— Сейчас в Саммерхолме по меньшей мере четыре героя, — объявил Чернокнижник.

Я приподняла бровь.

— Солдат из Двенадцатого упомянула меньше.

— Генералу ничего не сообщили, — пробормотал Масего.

Мои глаза метнулись к Бедствию.

— Я уверена, что для этого есть веская причина.

Чернокнижник неприятно улыбнулся.

— Штабные совещания генерала Афолаби — это дырявое решето.

Я уже собиралась указать на то, что маловероятно, что кто-то из солдат праэс добровольно предаст Легионы местным жителям, когда поняла, что это не совсем так. Это был имперский образ мышления, и хотя он имел свои преимущества, я не забыла, откуда я пришла. Слуги, купцы, все, у кого есть дела во Дворце Свершений. Аристократы из Пустошей имели неприятную привычку видеть в своих слугах движущуюся мебель — Афолаби, возможно, даже не пришло бы в голову, что они могут подслушивать, когда он встречается со своими офицерами.

— Вы не смогли их найти? — спросила я вместо этого.

— У них есть Имя, способное колдовать, — сказал Чернокнижник с отвращением в голосе. — Его работа на редкость некомпетентна, но он наткнулся на золото, по-видимому, случайно — он допустил ошибку и вместо того, чтобы блокировать мое прорицание, сумел создать шаблон, который перенаправляет прорицание в другое место.

Поразительно.

— Вы уверены, что это была именно ошибка? Похоже, это довольно умный поступок.

Масего фыркнул, а Чернокнижник усмехнулся.

— Это сработало только потому, что я настроил свое заклинание, чтобы очертить края зоны, где было заблокировано прорицание, — нетерпеливо объяснил Бедствие. — Против более распространенного варианта магии он бы с треском провалился. Такой триумф из-за некомпетентности — характерная черта Неуклюжих Фокусников.

Ух, эти. По крайней мере, Барды были забавными. Неуклюжие типы притягивали неудачи, как мед — мух, и выживали без потерь лишь с большой долей везения. Хотя можно ли это действительно назвать удачей, если обладание ею является частью вашей Роли?

— Итак, у нас есть группа героев, бродящих по Саммерхолму безнаказанно, — хмыкнула я. — Мне кажется, что если бы ты покинул бастион, то смог бы их немного проредить.

Это было максимально близко к тому, чтобы прямо спросить Чернокнижника, почему он скрывался в своей башне все это время, пока в городе бесчинствовали герои, как я была готова зайти, по крайне мере пока. Наглость могла принести свои плоды, и я научилась использовать свою природную склонность к ней в своих интересах, но когда дело доходило до Бедствий, лучше было начать действовать осторожно. Мужчина отмахнулся от подразумеваемого вопроса.

— Как ты думаешь, почему герои находятся в Саммерхолме? — спросил он.

Я помедлила перед ответом.

— Если Империя потеряет город, ее линии снабжения будут перерезаны. Легионам придется либо находиться на местности, которая доставляет новобранцев повстанцам, либо организовывать подкрепление с лодками через Хаэрте, которые могут быть уязвимы.

Чернокнижник закатил глаза, этот жест был на удивление юношеским. — Ты рассуждаешь как генерал. Одинокий Мечник — убийца, а не стратег. Думай о том, кто ты на самом деле: Оруженосец.

Я провела рукой по волосам, нахмурившись. Мечник на самом деле не был тем, кто командовал восстанием Льеса — имперская разведка указывала графиню Марчфорд как реальную силу в движении, — но Чернокнижник был прав, думая, что это не означало, что герои пришли сюда по ее приказу. Итак, что же есть в Саммерхолме такого, чего нет в других городах Кэллоу? Беспорядки здесь не были чем-то таким, что нельзя было бы организовать в Лауэре, и там было больше граждан, которых можно было использовать в качестве солдат. Если целью был не сам город, то что? После долгой паузы мои глаза обратились к Бедствию.

— Ты думаешь, они охотятся за тобой, — тихо сказала я.

Чернокнижник тонко улыбнулся.

