долгих секунд сержант царской армии рассматривал ровную розовую кожу. Никаких шрамов не осталось, впрочем, волос на предплечье тоже не наблюдалось.

Немного растерянный, Ростислав Владимирович попытался сесть, и ему это удалось без особых усилий. Хотя он помнил, насколько серьезные травмы получил, и прежде чем потерять сознание, прекрасно понимал, что жизнь его покидает.

Однако вот он, в совершенно обыденной накидке, какую надевают всем пациентам. Белая ткань едва не хрустит новизной. Вокруг дорогое оборудование, какого точно не увидишь в государственных клиниках.

Стянув простынь с тела, сержант царской армии ощупал свои ноги. Их кожа тоже не знала солнца, не носила на себе шрамов после страшных осколочных ран, лишивших Ростислава Владимировича возможности ходить. И тоже без малейшего намека на волосяной покров.

Пошевелив пальцами ног совершенно рефлекторно, он медленно, опасаясь внезапной боли или еще каких-то подлых последствий страшных ран, спустил ноги на плиты пола. Ступни ощутили приятное тепло, и Ростислав Владимирович заметил оставленные заботливым персоналом тапочки.

Все еще не совсем понимая, на каком свете он находится, сержант обулся и, чувствуя, что совершенно здоров и в отличной форме, легко встал. Он не знал, сколько времени прошло с момента, как его спасли, однако тело слушалось даже лучше, чем когда-либо в жизни.

Ростислав Владимирович еще несколько секунд постоял, прислушиваясь к ощущениям, и тут его взгляд зацепился за зеркало, лежащее на столике рядом. Небольшое, с ладонь размером, его явно забыла медсестра — в комплекте к зеркалу шла начатая пудра.

Взяв зеркало, молодой человек посмотрел на свое отражение и усмехнулся. Сложно было ожидать, что уцелеет лицо после всех травм. Однако помимо отсутствия бровей и лысой головы с начавшими пробиваться волосками, никаких последствий он не увидел.

— Кажется, я все-таки умер, — произнес он вслух, чтобы услышать собственный голос.

Говорить получилось с некоторым напряжением, будто он забыл, как это делается. Звук вышел хрипловатым, но, казалось, и в этом плане неизвестные спасители позаботились о своем пациенте на славу.

О том, что некоторые целители высшего класса способны вернуть своих подопечных к жизни после смертельных ран, Ростислав Владимирович знал. Однако и вживую никогда таких целителей не встречал и не верил, что к сержанту царской армии подобного мага бы допустили. В армии их уж точно не было.

Побродив по палате и ощупывая то ткань, то пластик аппаратуры, сержант все больше убеждался, что это не предсмертный бред, и он на самом деле выжил. Мысль о том, что его пленили, вылечили и собираются использовать в качестве своего агента британские власти, молодой человек отверг сразу же.

Во-первых, у него не то звание, чтобы действительно вербовать пленника, от сержанта толку никакого. Во-вторых, все вокруг имело русские надписи, серийные номера, какие приняты в Русском царстве. Да и на шве своего халата Ростислав Владимирович обнаружил штамп города Иваново.

Не та сержант птица, чтобы ради него такой спектакль разыгрывать.

Часть стены отъехала в сторону, открывая не только находящийся за ней светлый коридор, но и пару бойцов в боевой броне с гербами великокняжеского рода Невских. За их спинами стоял молодой человек в строгом деловом костюме. И он, глядя на Иващенко, улыбался.

— Доброе утро, Ростислав Владимирович, — произнес незнакомец, перешагивая порог палаты. — Судя по всему, вы окончательно пришли в себя. От лица рода великих князей Невских искренне поздравляю вас с этим замечательным событием!

— Благодарю, — склонил голову тот, не зная, как обращаться к визитеру.

— Я — Георгий Емельянович Невский, великий княжич и наследник нашего рода, — представился вошедший, правильно поняв заминку пациента. — Сейчас вас осмотрят наши медики и целитель. Пока что я вас оставлю, но позднее мы обстоятельно поговорим о том, что случилось за те месяцы, которые вы провели в коме.

Месяцы.

Ростислав Владимирович по-новому взглянул на палату, великого княжича и охрану, пришедшую с ним. Наверняка же его не просто так обихаживали и лечили. Иващенко имел некоторый опыт посещения дорогих клиник, и знал, что обслуживаться в них могли себе позволить далеко не все царские люди. А здесь явно разговор пойдет совсем о других суммах.

— Простите, Георгий Емельянович, — обратился он к великому княжичу, пока тот действительно не ушел.

Невский вскинул бровь, разрешая сержанту говорить, и сержант спросил:

— Скажите только, Георгий Емельянович, мы победили? — уточнил Иващенко.

Великий княжич улыбнулся. Широко, искренне.

— Ростислав Владимирович, Русское царство не просто победило Британскую империю. Наш государь Михаил II разорвал эту проклятую страну на клочки, и теперь никакой империи там нет. Только королевство Британия, — сообщил он. — И это было бы невозможно, если бы не ваш подвиг, Ростислав Владимирович. Награда ждала вашего возвращения к жизни, — он снова улыбнулся и протянул руку. — И я горд тем, что именно великие князья Невские помогли такому герою, как вы, вернуться в строй.

Ростислав Владимирович пожал ладонь наследника несколько оторопело. Сложно поверить в то, что говорил Георгий Емельянович, но врать-то ему уж точно незачем. Да и все равно бы Иващенко узнал правду. А раз это так, выходит, не зря все было?