— Ты был вместе с орками на Рохе? Отвечай!

— Я не хотел… — Юноша вдруг заплакал, слезы потекли из глаз, но ни у кого они не вызвали сострадания.

— Зачем вы с орками ходили в орудийный форт?

— Я не знаю.

— Мне придется еще раз повторить вопрос — Голос верховного паладина уже гремел. — Зачем вы ходили в форт?!

— Я правда не знаю! Я не видел, что делал Баструп!

— Ты помогал чернолицым. Ты их прятал и сражался рядом с ними. Вместе вы убили патрульного! Бесполезно отпираться, потому что есть свидетели. Неужели ты будешь утверждать, что не знаешь, зачем они приходили в Гарнизон?

— Я не хотел! Они меня заставили!

Артур Мудрый так резко наклонился к Даймону, что тот отпрянул — незримый поток ударил ему в лицо.

— Тот, кто достоин называть себя человеком, положит жизнь, но не подаст руки чернолицым. Потому что он знает — эта слабость может обернуться тысячами и тысячами других человеческих жизней… Ты отвратителен. Ты не имеешь права носить свою фамилию. Ты позоришь своего брата, которого мы знаем только с лучшей стороны.

Он выпрямился, поглядел на Шахревара, который, закусив губу, о чем-то думал.

— Утром мы отправим его на базу Крестоносного флота, к следователям прокуратуры. Хотя, трудно сказать, что они сумеют вычленить из этого бреда.

— Я могу многое рассказать! — вдруг заговорил Даймон. — Они ходят через зеркала! У них много зеркал! Они могут попасть куда угодно!

— Нам об этом ведомо, — холодно ответил Артур.

— Постойте! Послушайте меня! Скоро на. Верхние миры обрушатся неисчислимые армии. Они уже стоят у границ. Я видел их!

— Об этом нам тоже известно. Ты не поведал ничего нового.

— Предатель!

Юноша резко обернулся к Шахревару, из уст которого прозвучало обвинение.

— Меня заставили, — беспомощно пролепетал он, — я не мог поступить по-другому… они убили отца…

Паладины обошли ползающего Даймона и оставили темницу. Решетка за спиной Артура Мудрого захлопнулась, и Даймон кинулся на нее, выставив на обозрение свою наготу.

— Постойте!..

— О, нет! — воскликнула Нина Гата, заслонив глаза ладонью. — Господи, уберите же его!

— Пойдемте отсюда, досточтимая наставница, — произнес Антонио, беря Нину под руку.

Повернувшись, он вдруг обнаружил, что все это время за их спинами стояла Серафима. Она смотрела на юношу, в ее взгляде сквозило замешательство.

— Моя госпожа! — удивился Антонио, беря под руку и ее. — Вам не следует здесь находиться.

— Кто это? — только спросила девушка.

— Роханский предатель. Говорят, при его пособничестве орки убили человека и проникли в пограничное укрепление. Пожалуйста, пойдемте отсюда.

Девушка опустила взгляд. И свита направилась прочь от зарешеченной пещеры.

Ему хотелось рассказать о многом, когда он кинулся к решетке. Мысли вдруг обрели стройность, и он понял, что может все объяснить этим могущественным паладинам. Но едва Даймон ткнулся лбом меж двух холодных прутов, как увидел нечто, что заставило позабыть о намерениях. Треснутые губы юноши изумленно раскрылись.

Среди разных людей, собравшихся возле темницы, он увидел девушку столь невероятной красоты, что, казалось, подобной не может существовать в человеческом мире. Казалось, будто ангел спустился с небес… но не тот страшный херувим, на которого Даймон наткнулся на безымянной планете, а тот, каким юноша представлял ангелов в фантазиях.

Ее хрупкий стан был облачен в скромное платье. Изгиб тонкой шеи подчеркивали собранные на затылке волосы, а посадка головы казалась просто божественной. Над челом в дивных светлых волосах горела бриллиантовая диадема. Движения девушки были изящными, и он влюбился в каждое из них. Ему вдруг жутко захотелось увидеть, как она повернет голову и посмотрит на ветку, согнувшуюся от тяжести слив. Как, заинтересовавшись, слегка наклонит голову…

А еще ему хотелось поймать ее взгляд.

