Кузнецову повезло, что емкости не были заполнены даже наполовину. Кузнецову повезло, что в момент взрыва он находился на баке, а не на юте. Взрывом судно разорвало пополам, причем задняя часть была размолота буквально в порошок. Кузнецова отшвырнуло от Мдрага к иллюминаторам рубки, Мдраг отлетел к леерным стойкам. Он сломал стойки и провалился за борт, постепенно соскальзывая в воду. Носовая часть – все, что осталось от «Жемчужины», – начала крениться. Разорванный трюм быстро заполнялся водой.

Все кружилось перед глазами, Женя начал съезжать по палубе. Нос судна поднялся под углом в тридцать градусов, когда Мдраг неожиданно протянул руку и схватил Кузнецова за отвороты пиджака, который когда-то был великолепным, а сейчас, после всех приключений, превратился в тряпку. Мдраг съезжал вниз, его все больше затягивало в воду. Женя ярко представил, как Мдраг идет ко дну и увлекает за собой Евгения, беспомощного и задыхающегося.

Мдраг уже наполовину оказался в воде, нос «Жемчужины» накренился на сорок пять градусов. Женя уперся ногой в обломок леерной стойки, не давая себе съехать вниз, но масса Мдрага, тянущего его в воду, была слишком велика. Женя попытался освободиться от пиджака, отвороты которого каменной хваткой сжимал Мдраг, но это было невозможно.

Сверху оглушительно стрекотал вертолет, потоки воздуха, разгоняемые лопастями, покрыли рябью поверхность воды вокруг тонущего судна. Уолкер что-то кричал в рупор, но Кузнецов не понимал его слов.

От частей тела Мдрага, оказавшихся в воде, пошел пар. Мдраг закричал сильно, низко, на неведомом языке. Слова его отрывисто вылетали в воздух и растворялись в треске лопастей вертолета. Над поверхностью воды остались лишь голова Мдрага да рука, держащая Кузнецова. Клубы пара окутали их. Нога Кузнецова соскользнула с обломка леерной стойки и коснулась воды. Женя вскрикнул от боли. Вода превратилась в кипяток. Значит, до того как утонуть, Женя сварится в кипятке.

Он начал съезжать в воду вслед за Мдрагом. Вода вокруг чудовища бурлила. Женя в отчаянии повернул голову, ища какой-нибудь путь спасения, и глаза его увидели ЭТО. Это не скатилось по палубе и не упало в воду. ЭТО застряло в переплетении канатов яхты. Женя протянул руку и взял ЭТО, рукоять меча было холодной и сырой. Кузнецов поднял меч...

(Господи, придай силы этому мечу!)

...и секущим движением отрубил кисть Мдрага, вцепившуюся в его пиджак.

Меч легко рассек неведомую плоть так же, как ранее легко рассек палубу «Жемчужины» и швартовочную цепь. На какой-то миг Кузнецов увидел в обрубке руки огненные внутренности Мдрага. А в следующее мгновение, сопровождаемый ревом испаряющейся воды и клубами пара, Мдраг ушел в морскую пучину.

Нос тонущей яхты задирался все выше. Женя отбросил в сторону меч, сослуживший великую службу, а теперь мешавший ему. Меч скатился по палубе и навсегда исчез в волнах. Кузнецов искал глазами спасательный круг и не находил его.

– Ну хоть один! – взмолился он.

Нос яхты поднялся вертикально и стал уходить в воду. Женя висел на леерных стойках, когда возле него с вертолета опустилась веревочная лестница.

– Хватайтесь, доктор Кузнецов! – закричал в мегафон Уолкер.

Судно быстро уходило под воду. Кузнецов из последних сил оттолкнулся от яхты, вцепился в веревочную лестницу, и в следующее мгновение судно, издав протяжный хрип выходящего воздуха, скрылось под водой. Евгений висел на веревочной лестнице ни жив ни мертв.

Он с трудом поднялся на борт вертолета, где сразу попал в объятия Уолкера.

– Как вы нашли меня? – обессиленно пролепетал Куз­нецов.

– Девушка из бассейна. Женя кивнул.

– Там, на яхте, был Мдраг, – произнес он.

– Я догадался, – ответил Уолкер. – Убийца ученых и Мдраг – одно лицо?

– Да, – Женя опустил взгляд на отрубленную кисть, впившуюся в его пиджак. Поверхность кисти потеряла цвет и фактуру человеческой кожи. Она огрубела и потемнела. Он дотронулся до нее. Она была твердой как камень. Кисть, словно кусок свинца, тянула обессиленного Кузнецова к полу вертолета. Уолкер достал откуда-то тонкий нож и отрезал полы пиджака. Каменная кисть оказалась у них в руках.

