Эта идея пришла мне в голову, когда кадеты Крысы, посланные рыться в архивах Колледжа в поисках старых схваток пяти отрядов, откопали рекордную тройную ничью. Когда инструкторы изложили правила схватки, они ничего не сказали о каких-либо изменениях, что означало, что они специально не отрицали старое правило. Это было довольно схематично, но я была уверена, что смогу его использовать. В том, чтобы иметь Чёрного Рыцаря на своей стороне, были свои преимущества, и если Наследница не была выше того, чтобы использовать семейные связи в своих интересах, то я не была выше того, чтобы получить ранг через своего учителя.

— Я подумала, что неплохо иметь это в качестве запасного плана, если дела пойдут плохо, — призналась я.

— Ты проиграешь пари, — заметила Верес.

— Видишь ли, — улыбнулась я. — Императрица Ужаса специально сформулировала так, что Наследница получит назначение только в том случае, если я проиграю. Ничья — это не поражение, это просто не победа.

А если, не дай бог, наш Оруженосец проиграет? Это были её точные слова. После приема я задавалась вопросом, почему женщина, которая должна была быть политическим покровителем Блэка, не сочла нужным протянуть мне руку помощи, когда я была его фактической ученицей. Только в ночь перед схваткой я поняла, что она тонко изменила условия пари, чтобы дать мне больше шансов.

— Очень умно, — неприятно улыбнулась Верес, сверкнув клыками. — А теперь скажи мне, почему это должно меня волновать?

— Потому что сейчас всё может пойти в любую сторону, — откровенно ответила я. — У меня всё ещё есть несколько моих маленьких приспешников, и я могу сделать больше.

— Рано или поздно у тебя кончатся боеприпасы, — проворчала она.

— Рано или поздно у тебя кончатся солдаты, — ответила я. — Боеприпасы, конечно, не выведут тебя из игры, но у меня ещё остались бойцы.

— Кому-то придётся пересекать открытое поле, когда в него стреляют, — прорычала Гончая.

— Так и будет, — пожала я плечами. — Именно поэтому я поведу своих раненых впереди, чтобы они могли выдержать арбалетный огонь.

Глаза орчихи сузились.

— Некоторые из них могут остаться калеками на всю жизнь. Это испортит магическое исцеление, если сломать кости снова слишком быстро.

Моя ответная улыбка была холодной, очень холодной.

— Ты недооцениваешь, как сильно я хочу выиграть, Гончая. Если у тебя есть моральные сомнения по поводу раненых кадетов, то не стреляйте в них из своих греёбаных арбалетов.

Вот в чем дело с угрызениями совести: они так легко могут быть брошены в ответ тому, кто бросает их в вас. Верес посмотрела на меня так, словно мы впервые встретились. В каком-то смысле так оно и было. Моя маленькая интерлюдия в Военном Колледже была приятным развлечением, и я приобрела полезные навыки, но была причина, которая привела меня сюда. Я не была таким уж лицемером, чтобы вздрогнуть, увидев, как калечат людей, когда я подписала смертный приговор тысячам, отпустив Одинокого Мечника. Верес спокойно повела плечом, обдумывая.

— Никаких сделок, — наконец сказала она. — Это мне не выгодно, Кэллоу. Может пойти в любую сторону, конечно. Значит, я могу победить.

Я вздохнула.

— Знаешь, когда я впервые услышала об оценках отряда, мне стало интересно на что они влияют, — сказала я ей.

Она уже собиралась встать, но, когда я продолжила говорить, замерла. Если она и была смущена моим вмешательством, то не подала виду.

— Пусть твои офицеры проинструктируют тебя, — проворчала она. — Это влияет на распределение в легионах, когда ты заканчиваешь обучение.

— Теперь я это знаю, — ответила я. — Тогда мне это не казалось таким уж важным, но потом я вспомнила, что видела сон.

Орк насмешливо оскалила зубы.

— Ты хочешь сказать, что у тебя есть фантастически-грандиозные планы, и я должна позволить тебе победить? Как тебе не стыдно, Кэллоу. Ты уже почти начала быть терпимой.

— Не такой сон, — тихо сказала я. — Я имею в виду сон Имени.

Это, конечно же, привлекло её внимание. Рот орчихи со щелчком закрылся.

— Я думаю, суть в том, что иногда нужно отдавать, чтобы получить, — задумчиво произнесла я. — И это заставило меня задуматься: чего ты хочешь, Верес?