Девушка опустила хрупкую ладонь на руку невысокого мужчины в камзоле, и они вместе отправились к храмовой пирамиде. Даймон хотел до конца смотреть ей вслед, но фигуру быстро загородили другие люди.

— Зачем Донован привез его сюда? — спросил Шахревар, когда они удалились на достаточное расстояние от темницы.

— Донован проявил сочувствие. С того момента, как стало известно о предательстве брата, Думан не находит себе места. Донован знал об этом. И он посчитал, что прежде чем предателя отправят в Центр, братья должны встретиться… Вот, кстати, и Думан.

Молодой крестоносец стоял перед ними, но смотрел не на Главу Ордена, а в сторону темницы. Выглядел он невозмутимо, лишь в глазах бушевало смятение.

Артур Мудрый опустил ладонь на его плечо.

— Сочувствую тебе, Думан.

— Я могу поговорить с ним?

— Да. Но уже завтра он отправится на Базу в распоряжение следователей Службы общественной безопасности.

— Хорошо. Я это учту.

Гея Златобашенная

Серебристый лимузин советника президента, окруженный катерами охраны, стремительно мчался вдоль горного хребта, который облепили многоярусные конструкции научных институтов и обсерваторий. За последние двести лет зданий выстроилось так много, что они полностью покрыли горы, не оставив свободных участков. А когда-то эти хребты были укутаны вековыми снегами, которые играли на солнце как перламутр.

Короткий импульс, исходящий от перстня на указательном пальце, оторвал Игнавуса от созерцания проносящихся за окном стен, куполов и пандусов. Советник помассировал переносицу и включил переговорное устройство. Над пальцами вспыхнул экран размером с ладонь.

— Досточтимый Игнавус. Простите, если потревожил…

Возникший на экране офицер был знаком советнику. Не раз и не два ему приходилось общаться с ним, бывая в Корневом штабе по различным вопросам. Грамотный и деловой человек, по-хорошему прямолинейный. Он должен был стать начальником штаба, но не получилось. В кресло сел откуда-то появившийся дюрассиец Гонорий,

— Не извиняйтесь, мой друг, — ответил советник. — Я полагаю, что ваше дело очень серьезное, коль вы решились связаться со мной.

— Крайне серьезное, — взволнованно выдохнул офицер. — Я полагаю, что могу обратиться только к вам. Только вы сможете решить, как поступить в данной ситуации. Дело в том, что оборонительные рубежи Союза находятся в серьезной опасности!

Советник нахмурился и взялся за бородку.

— Слушаю очень внимательно.

— Досточтимый Игнавус. Наверняка вы уже знаете о последних событиях в Бутылочном Горлышке.

— Да, главнокомандующий сообщил президенту об усилении активности черни.

— Усиление активности? Он назвал это так! — Офицер на мгновение потерял дар речи. — Орки встали стеной на расстоянии двух тысяч миль от входа в Бутылочное Горлышко! Тридцать тысяч кораблей!

— Цифры он не приводил.

— Главнокомандующий сообщил далеко не все. Наверняка вы не знаете о том, что отдан приказ о выводе половины Пограничного Флота из Бутылочного Горлышка.

— Продолжайте, — строго произнес советник.

— Каждый второй крейсер, каждый второй солдат, каждый второй истребитель должны быть выведены за пределы Пограничной системы. И это в тот момент, когда враг остановился в двух тысячах миль. Адмирал Стилихон… вы ведь знаете его?

— Да, конечно, он мой старый друг.

— Адмирал Стилихон противился выводу войск. В результате час назад по приказу Балнигана его арестовали.

Дыхание Игнавуса оборвалось.

— Вы должны понимать, что, обращаясь к вам, я прыгаю через голову, — говорил офицер, волнуясь. — Даже через две головы. Но начальник штаба, как мне кажется, не осознает, что происходит вокруг него и какие приказы он подписывает. А между тем ситуация выглядит следующим образом. Орки остановились перед границей. И чего-то ждут. Чего? Что, если они ждут того момента, когда наши силы ослабнут? Когда можно будет навалиться шквалом, смести наши укрепления и ворваться в