— Думаю, нет, — ответила маг. — Какое-то время ты будешь нашим гостем, Бард.

— Отличное декламирование, — похвалила Альморава. — Эта зловещая интонация прямо что-то. Но я вижу твои жуткие теневые щупальца и взываю к вам… Пески Обмана!

Сунув свободную руку в карман, героиня достала горсть песка и бросила его в лицо Барике. Маг закашлялась и слепо ударила тенями, в то время как Наследница осторожно отступила в сторону, не зная, каков будет эффект от артефакта. Однако, подойдя к Барду с фланга, она обнаружила, что раздражающая негодяйка исчезла.

За пределами моего поля зрения на мгновение, и она исчезает. Это очень, очень опасная способность. Должны были быть ограничения: Имена никогда не были такими щедрыми, не взяв какой-то платы или не добавив ограничительных пунктов к тому, как можно использовать силу. Барика позволила теням рассеяться, когда поняла, что они теперь одни в храме, и принялась отряхивать одежду от песка.

— Это обычный песок, — растерянно заметила маг. — … Погоди, это и есть обман?

Акуа никогда еще так остро не понимала вековую традицию Праес — казнить своих подчиненных без суда и следствия. Она медленно выдохнула и взяла себя в руки. Вся эта интерлюдия была несколько неприятной, но в конечном счете ничего не изменила.

— Но ведь она права, не так ли? — Через мгновение Барика нерешительно заговорила: — Почему ты оставила стигийцев с Гассаном, если знала, что им придется сражаться с Одиноким Мечником?

Наследница подошла к штандарту, лениво размазывая ногой защитные меловые узоры, которые веками делали жрецы. Это должно было ослабить узор достаточно, чтобы демон вырвался в течение следующих двух дней — она уже чувствовала присутствие внутри артефакта, пробуждающееся, пробующее поврежденные удерживающие заклинания. Не стоит здесь задерживаться.

— По той же причине, по которой мы играем в шатрандж, ты и я, — наконец ответила Акуа.

Наследница никогда не получала удовольствия от этой игры. Это было ужасно просто, две стороны с равными возможностями брали части друг друга в бойне без элегантности. И все же она была известна тем, что играла в него, потому что сама этого хотела.

В юности ее мать познакомила ее с бадуком, игрой из королевства за пределами земель Ян Тей, и эта игра ей очень понравилась. Бадук был не о ограниченной горстке последовательностей, а о позиционировании. Это слово означало игра в окружение, и Акуа ни разу не играла в нее с тех пор, как получила свое Имя. По той же причине, по которой ты не знаешь, что я лучший маг, чем ты, Барика.

Пока все остальные думали, что знают, в какую игру она играет, они соответственно предсказывали ее ходы и думали, что понимают ее замыслы. Ее врагам еще предстояло усвоить самую важную из всех истин: в играх, как и во всем остальном, важен только последний ход.

Она занималась этим с того самого момента, как впервые встретила Оруженосца.

— Те, кто заковывает других в кандалы, всегда в конце концов оказываются в них сами —

Элеонора Фэрфакс, основательница династии Фэрфаксов

Баронесса Дормер была поразительно красива. Мужчины говорили, что пряди её волос подобны струящемуся серебру, и даже в свои тридцать с небольшим она улыбалась так, что у него перехватывало дыхание. Уильям, очевидно, не был невосприимчив к ее чарам, хотя ему казалось, что он менее подвержен им, чем большинство. И все же из всех дворян, участвовавших в восстании Льес, он считал ее лучшей. В отличие от герцога Льес и его нареченной графини Марчфорд, он знал, что честолюбие не движет женщиной, сидящей напротив него. Ее феод не вырастет после освобождения Кэллоу, и, учитывая ее давнюю вражду с графиней Элизабет, после этого она не будет иметь никакого влияния при дворе. Она присоединила свои силы к Восстанию, потому что хотела, чтобы земля ее предков была свободной, и такая чистота намерений была похвальна. Не часто вознаграждаемой, но, возможно, тем более похвальной за это.

— Я могу привести с собой пять тысяч, хотя и не решаюсь бросить часть из них в бой, — сказала баронесса. — Это крестьяне-добровольцы, не обученные военному искусству.