— Было бы неплохо, если бы ты дошла до сути, — проворчала она.

— Видишь ли, я всё время слышу все эти вещи о тебе, — продолжала я. — Гончая, она никогда не проигрывала. Лучший тактик, который украсил Колледж со времен реформ, лучшая в классе в каждой дисциплине.

Я видела, что она собирается, без сомнения, довольно язвительно ответить, но я прервала её.

— Единственное, чего я о тебе не слышала, — тихо сказала я, — это того, что ты дочь Истрид Истребительницы Рыцарей.

Мясистая рука орка сомкнулась на рукояти ее меча.

— Ты угрожаешь моей матери, Кэллоу? — прорычала она.

Я отрицательно покачала головой.

— Это говорит о том, что ты не упоминаешь здесь фамилию, — сказала я ей. — Это значит, что ты хочешь добиться всего самостоятельно. Значит, ты честолюбива.

— Знаешь, это было бы очень милое перо в моей шапке, победа здесь, — злобно ухмыльнулась орк. — если бы я победила кого-нибудь с Именем на поле боя, то стала бы трибуном или, по крайней мере, старшим капитаном.

— Ты можешь попробовать, — согласилась я. — Или ты можешь сыграть со мной вничью прямо сейчас, и тебя назовут самым высокопоставленным офицером в Пятнадцатом Легионе.

Она уставилась на меня, и я действительно наслаждалась этим зрелищем больше, чем следовало бы.

— Ты не можешь этого обещать, — прорычала она.

— Конечно, могу, — решительно ответила я. — Когда ты злодей, вся штука в том, Верес, что ты в принципе можешь делать всё, что захочешь, если только кто-то не остановит тебя. И кто меня в этом остановит? Чёрный? Если я что-то и знаю, так это то, что он злобно улыбается, подслушивая нас прямо сейчас.

Через несколько мгновений орчиха пришла в себя, её успокоившееся было лицо нахмурилось.

— Я окажусь под твоим командованием, — сказала Верес.

— Ты окажешься под чьим-то командованием, что бы ни случилось, — пожала я плечами. — Ты хочешь служить под сенью кого-то, кто заработал свои шпоры ещё во время Завоевания, или создать совершенно новый легион вместе со мной?

Я видела борьбу в её глазах, и это означало, что я побеждаю.

— Ты меня подкупаешь, — упрекнула она.

— Бесстыдно, — призналась я. — Но тот факт, что я стараюсь тебя подкупить, означает, что ты стоишь того, чтобы тебя подкупить.

Это заставило её фыркнуть.

— Ничья означает только то, что я признаю, что здесь и сейчас мы равны, — сказала я, глядя ей в глаза. — Я не слишком горжусь этим. А ты?

Я протянула ей руку. После долгой паузы она наклонилась вперед и сжала её.

— Ничья, — проворчала она.

— Ничья, — повторила я.

Дважды ударил гром, и оба наших знамени появились в небе, оранжево-красные. Мы поднялись на ноги, и я посмотрела в сторону.

— Вопреки правилам, как ты сказал. Видишь? Иногда я действительно слушаю, — прошептала я.

— Что скажешь ты, Императрица праэс?Вот лежишь ты на окровавленных развалинах своего владычества, окруженная трупами Легионов, которые когда-то кишели по всему миру. Сотни тысяч людей погибли из-за твоих жалких амбиций, из-за твоего безумного замысла подчинить себе царства людей. За всю историю Творения ни одна женщина не была так порочна, как ты, и я получу ответ. Почему, о Императрица Руин? —Она пожала плечами.— А почему бы и нет? —Последние строки из «Падения Императрицы Торжествующей, первой и единственной ее Имени»

(Шесть месяцев спустя) 1324 год нашей эры, 5-е Волны, Марчфорд

Год назад командир доставил бы ему немало хлопот. Сейчас же? Уильям небрежным движением руки вырвал клинок Кающегося Грешника из горла орка. Меч скорбно заскулил, унося с собой жизнь зеленокожего. Офицер погиб храбро, так храбро, как только мог один из его грязных сородичей, но с кровью орка на полу последнее сопротивление было закончено. К чести графини, ей удалось менее чем за месяц превратить отряд наёмников и крестьян в сплочённую боевую силу — хотя, конечно, помогло то, что их первым полем битвы стала её собственная вотчина. Если бы только все союзники, которых он собрал, были такими компетентными. Герцог Льес ещё не ступал в город, оставаясь с обозом под нетерпеливой охраной Изгнанного Принца.