— Я совершенно в этом уверен. Вот почему ни я, ни Масего не разгуливаем по улицам в поисках героев. Это сыграло бы им на руку.

Я закрыла глаза.

— И именно поэтому они ведут себя на грани злодейства, убивая офицеров, — поняла я. — Они пытаются выманить тебя, делая ситуацию невыносимой.

На мгновение воцарилась тишина, и я заметила, что Масего удивленно смотрит на меня.

— Что? — спросила я, внезапно смутившись.

— Я не ожидал, что ты так смутно представляешь себе действия Одинокого Мечника, — признался Подмастерье.

— На мне доспехи легионера, — устало ответила я. — Насколько более очевидной я могу сделать свою преданность?

Младший сонинке отмахнулся от этого замечания.

— Я не в этом смысле, — ответил Масего. — Действия Одинокого Мечника, хотя и жестокие, я не считаю совершенно неоправданными.

Я прикусила язык, услышав ответ, ожидая что Небеса обрушатся на меня прежде, чем я получу урок морали от праэс.

— Он убивает и мучает людей, Подмастерье, — возразила я. — Это не совсем классическая героика.

— Он нацелен только на военных, — заметил Масего. — И хотя я полагаю, что пытки несколько предосудительны, — я приподняла бровь на несколько, — учитывая, что Империя использует их как метод извлечения информации, трудно бросать камни на эту тему. Использование всех доступных средств для сопротивления иностранной оккупации — это не то, что я бы назвал злодейством.

— Герой должен быть больше, чем злодей, сражающийся за противоположное дело, — ответила я. — Если у него нет моральной основы, то за что, дьявол его раздери, сражаются все его последователи?

Чернокнижник откашлялся.

— Хотя я уверен, что услышать, как два подростка обсуждают все тонкости морали, было бы увлекательным опытом, есть и другие приоритеты.

Он казался скорее забавляющимся, чем что-либо еще, поэтому я восприняла критику спокойно. Масего выглядел так, словно хотел продолжить разговор, и, честно говоря, я была склонна ему потакать. Было бы приятно иметь кого-то моего возраста, с кем можно было бы поговорить об этих вещах. Хакрам был самым близким моим доверенным лицом в Легионе, но этика орков была… ну, чем меньше об этом говорить, тем лучше.

Использование боевой силы в качестве основно метода значительно виляло на другие ваши ценности. Кстати, о дьяволе, — подумала я, когда мой адъютант откашлялся.

— Наш въезд в город был совсем не тихим, — хрипло произнес Хакрам. — Они обязательно отреагируют на появление в городе еще одного злодея.

Бедствие улыбнулся. — Совершенно верно, — согласился он. — И я думаю, что знаю, когда и где они нанесут удар.

— Палец мужчины постучал по схематичному силуэту Дворца Свершений.

— Я полагаю, вы получили приглашение отобедать сегодня с генералом Афолаби, — сказал он.

Я потерла переносицу. Что обо мне говорит тот факт, что каждый раз, когда я иду на званый обед, я иду с намерением кого-нибудь зарезать?

— Нет более верного признака того, что тебя обманывают, чем уверенность в том, что ты уловил намерения своего противника. — Император Ужаса Благожелательный

— Это из трисмегистанской теории магии, — объяснил Килиан.

— Что ж, это все проясняет, — сухо ответила я.

Рыжеволосый нахмурился.

— Не стоит ерничать, — сказал он и через мгновение рассеянно добавил мэм. — Я не буду вдаваться в подробности — это довольно специфические знания, — но суть в том, что когда Боги создавали Творение, они устанавливали законы для того, как все работает. Ты никогда не задумывалась, почему яблоко падает, когда ты его роняешь?

Я приподняла бровь.

— Гравитация кажется вероятным виновником, если только ты не говоришь мне, что это была подстава с самого начала.

— Возможно, это и к лучшему, что ты никогда не посещала занятия магов, — пробормотал Старший Маг себе под нос. — Послушай, гравитация действует не везде. Подвергаясь воздействию классического элемента пустоты, она имеет тенденцию угасать.