Кисть уже не жглась, на срезе было видно, как раскаленная середина сужается. Женя вспомнил, что поначалу весь срез был таким же пылающим. Тепло из руки выходило, кисть остывала.

– Это его рука? – удивленно спросил Уолкер. – Я видел, как он превратился в вас, доктор. Очевидцы рассказывают, что он упал с восьмого этажа, вскочил и побежал как ни в чем не бывало. Кто же он?

– Вы знаете теорию Фишера, – ответил Кузнецов. Уолкер застыл с широко раскрытыми глазами.

– Убийца ученых больше не потревожит вас, – продолжил Кузнецов. – Мдраг словно кубометр кирпичей покоится на морском дне Верхнего залива. Нужно схватить оста­льных. Спигги, графа Бисбрука.

– Причастность графа Бисбрука к убийствам доказать будет невозможно. К тому же мы не знаем, где он находится

– Можно схватить Спигги. Он сейчас прикован к стене в подвале домика смотрителя. Он убил человека.

– Да, мы нашли труп смотрителя. Но в подвале Спигги не было. Наручники на стене оплавлены и раскрыты. Женя устало опустил голову:

– Значит, прежде чем кинуться за мной, Мдраг освободил Спигги.

– Странное место этот подвал, – заметил Уолкер. Внизу проносившаяся под вертолетом вода сменилась городскими постройками Манхэттена: домами и автострадами.

– Моя миссия здесь закончена, – произнес Кузнецов. – Эту кисть я возьму с собой для исследований.

– Я свое слово держу, – ответил Уолкер. – Вы свободны. Кстати, где доктор Граббс?

– Я полагал, что она находится у вас, – ответил Кузне­цов.

Вертолет опустился на крышу какого-то здания в районе Нижнего Истсайда. Пригибаясь, Женя и Уолкер вышли из вертолета. Два агента в темных костюмах и солнцезащитных очках встречали их. Один из них в протянутой руке держал трубку сотового телефона.

– Это меня? – спросил Уолкер. Агент отрицательно покачал головой и поморщился, глядя на вертолет, создающий излишний шум.

– Это доктора Кузнецова, – ответил тот. Женя удивленно протянул руку к трубке.

– Алло? – напряженно произнес он.

Шум лопастей вертолета заглушал всякие звуки. Евгений и агенты покинули посадочную площадку, оказавшись на верхнем этаже.

– Это граф Бисбрук вас беспокоит, – раздалось в трубке. Женя замер. От таких звонков он не ждал ничего хорошего.. – Очень хорошо, что вы позвонили! – сказал Кузне­цов. – Ваша тварь – Мдраг – покоится на морском дне. Теперь он никому не причинит вреда.

В трубке долго молчали.

– Мне нужно «солнце» и Иттла! – наконец сказал Бис­брук.

– Идите к черту! – взорвался Кузнецов. – Подсылайте еще десяток Мдрагов! Ничего вы не получите!

– Не надо кричать! – сердито отозвался Бисбрук. – У нас находится Элен.

– Как Элен?! – Кузнецов сразу обмяк.

– В общем, мне нужны «солнце» и Иттла, доктор Куз­нецов... Иначе доктор Граббс будет умирать мучительно долго.

– Вы не уйдете из Нью-Йорка! ФБР перекроет все дороги.

– Неужели вы наивно полагаете, что я еще в Нью-Йорке, доктор Кузнецов, – произнес Бисбрук усмехаясь. – Я уже в Европе. Я с вами еще свяжусь.

В трубке раздались короткие гудки. Женя отдал трубку агенту. Руки его тряслись.

– Элен у Бисбрука, – сообщил он. – А Бисбрук в Европе.

– Я понял, – грустно ответил Уолкер – Я бессилен помочь вам в Европе. Меня ждет работа здесь.

Кузнецов кивнул. Неужели Элен тебе так важна, спросил он себя. По сути она тебе никто! Женя не стал терзать себя такими мыслями. Он валился с ног от усталости, к тому же сильно болела обожженная кисть.

– Я хочу спать, – сказал он. – Устроите меня на ночь в гостиницу?

– Хорошо, – ответил Уолкер.

– Еще мне нужен билет на самолет до Санкт-Петербурга. И если поможете достать новый костюм, то я был бы очень вам признателен.

Ночь опустилась на город, но ночь для Нью-Йорка это только понятие времени суток, никак не ощущений. Город пылает огнями уличных фонарей, неоновых вывесок, светящихся окон небоскребов. Отражение этого фейерверка огней ложится на покрытую легкой рябью морского бриза поверхность воды Верхнего залива неподалеку от статуи Свободы. Этот свет держится только на поверхности, в глубине вода темна и свет от этих разноцветных огней туда не проникает. В глубине стоит настоящая ночь.