Островерхов покачал головой.

— Не после того, как отдал княжеству украденное, — ответил градоначальник. — У боярина свободных средств не осталось. Если только вы дадите ему время, чтобы продать часть имущества...

Майор вновь усмехнулся. Боярину все больше начинало казаться, что Зыкову доставляет какое-то особенное удовольствие так глумиться над благородным сословием. Ему явно было по нраву, что Романов не стал выгораживать казнокрадов, а первым принялся чистить от них свою землю.

— Все сроки уже упущены, Нестор Петрович, — сообщил Александр Сергеевич. — От вас я хочу, чтобы вы передали князю Красноярского информацию, что боярин Красовский был задержан силами Царской Службы Безопасности, и на его имущество пока что наложен арест.

— Уже? — вскинул бровь Островерхов, чувствуя, как по спине прошел холодок.

Слишком резко опричники Красноярска вспомнили о своем долге. И теперь действовали быстро и жестко — как и сам Дмитрий Алексеевич. Будто ЦСБ решило отыграться за годы бездействия, когда воля великого князя Измайлова запрещала трогать благородное сословие без его прямого одобрения.

Майор взглянул на часы на левом запястье.

— Сейчас он уже едет в сторону столицы, где будет осужден согласно закону Русского царства. До тех пор князю придется найти ему замену на должности, которые занимал боярин Красовский. На этом, Нестор Петрович, у меня все.

Островерхов поднялся на ноги, все еще держа в руке листок с уведомлением для князя Красноярского, Романова Дмитрия Алексеевича. Держал он его и тогда, когда покинул отделение ЦСБ.

И не посмел выпустить, пока не оказался стоящим перед бойцами в боевой броне с двумя гербами. На сердце — Русского царства, на правом плече — князя Красноярского из дома Романовых.

Сквозь забрало шлема лица солдата было не разобрать, но человек князя кивнул боярину через секунду после того, как Островерхов остановился перед охраной Дмитрия Алексеевича.

— Князь готов вас принять, Нестор Петрович, — сообщил нейтральным голосом воин, отступая в сторону.

Гостиничный комплекс «Красноярск». Князь Романов Дмитрий Алексеевич.

Работы в моем княжестве было много, но после казни и изгнания Хоркиных никаких существенных препон на моем пути не осталось. Напуганные жестокой расправой над боярским родом Леонида Борисовича, красноярские бояре спешили доказать свою верность родной земле и с энтузиазмом принимались выполнять любое мое поручение.

Внезапно оказалось, что денег на моей земле полно, и хватает на все необходимое. Кроме, разумеется, моих личных стремлений. Однако уже тот факт, что мы раздали все долги, которых перед людьми у Измайлова накопилось почти на миллиард рублей, радовал.

Княжество, разумеется, в один день не превратилось в зажиточное. Но с мертвой точки дело сдвинулось, и каждый день читая сводку «Оракула» по финансам княжества, я видел медленный и пока еще мизерный, но прогресс. Мы с Викторией мотались по моей территории, затыкая мешком с деньгами самые важные для княжества места.

Не знаю, что бы я делал, если бы Руслан Александрович не гонял меня в хвост и гриву, обучая на будущего князя Урала. Судя по тому, как реагировала на происходящее Виктория, я вновь произвел на нее впечатление. А ведь если бы не наследство Демидовых, сейчас бы и я, как боярышня Морозова, не знал, за что хвататься в первую очередь.

Казалось бы, ну не работает хлебозавод, это не страшно. Но для простого человека отсутствие на полках ржаной булки — первейший сигнал, что пора бежать в более благополучные земли. К тому же я никаких запретов вводить не стал, а имевшиеся ограничения, установленные еще великим князем, отменил.

То же самое касается и цен на бензин — нет топлива, нет поставок, города голодают. Это сейчас «Руснефть» практически безостановочно везла топливо в мое княжество. Пока еще не отлажена нормальная работа, заправочные станции снабжают бензовозы, пришедшие по трассе из Урала. Позднее Романовы поставят собственный нефтеперерабатывающий завод в Красноярском княжестве, и цена топлива будет такой же низкой, как в Казани. А во времена Измайлова топливо приходилось перекупать через третьи руки, несмотря на собственные залежи.

