— Это будет моей проблемой, — ответила я.

Вор на мгновение задумалась, потом пожала плечами.

— С меня не убудет, если он уделает тебя, я полагаю. Следуйте за мной. Последний раз я слышала, что он охотился за твоей маленькой подругой.

Я нахмурилась.

— Наследницей?

— Вот именно, — согласилась Вор. — Они уже должны играть в игру кто теряет руку.

Героиня подалась вперед.

— Вот тебе подсказка: ответ обычно — не он.

— У принципа «око за око» совершенно неправильные пропорции. Уверяю вас, если я теряю глаз, то и все остальные тоже. — Императрица Ужаса Вторая Кровавая

— Так ты собираешься сражаться с этим Чернокнижником, я так понимаю? — Спросил Тиколоше.

Инкуб развалился в походном кресле, что Векеса считал физически невозможным до того, как увидел это своими глазами. Дьявол выглядел как человек во всех отношениях, совершенный обман, в отличие от некоторых его менее хитрых сородичей: гладкая темная кожа и коротко подстриженные волосы, умное угловатое лицо и улыбающиеся глаза. Когда он впервые вызвал дьявола, Подмастерью, признаться, было любопытно, какое обличье он примет. Инкубы формировали свой облик согласно глубочайшим желаниям человека, который привел их в Творение, хотя и могли отказаться от этой формы в любой момент. Не было ни намазанных маслом мускулов, ни обнаженной безволосой груди: Тиколоше был одет аккуратно и почти консервативно, его со вкусом расшитая туника была увенчана воротником, который поднимался почти до подбородка. Это удивило Векесу, но почему-то казалось точным. Именно поэтому инкубы и суккубы часто вызывались чародеями, стремящимися совершенствовать свое мастерство: демонстрация того, что они действительно находили привлекательным, позволяло им узнать что-то о себе в той области, где люди имели привычку лгать самим себе. Познать себя — значит познать свою силу.

— Таков план, — согласился Векеса, наливая себе напиток из графина на столе.

Его палатка в лагере повстанческой армии Малисии — официально законные Легионы Ужаса, хотя это должно было дождаться окончательного триумфа, чтобы стать реальностью — находилась немного в стороне от остальных, под надёжными щитами и с охраной, получившей от Амадея указания не беспокоить. За время кампании Подмастерье обзавёлся некоторыми удобствами — массивным столом и запасом вина, но он всё ещё не имел таких необходимых вещей, как кровать получше простых досок или настоящей ванной. По крайней мере, несколько увенчанных голубым магическим огнем каменных свечей делали ненужными фонари и их масляный запах. Впрочем, по правде говоря, запах грязи и зелени — тоже не лучший аромат.

— План — это не то слово, которое приходит на ум, — лениво проговорил Тиколоше. — Ты все еще молод, а этот Чернокнижник в полном расцвете своей силы. Я чувствую, что в этом замешана рука вашего злобного маленького сообщника.

Амадей не скрывал своего мнения о том, что из инкуба следует вытрясти все его уловки и секреты, а затем усыпить, как животное — позиция, которая не расположила его к Тиколоше. Векеса с ним не согласился, и его друг достаточно доверял его суждению, чтобы оставить этот вопрос в покое. Дьявол был слишком интересен, чтобы тратить его впустую таким образом.

— На самом деле он пытался убедить меня отложить бой, пока мы не сможем поймать его без поддержки, — сказал Подмастерье. — Что-то о том, чтобы преследовать его до тех пор, пока он не станет слишком слабым, чтобы сопротивляться, а затем нанести завершающий удар.

— Пожалуй, даже этот человек иногда бывает прав, — легко признал Тиколоше. — Не мог бы ты налить и мне тоже?

Векеса удивленно поднял бровь, но подчинился, протянув дьяволу кубок после того, как наполнил его. Их пальцы соприкоснулись, когда Тиколоше взял чашку, и этого было достаточно, чтобы напряжение в палатке поднялось на ступеньку. Подмастерье знал, что притяжение было бы легче игнорировать, если бы он не был так уверен, что привязки на инкубе были идеальными. Почти полная уверенность в том, что секс будет фантастическим, делала все еще хуже.