— Ваша дружина может взять на себя инициативу, — возразил Одинокий Мечник. — Полагаю, вам не удалось наскрести несколько рыцарей?

Рыцарские ордена были распущены в массовом порядке после Завоевания, но юг Кэллоу никогда по-настоящему не подвергался вторжению — после падения Лауэра и подчинения деорайт, бегства в изгнание герцога Льес было достаточно, чтобы склонить чашу весов к капитуляции. Единственным южным владением, куда был назначен императорский губернатор, был сам Льес, и хотя Уильям знал, что лучше не думать, что весь сектор не кишел шпионами Черного Рыцаря, внимание Башни там было не таким пристальным. На северо-западе и в центре Кэллоу капитуляция Королевства была встречена массовым уничтожением конных табунов по всей стране: старое обещание, что Праэс никогда не удастся подчинить кавалерию кэллоу, было добросовестно выполнено. Однако на юге в руках знати оставалось несколько небольших стад. Категорический отказ продать что-либо Башне вызвал напряженность и угрожал восстанием через год после Завоевания, когда генерал попытался форсировать этот вопрос, но в конце концов сверху пришел приказ замять дело.

— У меня было полсотни, когда мы начали войну, — ответила аристократка, — но теперь они все с Талботом.

— Обойдемся, — вздохнул Уильям. — Если она хочет сражаться с Легионами Ужаса на поле боя, ей нужна любая помощь, какую только можно получить.

— Особенно сейчас, — пробормотала баронесса.

Одинокий Мечник поморщился. Слух о неожиданной победе Обретенной над Серебряными Копьями уже распространился даже здесь. В Марчфорде опредленно были маги. Теперь, когда праес сделали популярным использование гадания, слухи летели даже быстрее, чем птицы-посланники. Я предупреждал тебя, Принц. Один неверный шаг — это все, что ей нужно. Обеспечив безопасность восточного фланга, Девятый и Шестой легионы могли двинуться к Вэйлу со своим обозом снабжения. Графиня Элизабет не будет стоять перед усталыми, полуголодными солдатами: она будет смотреть на военную машину, победившую на Полях Стрегеса во всей своей мощи. По крайней мере, легионов было всего два: если бы их было три или четыре, восстание можно было бы считать оконченным.

— Она выдержит, — пообещал Уильям. — Как только мы разберемся с рабами Наследницы, мы двинемся на ее подкрепление.

— Я рада, что ты внял моему зову, — призналась седовласая красавица. — Сражаться со стигийской фалангой было бы достаточно плохо само по себе, но с Именем, чтобы возглавить их? Я не осмеливалась вступить в бой с теми силами, которые были в моем распоряжении.

— Вы правильно сделали, что подождали, — согласился Мечник. — Я никогда не был в Стигии, но Бард уверяет меня, что предания правдивы — на ровной поверхности они одни из лучших в стране.

Строй солдат-рабов в битве был медленным и громоздким, но он уничтожал войска из Принципата и Вольных Городов. Стигийцы не отступали и не колебались, потому что кожаный шнур на их шее мог задушить их в одно мгновение, если бы человек, владеющий ими, пожелал этого.

— Вот тебе и Праэс, которые выше рабства, — усмехнулась баронесса. — Раньше я считала это их единственной искупительной чертой.

— Наследница принадлежит к древней породе восточных злодеев, — признал Уильям. — Они склонны нарушать даже свои собственные правила, когда это приносит им преимущество. Держите священников поближе, с нее станется призвать дьяволов, если дела пойдут плохо.

Дом Света официально не принимал чью-либо сторону в смертельных конфликтах, хотя время от времени он производил Именованного жреца, который нес знамя Небес в битву. Мирские священники, почувствовавшие призвание к борьбе со Злом, могли вступить в религиозные боевые ордена, но те не являлись частью самого Дома, а лишь были связаны с ним — именно поэтому Империя уничтожила всех до единого паладинов из Ордена Белой Руки, но позволила многочисленным церквям и соборам в Кэллоу продолжать существовать после аннексии. Большинство жрецов, однако, очень плохо относились к привлечению дьяволов и демонов в Творение. С ними они будут сражаться независимо от того, кто их вызвал.