Слуги побежали. В отличие от оставшихся верными присяге гвардейцев. И бойцы царя тут же за это поплатились.

Виталий Игоревич Можайский явился не один. Возникшие за спинами гвардейцев бойцы перебили отряд поддержки государя за какой-то миг.

И Михаил II снова ударил. Не сдерживаясь, обратил в пепел врагов, которых даже не стал разглядывать. Вместе с телами тех, кто отказался отступить.

Перед ним был тот, кто все это затеял, и пришло время поставить точку.

— Вот и все, — усмехнулся Можайский, гордо вскинув голову.

Удар великого князя был быстр, но недостаточно, чтобы царь не успел его перехватить. Рука Можайского, с зажатым в ней шприцем, захрустела под пальцами монарха. Покров великого князя даровал ему несколько секунд безопасности, защищая от ауры Михаила II. Но на то, чтобы сдержать физическую мощь царя, этого покрова уже не хватало — слишком разные весовые категории.

— Зря ты не учел опыт своего сына, — оскалился Виталий и другой рукой щелкнул переключателем на поясе.

Дар царя тут же ослаб, но не погас до конца. Никакой блокиратор не выдержит мощи верховного правителя почти двухсот миллионов подданных.

Однако этого хватило великому князю, чтобы вбить шприц в грудь государя. Оплавленная игла пронзила одежду царя, вошла под кожу, и находившиеся внутри шприца наномашины хлынули в тело Михаила II.

Вот теперь царь остался один на один с великим князем.

— Мне не нужна магия, чтобы убить тебя, — проревел государь, выпуская начавшую покрываться пузырями ожога руку Рюриковича.

Рывком притянув Виталия Игоревича к себе, Михаил II со всей силы ударил его лбом в нос. Великий князь, и без того лишенный контроля над конечностью, потерял равновесие, а царь схватил его за затылок.

Еще пара ударов по болевым точкам, и Виталий Игоревич обмяк в руках государя. А Михаил II дотащил противника до трона и, стиснув зубы, прошипел:

— Трона захотел, собака?! Жри!

Первый же удар лицом о подлокотник тяжелого кресла раскрошил зубы великого князя. Можайский дернулся, пытаясь защититься, но орудуя одной рукой, это было практически невозможно.

А царь продолжил откидывать голову врага назад и с силой обрушивать на собственный трон. С каждым ударом сопротивление со стороны великого князя становилось все слабее. Он уже даже не булькал, пытаясь что-то сказать. Кровь текла по трону государя, стекала на пол. Но удары не прекращались.

Виталий Игоревич дергался недолго, но Михаил II не останавливался, пока кто-то не тронул его за плечо.

— Государь, он мертв, — сообщил негромкий женский голос.

Обернувшись с пылающими ненавистью глазами, царь на мгновение замер, готовый атаковать подкравшегося противника. Однако на него смотрел пустой шлем «Стража».

— Мятеж подавлен, — сообщил «Оракул» из глубины доспеха. — Идет подсчет потерь. Государь, вам введены наномашины. Прошу позволить доставить вас в медицинский блок. Ваше состояние близко к критическому.

Выпустив, наконец, остатки того, что еще недавно было головой великого князя Можайского, Михаил II вздохнул, стряхивая ярость и гнев.

— Да, что-то нервы ни к черту, — произнес он.

Броня раздвинулась, приглашая государя занять место внутри. И на этот раз царь сопротивляться не стал. Он уже лишился дара, и нужно избавиться от наноботов Романова как можно скорее. Михаил II прекрасно понимал — в текущем состоянии следующего нападения он мог и не пережить.

Шагая внутри доспеха, государь ощутил, как закружилась голова и стало тяжелее дышать. Тяжесть в груди становилась все сильнее.

— Государь, — вновь заговорил «Оракул», — я ускорюсь. Повреждения критические.

Ответить Михаил II уже не смог. Стоило «Стражу» рвануть по коридорам, государь Русского царства потерял сознание.

* * *

Кремль, кабинет куратора Царской Службы Безопасности.

— Как так получилось, что рядом с царем не было ни одного «Стража»? — спросил Емельян Сергеевич, глядя в лицо сидящего напротив Ворошилова.