— Я точно знаю, что дьяволы не нуждаются в пище в Творении, — сказал Векеса, наблюдая, как другой мужчина потягивает вино.

— Мы и не нуждаемся, — признал Тиколоше. — Я, однако, вполне наслаждаюсь вкусом вина. Напиток из Праэс значительно уступает продукции виноградникам с запада, но его вполне можно подавать к столу.

— Так значит, вы можете различать определенные виды вкусов, — сказал Подмастерье, его глаза заострились, когда он наклонился вперед.

Восьмая из двадцати трех оков, наложенных на инкуба, не позволяла ему когда-либо лгать, что было одной из многих причин, по которым дьявол был таким увлекательным источником информации.

— Я могу, — сказал Тиколоше, подняв руку, чтобы указать на двусмысленность. — Следствие как продолжительности моего существования, так и того, что вы могли бы назвать моей… природой.

— Похоть, — сказал Векеса.

— Желание, — поправил инкуб. — Похоть — это такое ограниченное понятие, а я — очень сложное существо.

— Ты — сущность, движимая абсолютом, — сказал Подмастерье. — Абсолюты по своей природе просты. Иначе они бы не функционировали.

Тиколоше улыбнулся. Это не была покровительственная или насмешливая улыбка: это была улыбка образованного человека, наслаждающегося оживленной беседой. Векеса отпил вина, чтобы отвлечься. Он всегда питал слабость к умным людям.

— Желание — это хотеть, — сказал инкуб. — Я хочу всего, Подмастерье. Удовольствия плоти — одно из самых инстинктивных желаний вашего вида, поэтому они, как правило, являются самым сильным желанием и у моего вида. Но я живу здесь уже очень долго, и я научился быть… разборчивым в своих собственных желаниях.

— Как с вином, — сказал темнокожий маг.

— Изысканные блюда, приятная беседа и даже такие мелочи, как ванна при идеальной температуре, — сказал Тиколоше. — Я нахожу красивую каллиграфию такой же по-своему волнующей, как и постельный спорт.

Векеса задумчиво посмотрел на него.

— Сколько тебе лет, Тиколоше?

Дьявол рассмеялся.

— Я впервые появился на свет, когда королева-ведьма того, что вы сейчас назвали бы северным Принципатом, стала недовольна своими мужьями. Я был уже немолод, когда миезанцы впервые появились на берегах этого континента, унесенные штормом.

По крайней мере, полтора тысячелетия, подумал темнокожий маг. Унизительно думать, что инкуб, вероятно, будет существовать еще долго после того, как все, что он знал, рассыплется в прах.

— Ты видел все это раньше, не так ли? — спросил он.

— Предоставленная самой себе Империя Ужаса всегда воюет с собой, — сказал Тиколоше. — Эта стычка — мелочь по сравнению с Войной Тринадцати Тиранов и Одного.

— Мы будем другими, — сказал Векеса. — Когда мы победим.

Инкуб тихо рассмеялся.

— Будете ли? Почему? Я видел твоих лидеров, Подмастерье. Видел, чего они желают. Вам повезло, что бледный мальчик не тот, кто стремится к трону — он готов убить всех детей в этой стране голыми руками, если бы это привело его к цели. Не то чтобы ваша «Малисия» была намного лучше. Эта женщина жаждет контроля так же, как голодающий жаждет еды.

Подмастерье откинулся на спинку стула.

— А я? Ты видишь, чего я желаю?

Тиколоше поднял бровь. Такой человеческий жест от такого бесчеловечного существа. Инкубы как он действительно были самыми искусными обманщиками, какими только могли стать дьяволы. Подражание было безупречным.

— Ты же знаешь, что мои путы мешают мне сделать это.

— Тогда я просто скажу тебе, — усмехнулся Векеса. — Я хочу творить магию.

Дьявол склонил голову набок.

— Просто, не так ли? — сказал темнокожий маг.

— Я бы вообще так не сказал, — тихо ответил инкуб.

— Все это… — Векеса сделал широкий жест. — Удары в спину, политика, война. Мне это скучно. Я хочу препарировать мир, Тиколоше. Вскрыть Творение и увидеть, где Боги провели свои границы кровью и силой.