Испуганными глазами Андрей таращился на потолок. На напряженном лбу собрались морщины, дыхание частое, словно он пробежал стометровку. Альбина провела ладонью по его волосам, отчего морщины на лбу разгладились.

Он шевельнулся. Протянул руку и ухватился за кушетку, пытаясь встать.

— Вам не надо бы… — предупредила девушка, но он не послушал. Оперся на ее плечо и поднялся на дрожащие ноги.

В этот момент распахнулась дверь, и в смотровую влетела Наталья Борисовна — хмурая, сосредоточенная, готовая к любым неожиданностям, к которым ее приучила работа старшей медсестрой отделения. Влетела — и застыла на пороге, подозрительно оглядывая присутствующих.

Наталья Борисовна не увидела ничего вызывающего. В палате находились врач, его ординатор и больная — самая обычная картина. Вот только больная перепугана насмерть (по лицу видно, что кричала именно она), Андрей Ильин бледный как творог и держится за стену, а молодая девушка, ординатор второго года, вообще стоит на коленях. В воображении старшей медсестры нарисовалась не очень привлекательная картина.

Она деловито кашлянула.

— Здесь кто-то кричал, — произнесла Наталья Борисовна. — Что случилось?

Альбина взглянула на Андрея, но он молчал, потрясенно взирая куда-то мимо старшей медсестры. Молчать было нельзя, девушка это понимала. Нужно что-то ответить, иначе к вечеру по отделению пойдут черт знает какие слухи, медсестрам только дай повод. Но что же придумать?

— Эта женщина… увидела мышь, — нашлась Багаева.

Дородная пациентка ошеломленно уставилась на ординатора.

— Мышь? — переспросила Наталья Борисовна.

— Да, — кивнула Альбина.

Старшая обеими руками задумчиво поправила шапочку.

— Уборщица говорила мне, что выметала мышиный помет из учебной комнаты, но я не поверила. Неужели мыши? Сколько лет у нас не было мышей, и вот на тебе! Что скажете, Андрей Андреевич?

— Непорядок, — изрек Андрей. Голос его звучал поразительно хладнокровно. Альбина не могла поверить, что еще несколько секунд назад он валялся на полу без сознания.

— Мне позвонить в санэпидемслужбу? — уточнила старшая.

— Позвоните, — разрешил он.

Наталья Борисовна потопталась в проеме, но в смотровой ей больше было нечего делать, и она вышла в коридор, аккуратно затворив дверь. Спустя секунду послышались ее удаляющиеся шаги.

— Андрей Андреевич… — начала Альбина, но он оборвал ее шепотом:

— Я сейчас опять упаду.

В себя он приходил в бельевой, которую Альбина заперла на ключ, позаимствованный у санитарок. Лежал на тюках с чистыми пижамами — ноги совсем не держали. Темнота в голове развеялась, но осталось легкое оглушение, словно его огрели дубиной, обернутой поролоном.

Багаева пришла через час. Он с трудом оторвал голову от мешка, пахнущего хлоркой, и обнаружил, что девушка явилась не одна. С ней пришла Ольга Савинская.

— А ты здесь откуда? — выдавил он из себя.

— От верблюда.

— Я ей ничего не говорила, — предупредила Багаева, передавая упаковку аспирина и бутылочку с водой.

— Людям с головой на плечах не надо говорить, они все понимают сами, — ответила Савинская. — Я зашла поболтать с Маринкой, когда услышала крик, такой крик, что мертвого подымет… Только не надо мне рассказывать про мышей! Что случилось?

Андрей проглотил три таблетки аспирина, отхлебнул из бутылочки.

— Последние дни меня мучают головокружения. В смотровой они закончились обмороком. И я угодил на подземную станцию, представляете!

— Как весело, — недовольно произнесла Савинская. — Когда у тебя томография?

Андрей без сил уронил голову на тюк:

— Завтра.

Ольга приблизилась к нему:

— Андрей, в прошлый раз я уже говорила: то, что с тобой происходит, не игрушки. Ты болен. Ты настолько болен, что даже не осознаешь этого. Тебе нужно прекратить свои эксперименты.

