— Нам сказали, что это единственный выбор, который действительно имеет значение, — пробормотал он.

Последняя строка первой страницы из Книги Всех Вещей. Сегодня вечером он сделал свой выбор. Семь колоколов он будет молиться, а потом вернется в Льес. Сорок девять колоколов спустя Хашмаллим появится на Свет в тот самый момент, когда он умрет.

— Небеса благоволят полководцу с лучшей армией —

Феодосий Непобедимый, тиран Гелике

В обычном темпе Пятнадцатый добрался бы до Льеса за двенадцать колоколов. Мы справились с этим за восемь, пропустив вперед более медленный обоз снабжения. Верес никогда бы не пошла на такой риск, если бы мятежники пытались делать вылазки, но они этого не делали. Они остались за стенами Льеса, и теперь мы знали почему. Они ждали, пока мы окажемся достаточно близко, чтобы, если мы убежим из зоны досягаемости ангелов, у нас не было времени сделать что-нибудь еще. И тогда нам пришлось бы иметь дело с более чем сотней тысяч призывников Небес.

Все мои старшие офицеры сходились во мнении: если армия такого размера внезапно появится посреди южного Кэллоу, вся кампания пойдет прахом. Легионам Ужаса придется отступить на север, чтобы закрепиться и привести подкрепления из Праэс и западного Кэллоу. Что оставило бы Пустошь без присмотра и границы с Принципатом безлюдными. Если бы мы имели дело с крестьянской армией, все могло бы решиться до того, как войска Принципата вернутся на север, разобравшись с Доминионом, но эти люди будут затронуты Хашмалимом. Они не сломаются, не отступят и не сдадутся.

Призыв должен быть прекращен. И вот, примерно за два колокола до полудня, мы разбили лагерь в миле от городских стен. Не было никакого смысла пытаться окружить Льес, поэтому мы не потрудились даже сделать символическое усилие. Оставалось всего сорок или около того колоколов до того, как все пойдет прахом, нам придется вступить в бой и прорвать оборону, чтобы пресечь все в самом начале. Чтобы избежать паники, рядовые не были проинформированы о том, что именно происходит внутри города — только о том, что Одинокий Мечник пытается выполнить ритуал, который нельзя позволить закончить. Чувство срочности, надеюсь, заставит моих легионеров пробиться вперед, даже когда все пойдет под откос, потому что не было никаких сомнений, что так оно и будет.

Ситуация, в которую мы попали, была… ужасной. Во-первых, мы были в ужасном меньшинстве. На стенах стояло то, что Верес опознала как армию баронессы Дормер — смесь солдат ее свиты и южан. У них были тяжелые луки, и они знали, как ими пользоваться: В профессиональных армиях Кэллоу, таких как ныне не существующая Королевская гвардия, было больше рыцарей, чем лучников, но крестьяне охотились на оленей и кроликов для обеденного стола. Меньшие и более быстрые цели, чем мои легионеры, хотя и не столь хорошо бронированные. Сами стены можно было бы разбить вдребезги, если бы хватило времени, но больше всего нам не хватало времени. Единственным спасительным фактором во всем этом было то, что Льес был не замком, а укрепленным городом. За первой стеной не было непосредственно второго круга укреплений: это были дома и магазины, лабиринт старых улиц и проспектов. В глубине, ближе к озеру, располагался Герцогский Дворец. Когда-то это была крепость, но после столетий мира ее правители стали отдавать предпочтение роскоши, а не обороноспособности. Что не имеет значения, если мы не сможем попасть внутрь города.

— На воротах даже решетки нет. Проклятые льесцы не знают, что такое настоящая крепость, — заговорил капитан Фэрьер рядом со мной. — Юг всегда был слишком мягким.

Теперь Висельники следовали за мной повсюду. Двадцать из них следовали за мной по пятам, куда бы я ни пошла, независимо от времени суток. Они даже охраняли мою палатку.

— Откуда ты, Джон?

Мужчина покраснел. Он всегда так делал, когда я называла его по имени.

— Саммерхолм, мэм. Врата Востока.

Куда приходят умирать Легионы, не закончил он фразу. В наши дни, когда улицы города патрулировали легионеры, старая похвальба казалась пустой.