Сегодня был первый день, когда мы с невестой смогли выдохнуть и немного расслабиться. Так что, когда охрана доложила о прибытии градоначальника, я тут же велел пропустить его.

На этот раз, вопреки устоявшейся традиции, принимал боярина я в своем номере, а не в обеденном зале. За столом сидеть я не стал, вышел навстречу своему градоначальнику.

Островерхов уже доказал свою полезность. И мне нужно показывать свое расположение даже в таких мелочах, как ты встреча своего человека — между делом или с демонстрацией уважения и внимания.

— Добрый день, Нестор Петрович, — первым поздоровался я, кивая боярину на кресло гостиной. — Располагайтесь. Кофе? Чай?

Я уже заметил, что за моими привычками наблюдают. Расплатившиеся со мной красноярские бояре старались следовать моим привычкам и закупали мой любимый сорт. Забавно было видеть их лица, когда они пили настолько крепкий напиток.

— Князь, я от майора Зыкова, — покачав головой, доложил градоначальник, вручая мне лист бумаги. — Он сказал, передать это вам.

Я принял бумагу и, облокотившись на стол за своей спиной, бегло прошелся взглядом по тексту.

— Что-то долго Александр Сергеевич запрягает, — сказал я, откладывая документ. — Нужно было это делать еще в день казни. Как считаете, Нестор Петрович?

Островерхов не стал мне льстить. То ли ему это было совсем не свойственно, в отличие от остальных моих бояр, то ли изначально выбрал верную манеру поведения.

— Вы дали Петру Григорьевичу шанс, Дмитрий Алексеевич, и не виноваты, что он не успел погасить долги перед царем. Он ведь оказался такой один, остальные справились.

Я кивнул.

— Это меня и смущает, Нестор Петрович, — произнес я. — Скажите честно, вы меня тоже боитесь? Как там вы сказали? Дрожат от ужаса днем и просыпаются по ночам?

Островерхов вздрогнул, удивленно глядя на меня. А после немного потемнел лицом.

— Майор заверял, что сохранит наш разговор в тайне.

Я махнул рукой.

— Не думаете же вы, Нестор Петрович, что что-либо в моем княжестве может происходить без моего ведома? — спросил я. — У меня свои источники. Впрочем, пока вы на моей стороне, поддерживаете государя и Русское царство, вам нечего опасаться. Я берегу верных людей.

Градоначальник кивнул.

— Я на вашей стороне, князь.

Его-то репрессии вообще никак не коснулись. И он явно чувствовал свое превосходство над старыми соперниками.

Мне хватило времени, чтобы разобраться во внутренних конфликтах моего княжества. Должность градоначальника — жирный кусок, и многие хотели бы сменить Островерхова, вели за это подковерную борьбу еще при живом великом князе. Но Измайлов был слишком высокородным, чтобы вникать в проблемы простых бояр, а потому и менять Нестора Петровича на других не спешил, хотя поводов для низложения градоначальника хватало.

А теперь у них не было ни шанса. Во всяком случае, пока сам Нестор Петрович не ошибется, решив, что ему все дозволено.

— Завтра мы с невестой убываем в Енисейск, — сообщил я, меняя тему. — На ближайшие пару дней вы останетесь в городе за старшего. Очень надеюсь, что к моему возвращению не застану здесь разброд и шатания. Как говорят в народе, кот из дома, мыши в пляс?

— Я за всем прослежу, — заверил меня Нестор Петрович.

Кивнув ему, я продолжил:

— В поддержку оставляю вам десяток своих людей, пользуйтесь, если потребуется.

— Непременно, Дмитрий Алексеевич, — поклонился мне градоначальник.

Я улыбнулся боярину и проводил его к выходу. Нужно будет спуститься позже и сообщить Виктории, что оправданный ей убийца, о котором она так переживала, уже идет навстречу своей заслуженной каре.

Мокрый снег падал с неба в безумном количестве. И если в Красноярске еще можно было проехать без особых проблем, так как Островерхов выгнал, кажется, всех своих подчиненных убирать улицы от снега, то стоило нам выкатиться за городскую черту, и ход машин серьезно замедлился. Это было ожидаемо, но я все равно хотел проверить, в каком состоянии трасса. Передо мной могут пустить технику, но простые-то люди ездят без нее.