Андрей Викторович нервно дернул шеей.

— В том-то и дело, Емельян Сергеевич, — произнес директор Царской Службы Безопасности. — К государю были приставлены тридцать единиц. Но он спалил их сам в самом начале.

— И ни одного не нашлось, чтобы прийти на помощь? — скептически уточнил куратор ЦСБ.

— Виталий Игоревич действовал грамотно, великий князь. Он знал, что роботы Романова охраняют важные точки Кремля, и против них направил большинство гвардейцев. «Стражи» поспешили на выручку государю, как только смогли.

— Чушь какая-то. Князь Красноярский четко дал понять: их приоритет — это жизнь царской семьи! — возразил Емельян Сергеевич.

— Нет, — покачал головой Андрей Викторович. — Государь настаивал только на охране цесаревича. От помощи для себя всячески отказывался. У меня на руках копии их разговоров. Даже тот конвой, который Дмитрий Романов приставил к царю, это было нарушение их договоренности. Но государь знал об этом и не возражал.

Великий князь Невский покачал головой.

— Хорошо, допустим, такова была воля самого государя. Кого привел в тронный зал Можайский? — продолжил задавать вопросы своему подчиненному он. — Кто убил гвардейцев, пришедших с царем?

Ворошилов кивнул, прежде чем заговорить. Вид у него был крайне вымотанный, под глазами залегли темные круги, вокруг рта проступили глубокие складки, скулы на лице казались настолько острыми, что вот-вот проткнут тонкую кожу.

Впрочем, Емельян Сергеевич выглядел ненамного лучше подчиненного.

— Личная гвардия великого князя Можайского, — объявил Андрей Викторович, выкладывая перед своим начальником листы с личными делами. — Но одеты они были в доспехи Германского рейха. А если говорить прямо — корпорации «Армтек». Мы с таким еще открыто не сталкивались, но образцы у нас теперь есть на руках.

Великий князь Невский прикрыл глаза и потер переносицу.

Стоило отпроситься у царя на день, чтобы провести на Урале церемонию помолвки Георгия и Ольги, как в Москве начался мятеж. Полный провал — Царская Служба Безопасности, располагавшаяся в стенах Кремля, уничтожена и, если смотреть по фактам, ничего не смогла сделать для обеспечения безопасности царской семьи. Пока поспели подкрепления, мятежников уже зачистили «Стражи» Романова и оставшиеся верными присяге гвардейцы.

И это не говоря о том, что великий князь Можайский сбежал из-под надзора. А из казематов, воспользовавшись вспыхнувшим мятежом, пропала Юлия Александровна Романова.

Телефон на столе зазвонил, и Емельян Сергеевич переглянулся с Андреем Викторовичем. Аппарат предназначался для разговоров с государем, но тот сейчас находился в медицинском блоке и в сознание не приходил.

— Великий князь Невский слушает, — произнес куратор Царской Службы Безопасности.

— Это Романов. Я провел анализ наномашин, которые Виталий Игоревич вколол царю.

— Не томите, Дмитрий Алексеевич, — поторопил великий князь.

— Их программу изменили, — холодно ответил князь Красноярский. — Вместо того чтобы лечить государя, наноботы его убивали. Я очень хочу знать, Емельян Сергеевич, откуда у великого князя Можайского возникли мои наномашины, которые к тому же были перепрограммированы не на лечение, а на убийство. Подобного я терпеть не намерен, наномашины могли быть изъяты только из хранилищ Кремля. Предупреждаю вас сразу, как куратора ЦСБ: всякий, кто окажется замешан, умрет.

И он положил трубку.

Красноярск, резиденция князя. Князь Романов Дмитрий Алексеевич.

Прилетевший ночью, чтобы меня проведать, Алексей Александрович смотрел, как я кладу трубку с неодобрением. Может быть, кто-то другой этого и не заметил бы, но я князя Казанского знаю без малого двадцать лет, и как бы он ни держал лицо, в его эмоциях я научился разбираться.

— Дима, не злись, — произнес он, проворачивая в руках чашку со свежим кофе.

— Я не злюсь, отец, — выдохнул я в ответ, откидываясь на спинку кресла. — Я разочарован.