— Они найдут в себе силы для этой схватки, — сказала я. — С ними герой.

— Одинокий Мечник, да? — задумчиво произнес мужчина. — Слышал о нем. Красавчик, произнес речь в Марчфорде об освобождении Кэллоу. Но взял серебро Первого Принца. Вот и всё.

— Он не самый умный человек из всех, кого я встречала, — сказала я. — Но он настоящий монстр с мечом. Я видела, как сражаются Бедствия, и он почти в той же лиге.

— Надеюсь, на этот раз ты не станешь поджигать город, чтобы заполучить его, — ухмыльнулся Фэрьер.

Я закатила глаза. Если бы только это было возможно. При такой плотной застройке города тактика, которую я могла использовать, была резко ограничена: даже требушеты должны были быть тщательно нацелены, чтобы не попасть в улицы. В противном случае жертвы среди гражданского населения были бы ужасающими. Не будет проблем, если у Масего получится, — подумала я. Подмастерье пошел взглянуть поближе на ворота, чтобы убедиться, что то, что мы задумали, осуществимо. В укреплениях, конечно же, были использованы заклинания. В Кэллоу не было ни одной оборонительной стены без такой защиты — иначе любой сильный маг мог бы разорвать камень, если бы ему дали полколокола для работы. Однако маги в Кэллоу встречались реже, чем в Пустоши, и поэтому заклинания обновлялись не так часто. Согласно моим книгам, крупные имперские города получали новые схемы защиты каждые десять лет или около того, но в Королевстве защита оставалась прежней, пока не была сломана. И Льес никогда не был захвачен легионами, так что он должен быть настолько стар, насколько это возможно.

Масего скоро мне все расскажет. А до тех пор надо было заняться другими делами. Мне не пришлось долго ждать, пока Хакрам вернется с человеком, за которым я посылала. Мне также не нужно было оборачиваться и смотреть, чтобы увидеть, что они приближаются: все Висельники положили руки на свои мечи в тот момент, когда они появились.

— Леди Оруженосец, — с дерзкой улыбкой приветствовал меня человек, которого они называли Арзахель.

Наемник якобы был из Валенсиса, одного из самых южных княжеств в Принципате — того, что граничит с Титаномахией и живущими в ней великанами. Он выглядел почти как тагреб, хотя его кожа была не такой загорелой, а черты лица незнакомыми. Я вспомнила, что самые южные процеране назывались арлеситами. Славились своей храбростью и склонностью воевать со всеми соседями, как внутри, так и за пределами Принципата. Со своими замысловатыми усами, вьющейся бородой и огромным фальчионом на боку он был похож на человека, который питается младенцами. Он все еще смотрел на меня с нескрываемым неуважением.

— Тебе следовало бы встать на колени, — сказала я.

Я почувствовала, как капитан Фэрьер прячет улыбку. Кэллоу не любили процеран даже до того, как те не смогли оказать помощь во время Завоевания.

— Я не очень правильный человек, миледи, — пожал плечами мужчина.

Я обменялась взглядом с Хакрамом. Не нуждаясь в словах, высокий орк положил костяную руку, которая принесла ему прозвище, и с силой толкнул Арзахеля на колени. Человек зашипел и потянулся за своим фальчионом, но в течение двух ударов сердца все двадцать Висельников обнажили свои мечи. Арзахель бросил на них взгляд и сплюнул.

— Этого будет достаточно? — он усмехнулся.

— Для тебя хватит, — решительно ответила я.

— Вы так обращаетесь со всеми своими людьми, леди Оруженосец? — сказал он.

Я хмыкнула.

— Ни с одним из них. Собственно, именно поэтому ты здесь. Ты не один из моих, ты принадлежишь Акуа, и она собирается предать меня.

— Сомневаюсь, но даже если и так, это не имеет никакого отношения ни ко мне, ни к моим людям. Мы не собираемся ввязываться в интриги Праэс.

— Тогда тебе следовало бы лучше обдумать свой выбор работодателя, — ответила я без тени сочувствия. — Ты здесь, и ты — обуза, которую нельзя оставлять без присмотра.