— Оль, послушай…

— Нет, это ты послушай! — повысила голос Савинская. — Думаешь, нам нравится смотреть, как ты убиваешь себя? Головокружение, обморок, кома… Знаешь, чего я больше всего боюсь? Знаешь?! — Она грозно склонилась над ним. — Что однажды, когда я буду на смене, раздастся звонок. И это будет Людочка из приемного, которая скажет, что тебя опять привезли. Как тогда… — В ее глазах блеснули слезы. — Я ведь думала, ты в отделении. Не поверила, когда она сказала, что Андрея Ильина сбила машина. Не поверила даже, когда тебя привезли в реанимацию, потому что это был не ты!.. И до сих пор это не ты!

Она смахнула капли с ресниц.

— Так вот, я тебе не позволю гробить себя. Завтра пройдешь томографию. И я проверю — прошел ли, специально позвоню Новикову. Если будешь темнить, все расскажу твоему завотделением.

— Мне может потребоваться твоя помощь.

— В чем?

Андрей не ответил.

— Если эта помощь касается работы, то никаких проблем. Но если это что-то связанное с изощренными способами самоубийства, которые ты практикуешь последнее время… я тебя первая прибью!

— Что ж, спасибо на этом.

— Да иди ты! — в сердцах воскликнула Ольга, рывком распахнула дверь и вышла из бельевой.

Андрей тяжело поднялся и устроился в сидячем положении. На помощь Савинской можно не рассчитывать. Жаль.

Рядом тихонько пристроилась Альбина.

— Тоже уйдешь от меня?

— Нет, — ответила она.

— Слава богу.

Они помолчали.

— Будете проводить эксперимент этой ночью?

— Без сомнений. Зря, что ли, я выклянчил орексин у Кривокрасова?

— Вам нельзя делать это одному, — серьезно сказала она. — Ольга Владимировна права, это очень опасно. Я думаю, вам нужен помощник, который следил бы за вашим состоянием во время сна. Если вы не против, то я могла бы стать таким помощником… Посижу рядом, понаблюдаю. Андрей Андреевич, позвольте это сделать! Мне очень хочется помочь.

Андрей был настолько измотан, что даже не обрадовался неожиданному разрешению проблемы, хотя произошло то, на что он не смел надеяться.

— А твой парень ревновать не будет?

— Мой парень? Переживет как-нибудь. Скажу, что дежурю в отделении. По сути, так и будет.

Он нахмурил брови, изображая Кривокрасова:

— Только учти, максимум, что я тебе позволю, — упоминание в конце статьи.

Она засмеялась.

— Расскажите, что вам снилось в последний раз, — попросила она. — Мне очень хочется знать!

Андрей вдруг помрачнел, вспомнив:

— Там мертвец в подземном зале.

— Кто? — Альбина перестала улыбаться.

— Мертвец. Очень страшный. Ты даже представить себе не можешь. Он пытался оставить меня в коме.

Если на свете существовала удивительная волшебная страна, то Элли очутилась именно в ней. Измотанная утренними событиями, девочка плелась по тротуарам, сжимая в одной руке куклу, в другой шоколадный батончик, и каждая открывающаяся частичка города поражала ее с неослабевающей силой.

Огромные белые дома уходили в небо. Улицы были широкими, просторными и чистыми. Вдоль улиц росли пальмы и деревья, усыпанные абрикосами, орехами, каштанами. Катящиеся по улицам автомобили были большими и сверкающими. Многие из них очарованная Элли увидела впервые, поэтому они показались ей странными. Люди здесь в большинстве своем одевались красиво и выглядели беззаботными. Они приветливо улыбались друг другу, а если останавливались, то заводили оживленный разговор.

Все это имело разительный контраст с родным городком, в котором Элли провела всю свою жизнь, не высовывая носа из крохотной квартиры мачехи. Дома там были низкими, а улицы тесными и замусоренными. Автомобили по ним ездили старые, с ржавчиной на дверях и колесных дисках. Люди одевались намного беднее, были раздражены и постоянно искали, где бы раздобыть денег.

Элли шла по Рио и разглядывала город ошалелыми глазами. Циклопическую чашу стадиона «Маракана». Зеленый ковер лесопарка Тижука, раскинувшегося на холмах посреди города. Футуристические небоскребы центра и проспекты. Витрины роскошных магазинов и рестораны. Заливы с белыми парусами яхт. Громадные пилоны многокилометрового моста Нитерой, протянувшегося на другую сторону бухты Гуанабара. Девочка никогда в жизни не видела ничего подобного и сомневалась, что увидит когда-либо еще.