А пока я описывал технологии сингуляров, пришел к выводу, что за «Хранителем» может стоять целый комплекс, подобно Анне. Для ее функционирования была перенесена или воссоздана вся лаборатория. Что мешало сингуляром повторить опыт, создав не условную стойку, а развернуть полноценный технологический комплекс?

У моих коллег были отрезаны эмоции. Они мыслили исключительно понятием разумности. И в этом разрезе усложнение системы всегда хуже, так как чем проще система, тем она надежнее. А это значит, что вместо создания нового и более сложного оборудования гораздо проще воспользоваться уже зарекомендовавшим себя и проверенным.

И именно поэтому мне приходилось расписывать все, что я помнил. Так как вариантов было слишком много, чтобы мои человеческие мозги могли их обрабатывать одновременно. Зато для «Оракула» это не составит труда.

Разумеется, после того, как в него будет внесена вся необходимая информация. Все же искусственный интеллект, собранный мной практически на коленке, это всего лишь машинный код. И если ты изначально внес в него неверные данные, «Оракул» все равно будет считать их за истину.

Эффект залипшей шестерки в калькуляторе — когда при каждом вычислении в уравнение закрадывается лишняя цифра. Машина считает верно, она же не виновата, что в нее вносится неверное значение. Она выполняет свою задачу, используя поступившие данные.

— Пора прерваться, — заявила моя помощница, когда я закончил очередное описание. — Время перерыва — пятнадцать минут. Рекомендую прогулку с княгиней и княжичем.

Я улыбнулся, видя, как тускнеют виртуальные окна. Искусственный интеллект закрыл содержимое от правок в принудительном порядке. Хороший способ заставить меня оторваться от кресла и размять кости.

— Спасибо, — ответил я, поднимаясь на ноги. — Передай Виктории, что я сейчас подойду.

— Ваш костюм уже подготовлен, — сказала напоследок моя помощница, прежде чем покинуть кабинет.

Облачение для прогулки состояло из свободной белой рубашки с вышивкой по косому воротнику и на манжетах. К ней шли темные шелковые штаны, подпоясанные матерчатым поясом с гербом Красноярского княжества, и мягкие туфли на небольшом каблуке.

Завершив переодевание, я глянул на себя в зеркало. Черты Михаила II сейчас бросались в глаза сильнее — за последнее время мое тело избавилось от лишнего жира. Черты стали грубее, заострились. Взгляд стал тяжелее, в нем прибавилось жесткости. И несмотря на весь мой внешний вид, на практически домашнюю одежду, смягчающую облик, я сам видел в отражении человека молодого, но сурового.

К тому же небольшая щетина, которую я не спешил сбривать на этот раз, визуально добавляла мне несколько лет.

Хотя, если отпустить бороду чуть длиннее, я и на деда по линии Романовых стану похож. Он любил носить бороду по молодости в подражание своему отцу и моему прадеду.

Сунув телефон в карман брюк, я покинул кабинет.

Виктория с малышом уже гуляли по внутренней территории особняка. Естественно, охрана была приведена в готовность, а от количества Слуг, наводнивших сад, было не продохнуть. Но вели себя люди тихо, чтобы ни в коем случае не помешать обеденному сну княжича Красноярского.

На моей супруге был домашний халат под стать моему наряду. Уложенные в толстую косу волосы были перехвачены голубой лентой. Княгиня смотрела на сына, посапывающего в люльке, и мое приближение пропустила.

Я заглянул через ее плечо внутрь люльки и улыбнулся.

— Красавчик у нас получился, весь в мать, — заявил я негромко, бережно обнимая супругу. — Как вы тут без меня?

Виктория перевела на меня взгляд и, улыбнувшись, произнесла:

— Наш сын очень любит поесть, — сказала она шепотом, приподняв бровь. — Весь в отца.

Я тихонько посмеялся в ответ.

— Грешен, княгиня, — сказал я. — Но ты ведь меня и таким любишь?

— Конечно, люблю, — кивнула она. — Но лучше расскажи, чем там закончилась история Дмитриева.

Я пожал плечами.

Моего боярина, по сути, подставили. Ведь от него по факту ушла невеста. Бросила едва не у алтаря. Учитывая, что Петр Степанович был моим ставленником и собственной репутации в обществе еще толком не обрел, это была попытка щелкнуть по носу именно меня.

В ответ я поступил по-своему. Теперь в княжестве Муромском не будет ни представительства «Руснефти», ни автоматизированного транспорта, ни предприятий союзников клана Романовых. И когда состоится царский прием, и Игорь Михайлович спросит у князя Муромского, почему его земля так сильно отстает от всех остальных княжеств, Муром ждут серьезные проблемы.

Слухи о том, что Муромское княжество скоро получит нового князя, набирали уверенность и громкость. А уж когда к ним прибавится монаршее недовольство, участи князя останется лишь посочувствовать.

— Отец и дед уже выдвинули кандидатуру своего человека на княжение в Муроме, — ответил я. — Так что остается лишь ждать приема у Игоря Михайловича. А что касается боярина Дмитриева — так он должен сам решать свои проблемы. Я изначально его об этом предупредил. И полагаю, ему хватит ума закрыть вопрос, не прибегая к моей помощи.

Виктория вздохнула.

— Мы серьезно обязаны Василисе Святославовне, — напомнила она. — А она хотела согласиться на предложение Петра Степановича.

Я покачал головой.

— Однако глава ее рода, насколько я понял, не желает такого зятя. А я не имею права вмешиваться в дела чужого рода. Я наследник Урала, но не его князь, — пояснил я. — К тому же какая репутация сложится у Петра, если я, князь Романов, приду просить за него? А это именно так и будет воспринято.

Княгиня вздохнула вновь, на этот раз с сожалением.

— И что же, мы не станем вмешиваться?

— Не станем, если нас не попросит сама Василиса Святославовна, — кивнул я, прекрасно зная, что боярышня на такое не пойдет. — Мы обязаны ей, не Петру. Так что в качестве нашей благодарности я предложу ей создать производство лекарств, в которых Василиса Святославовна так хорошо разбирается.

Виктория покачала головой.

— А жаль, они хорошо смотрелись рядом, — произнесла она. — Я думала, это хорошая партия для Красноярского княжества.

— На самом деле, да. Это был бы неплохой вариант. Но Петр сделал свой выбор, поторопился с выбором будущей супруги и в итоге получил проблему. Не решил ее и полез в новую помолвку. На месте Святослава Андреевича я бы тоже ему отказал, — пояснил я. — Не доказал Дмитриев, что способен решать вопросы, как настоящий боярин. А прикрываться нашей фамилией — это выход Слуги. Поэтому я не стану вмешиваться, пусть сам решает. Конечно, в случае реального конфликта я приду ему на помощь. Но здесь и сейчас такой необходимости нет.

В этот момент Алексей Дмитриевич начал недовольно сопеть. Виктория покачала люльку и стала тихо напевать. А я сел на скамейку и, наблюдая за тем, как моя супруга убаюкивает нашего сына, подумал, что, возможно, мне стоит отчасти поблагодарить своих коллег за эту жизнь.

Да, пока что я не вернулся к себе прежнему. Но справлюсь с этой задачей. А до тех пор можно наслаждаться тем, что есть.

От идиллии меня отвлекла служанка. Склонившись к самому моему уху, девушка в униформе княжества Красноярского тихо произнесла:

— Князь, вам письмо.

Я принял от нее простой конверт с целой россыпью заграничных отметок. Вскрыв его, я вытащил свёрнутый вчетверо лист бумаги.

Это была карта, с указанием координат. И единственным словом.

«Архив»

Саратовское княжество, резиденция князей Юсуповых. Князь Романов Дмитрий Алексеевич.

Свадьба Ксении Алексеевны и Михаила Эдуардовича переносилась несколько раз. Что было важно — по просьбе самого князя Юсупова. Не хотелось нашему давнему союзнику, чтобы подобный праздник прошел без главы рода Романовых и его супруги.

В конце концов, он становился официальным членом клана Романовых через этот брак. А значит, приобретал и все политические преимущества. И пускай Эдуард Константинович не был губернатором, как Руслан Александрович и Алексей Александрович, однако все равно степень влияния изменится сильно.